16. В «Книгах Перекусив яблоками и хлебом, Джаннер, Тинк и Подо отправились в город. Подо настоял на том, чтобы их сопровождать, и мальчикам стало спокойней. Чем ближе они подходили к Главной улице, тем больше боялись, что их заметит Сларб, или Гнорм, или кто-нибудь ещё из тех, с кем они столкнулись накануне вечером. Многочисленные гости покинули городок, и в нём царила зловещая тишина. Глибвуду предстоял ещё один долгий печальный год под пятой Клыков. Долговязый Дж. Птиц подметал свою парикмахерскую. В окне «Цветочной лавки Феринии» виднелась табличка «Закрыто». Двери и окна «Единственной гостиницы» были распахнуты, и Подо помахал Шустерам, которые деловито меняли постельное бельё и вытряхивали коврики. Шагги храпел на скамейке у дверей таверны. Не поворачивая головы, Джаннер украдкой бросил взгляд на тюрьму. Командор Гнорм, к огромному облегчению мальчика, дремал в кресле-качалке на крыльце, сложив мясистые зелёные ручищи на груди. Кольца на его пальцах сверкали даже в тени. Джаннер отвёл взгляд и придвинулся ближе к Подо. – Ну, парни, бегите к Оскару, – велел старик, – а я уж пригляжу за вами, сидя в таверне. Надо разбудить старину Шагги и промочить жерло. Джаннер было запротестовал, но тут же замолчал. Он не желал ни минуты проводить в одиночестве так близко от тюрьмы, но и не хотел, чтобы Подо счёл его трусом. – Да, сэр, – сказал он и выпрямился. – Пошли, Тинк. Братья на цыпочках миновали тюрьму и направились к «Книгам и укромным уголкам». На коньке крыши словно хищная птица восседал Зузаб, и его лоскутная рубашка развевалась на ветру как флаг. Джаннер помахал ему. – Привет вам, Игиби, – произнёс горностранник негромким мягким голосом. – Полагаю, вы приятно провели время на празднике? Странно, но Зузаб, похоже, не знал, что накануне Джаннер едва избежал смерти. – Да, – ответил мальчик. – Это был очень насыщенный день. – Господин Ритип дома? – спросил Тинк. – Да. Не более часа назад прибыло множество ящиков. Масса новых книг для вас, Джаннер Игиби. Зузаб был вежлив, но Джаннеру всегда казалось, что в глубине его маленьких глаз кроется нечто большее, чем произносят губы. Горностранник замолчал и проводил мальчиков взглядом. Магазин Оскара был чудесным местом. Книги наполняли его от пола до потолка – по большей части потрёпанные, обгоревшие, древние на вид. Толстые книги и тонкие, книги о рыбах-кинжалах, книги о королях Скри, книги о взлёте и падении спроса на пироги с коринкой, книги об Анниере, книги о книгах, посвящённых другим книгам… и все они были расставлены по многочисленным полкам сообразно тематике. Но Оскар собирал не только книги. Карты, разные мелочи, удивительные сюрпризы лежали там и сям среди старинных томов, на самом виду – но не заметить их в тесноте было легче лёгкого. Джаннер часто бывал в магазине Оскара, но тем не менее по пути в хозяйский кабинет, расположенный в задней части магазина, всякий раз плутал. Когда дверь за ним закрылась, Джаннер улыбнулся и сделал глубокий вдох. Ему нравился застоявшийся воздух магазина. Тинк заглядывал сюда лишь несколько раз и ненадолго, поэтому теперь его взгляд бегал туда-сюда, пытаясь охватить всё сразу. По пути к кабинету они обнаружили деревянную чашу, полную пыльных старых очков. Рядом лежал крошечный череп с клювом и тремя глазницами. – Гляди! – шепнул Тинк. Джаннер улыбнулся: радостное волнение брата его забавляло. На другой полке стояла банка с сухими ярко-оранжевыми насекомыми, а