Алфи вывалился из фургона. Голова у него все еще кружилась, и он пошел за Фиби, шатаясь, как пьяный. Джереми и Фиби направлялись к одному из истребителей у взлетной полосы. Собравшись с силами, Алфи побежал за ними, прыгнул на Джереми и попытался сбить с ног, как в регби. – Пусти ее! – завопил он. Джереми обернулся и так врезал ему кулаком, что мальчик отлетел и с глухим стуком ударился о землю. – Не смей бить Алфи, ты, негодяй! – взвизгнула Фиби, едва он убрал ладонь с ее лица, и укусила Джереми за руку. Тот взревел от боли и инстинктивно отдернул кисть. Фиби схватила Алфи за плечо: – Бежим, быстро! Джереми достал револьвер, прицелился было в детей, но потом пробормотал: – Какого черта. Бегите, сопляки. Бегите. Все равно теперь меня уже никому не удержать! Дети ринулись к баракам. Навстречу им выехал бронированный автомобиль, со скрежетом затормозил, и из него выпрыгнули летчики. – Дети! – окликнул их один. – Какого черта вы тут делаете? – Остановите его! – задыхаясь от бега, выдавила Фиби. – Джереми Прескотт. Он нас похитил! Он немецкий шпион! – Да неужто? – ухмыльнулся летчик. – Разыгрывать нас вздумали? – Ничего подобного! – возмущенно сверкнула глазами Фиби. – Я – леди Фиби Саттон, дочь лорда Вестерхэма, нас похитил Джереми Прескотт, и мы думаем, что он собирался застрелить Уинстона Черчилля. Можете позвонить в Фарли, если не верите, но сперва остановите Джереми Прескотта, не то он наделает дел. Он побежал вон к тем самолетам. Крики других мужчин заставили их обернуться. Один из истребителей ехал в сторону взлетной полосы. – Он угнал самолет! – закричал бегущий к ним летчик. – Застрелил одного из наших ребят и захватил «спитфайр»! Мотор самолета взревел. Истребитель пронесся по взлетной полосе и взмыл в небо. – Теперь верите? – торжествующе спросила Фиби. – Вы держались молодцом, – похвалил детей командир авиабазы. Они сидели в его кабинете с чашками чая и уже раз шесть-семь повторили свой рассказ. – Все кончено. Если хотите, поплачьте, юная леди. Фиби нахмурилась и вздернула подбородок: – Отец не одобрит, если я стану плакать на людях. Мы должны подавать пример. – Она поднялась на ноги: – Не могли бы вы позвонить моим родителям и отвезти нас домой? Расплакалась Фиби уже дома. Оказалось, никто даже не заметил ее отсутствия. – Мы думали, что ты решила отсидеться в классной комнате, чтобы не помогать нам готовиться, – объяснила леди Эзми. – И потому что не любишь общаться с гостями на приемах. – Но разве собаки не позвали вас с собой? – в отчаянии спросила Фиби, уязвленная спокойным тоном матери. – Я была уверена, что они вас позовут! Леди Вестерхэм испуганно округлила глаза. – Собаки и правда нас звали, – пропомнила она. – Перед самым приездом Черчиллей они принялись лаять и ужасно переполошились. Папа велел Сомсу увести их в дом и запереть. – Вдруг она обняла Фиби, что было совершенно не похоже на леди Эзми. – Бедная моя девочка! Ты чуть не погибла. – Я и правда едва не погибла, – согласилась Фиби. – Если бы Алфи не повел себя как настоящий храбрец и не бросился на Джереми, меня бы увезли в Германию. Или убили. Тут она разрыдалась. Наконец Фиби утешили, она устроилась на диване рядом с матерью, и отец спросил ее: – Но, дитя мое, почему же ты не рассказала все нам, если подозревала, что кто-то собирается застрелить премьер-министра? – Я боялась, что вы мне не поверите, – призналась Фиби. – К тому же обо всем подозрительном полагается докладывать властям. Так написано на плакате. – Властям? – вспыхнул лорд Вестерхэм. – Этот чертов деревенский идиот не узнает шпиона, даже если тот прыгнет на него и укусит! – Не ругайся при детях, Родди, – одернула его леди Вестерхэм. – Черт побери, ребенка похитил проклятый предатель, девочка могла погибнуть, а тебя беспокоит, что она услышит ругательство? – возмутился он. – Что надо сделать, так это отослать ее в хорошую закрытую школу, где у нее не останется времени на глупости. Фиби взглянула на Дайдо и широко улыбнулась. – А с какой стати ее награждают за то, что она по-дурацки рисковала жизнью? – спросила Дайдо. – Лучше отправьте меня в пансион для благородных девиц. Или хотя бы разрешите мне водить грузовик. – Только через мой труп, – отрезал лорд Вестерхэм. – Тем более что именно этим и кончится, если посадить тебя за руль. Все это время Алфи хранил неловкое молчание, мечтая поскорее оказаться дома. Странно, но сейчас он думал о сторожке егеря как о доме и даже гадал, захочется ли ему вернуться в Лондон к матери, даже если война закончится. Он поднялся на ноги: – Мне домой пора. Миссис Роббинс будет беспокоиться. – Иди, конечно, – ласково проговорила леди Вестерхэм. – Ты отважный юноша. Благодарю тебя. Ты молодец. Уже у дверей Алфи остановился и обернулся: – Я узнал, что там во дворе у Бакстеров. Знаете, что он мастерит? Гробы. Много-много гробов. – Готовится к высадке противника, – заметил лорд Вестерхэм. – Которая, возможно, теперь состоится не скоро – благодаря тому, что не произошло сегодня. Леди Вестерхэм огляделась, словно только сейчас заметила, что кто-то из ее детей отсутствует. – А Памма все еще с Беном? – спросила она. – Да, в госпитале, – ответила Марго. – Он прекрасно держался. Надеюсь, скоро поправится. – Вероятно, будет только рад, что ему наконец-то удалось послужить родине, – заключил лорд Вестерхэм. В госпитале Памела сидела у кровати Бена. Плечо перевязано, лицо бледное, но Бен сидел, откинувшись на подушки, и был в полном сознании. – По-прежнему не могу поверить этой истории с Трикси, – сказала Памела. – Похоже, она с самого начала работала на немцев. Воровала сведения из Блетчли. – Интересно, зачем ей это? – спросил Бен. – Вероятно, из любви к острым ощущениям. Не сомневаюсь, что со временем она нам все расскажет. Правда, ее отец, по-видимому, всегда симпатизировал немцам и нацистам. Но Джереми-то что заставило принять сторону врага? Неужели в Германии ему промыли мозги или даже пытали? – Может, он так поступил из ложно понятого патриотизма? Насколько я знаю, некоторые верят, что если окончить войну сейчас, то это спасет от разрушения наши самые драгоценные памятники, пусть даже в результате мы окажемся под властью немцев. Памела содрогнулась. – Наверное, мы уже никогда этого не узнаем, – ответила она. – Он, должно быть, полетел в Германию. Послышались чьи-то шаги, через несколько секунд Гай Харкорт отдернул занавеску. – Ах, простите. Надеюсь, я не помешал романтическому свиданию? – Он лукаво улыбнулся. – Нисколько. Проходите, Гай, – пригласила Памела. Гай встал в ногах кровати: – Как себя чувствуешь, старина? – В плечо как будто мул копытом ударил, а так ничего. Говорят, мне повезло, пуля прошла навылет, не задев кости. – Еще как повезло, – согласился Гай. – А у меня, собственно, новости. Самолет Прескотта сбили над Ла-Маншем. – Наши истребители его догнали? – предположил Бен. Гай невесело усмехнулся. – Да нет, совсем наоборот. Его сбили «мессершмитты». Такая вот насмешка судьбы. Бен потянулся к Памеле и взял ее за руку. – Мне очень жаль, – сказал он. – Бедный Джереми, – вздохнула Памела. – Какой ужасный конец.