чуть дальше – миниатюрный деревянный замок с живой мышью, которая следила за ними из башенного окна. Джаннер остановился как вкопанный перед полкой с надписью «Книги о кузнечном деле и/или пирогах», и Тинк, старательно читавший названия на всех корешках, врезался в него. У Джаннера заплелись ноги, и он рухнул на пол, сбив с полки толстую круглую свечу. Сердито взглянув на младшего брата, он подобрал свечу, которая оказалась маслянистой на ощупь, и поставил её на место. Рукописный ярлычок на свече гласил «Сопляной воск». Джаннер с отвращением вытер руки о рубашку[23]. – А? Кто здесь? – послышался неподалёку приглушённый голос. Несколько книг на полке справа отъехали назад и исчезли; показалось лицо Оскара, который смотрел на мальчиков сквозь очки. – А, Джаннер, Тинк. Я не слышал, как вы вошли, – сказал он с улыбкой. – Сегодня у нас много работы, так что прохлаждаться некогда. Разглядывать книги будете потом. Ступайте за мной! Книги вернулись на место, и Оскар зашагал в дальнюю часть магазина. Три раза уткнувшись в тупик, Джаннер и Тинк наконец нашли хозяина «Книг и укромных уголков» на складе – он расхаживал взад-вперёд с трубкой во рту. – Ну, ребята, я-то думал, что Подо научил вас не отказывать старикам в помощи. Что вы там застряли? – Не туда свернули в отделе истории, – ответил Джаннер, – и ещё раз не туда – в отделе бессмысленной поэзии. И ещё раз… – Не важно, – перебил Оскар, отмахнувшись. – Великий Хортон, если не ошибаюсь, написал: «Не беспокойся о праздных мальчишках, если на руках у тебя целый груз свежеприбывших книг». Что-то в этом духе он, несомненно, написал. Широкий стол Оскара был завален пачками пергамента, разнообразными трубками, перьями, пузырьками чернил. Догорающая свеча в медном шандале освещала старинную карту, разложенную в середине стола. Тинк придвинулся ближе, чтобы посмотреть. – Не суй сюда нос, юный Игиби, – велел Оскар, торопливо подходя к столу и сворачивая карту. – Не сомневаюсь, старший брат объяснил тебе, что не всё здесь предназначено для молодёжи. В мире есть тайны, которые сокрыты от юношей. Тинк покраснел, оробев оттого, что его с самого начала отчитали. Джаннер перехватил взгляд брата и ободряюще подмигнул. – А откуда взялись все эти книги, сэр? – спросил Тинк. У Оскара загорелись глаза, и он гордым взглядом окинул свой магазин. Он всегда был готов пуститься в разговор о книгах. – Ох, юный Тинк, откуда они только не взялись. После Великой войны я странствовал по всему Скри, спасая что только можно. Ты не представляешь себе масштаб бедствий. Проклятые Клыки дотла сжигали наши дома и города. Но потом, как всегда бывает, пыль улеглась. Когда жизнь начала возрождаться, скриане достали из тайников уцелевшие сокровища. В том числе книги. Правда, теперь они перестали быть сокровищами. Но я знал, что должен их собрать. И сохранить. При упоминании Великой войны Джаннер вновь подумал об отце. Он никогда не спрашивал, знал ли Оскар о нём что-нибудь – например, как тот погиб. До недавних пор эту тему в доме Игиби старательно избегали. Когда Джаннер нашёл в комнате матери рисунок, плотина, удерживавшая память об отце, дала течь. Эсбен Игиби проникал в мысли Джаннера, и с этим ничего нельзя было поделать. Джаннер хотел спросить у Оскара, чтó ему известно, но тот деловито сметал пыль с книг и вещал: – Люди тратили столько сил, отстраивая сгоревшие дома и приспосабливаясь к жизни при злобных ящерах, которые стояли у них над душой, что читать им было некогда. Они отдавали мне книги просто так или продавали за гроши. Как сказал в своих мемуарах печально известный Бвизли Книжный Вор: «Дёшево – это почти даром». Посмотрите вокруг, мальчики. Здесь хранится лучшее, что есть в старом Скри. Или, по крайней мере, то, что от него осталось. Джаннер и Тинк молча стояли в кабинете. Внезапно груды книг стали казаться не просто вещами. Оскар хранил память о мире, который ушёл навсегда – точно так же, как ушёл Эсбен Игиби. Бережно держа в руках стопку книг, книгопродавец тоже погрузился в мысли о прошлом. – В День Дракона, – сказал он, – мои посетители вспоминают, кем были раньше. И всегда уходят грустными… Джаннер живо представил себе лица людей, их слабые улыбки и невесёлый смех. – Так, – сказал Оскар, прервав течение его мыслей. – Вот как мы сделаем. Я буду сидеть за столом и вносить книги в каталог – уверяю вас, это непросто, – а вы будете доставать их из ящиков и ставить туда, куда велит старый Оскар Носс Ритип. Главное – погромче выкрикивайте название и имя автора. Справитесь? Джаннер и Тинк закивали – и застыли, когда Оскар распахнул дверь, за которой в виде шаткой пирамиды громоздились восемнадцать деревянных ящиков. На самом верху примостился Зузаб. Увидев потрясённые лица Джаннера и Тинка, он улыбнулся. – Ну что ж, у нас полно работы! – со смехом сказал Оскар, садясь за стол и закуривая. – Как там выразился великий поэт Шанк По? – Как? – спросил Тинк. – Вот как, – ответил Оскар и выдул клуб дыма. – «Берись за дело поскорей». 17. Дневник Бонифера Сквуна Джаннер и Тинк трудились несколько часов. Зузаб суетился вокруг и давал непрошеные советы, а время от времени наигрывал грустные мелодии на странной маленькой свистульке. Оскар Н. Ритип торжественно сидел за столом, спустив очки на кончик носа, и записывал сведения в огромный том в кожаном переплёте. Одновременно он указывал мальчикам, куда поставить каждую книгу в зависимости от тематики. – Рива Две-ноги, «Звук сидибага»! – кричал Тинк. – Прекрасная вещь. Очень редкая. Поставь в отдел «Принадлежностей для сидения», вон там в углу, – распорядился Оскар, тыча пальцем. – Лотар Свиб, «Я расплакался как девчонка», – прочитал на другом корешке Джаннер. – Свиб? Ах да. Посредственный, но очень плодовитый автор. Поставь в «Песни под бекон», вон там, за абажуром. – Финксам Понкбелли, «Тюкнутые». – Садоводство. Превосходная книга. Спустя несколько часов мальчики вспотели и измучились. У Тинка неумолчно урчало в животе. Оскар дважды просил Зузаба принести воды, и тот беспрекословно выполнял поручение, а затем вновь взбирался на груду ящиков. К крыльцу подошёл Подо, возвестив о своём прибытии оглушительной отрыжкой. – Ничего личного, просто хороший эль, – объяснил он, подмигнув. – Вижу, старина Оскар приставил вас обоих к делу. Джаннер и Тинк обрадовались поводу немного передохнуть. – Да, дедушка, – сказал Джаннер. – Мы уже почти закончили. Господин Ритип разрешил нам взять домой несколько книг. – Очень мило с его стороны! Ну, если у вас тут всё ладно, я пока схожу за лопатой. Надо вернуть её проклятым Клыкам до заката. Вы ведь сумеете дойти до дома без меня? Мальчики переглянулись. Джаннеру по-прежнему было не по себе от близости Клыков, однако он решил доказать дедушке, что достоин доверия. – Ну конечно сумеем, – сказал он. – А если что-нибудь случится, – добавил Тинк, – мы позовём Лили и она отпинается. Старый пират громко хохотнул: