Я впервые в жизни не боялся смерти – за секунду до встречи с ней. Я жалел, что слишком поздно узнал самого себя и свой путь. Столько лет ушло зря, столько месяцев одиночества отобрали будущее у сотни героев… Столько часов прошли без любви и поддержки Софи – а значит, впустую. Погружаясь во тьму, я надеялся, что моя вселенная мертвых героев все-таки запустила свои часы и не замерла. А еще – что где-то есть такое же место для писателей – там, где спокойно, тепло и слова не горят. «Вчера в результате пожара в собственной квартире скончался молодой британский журналист Джордж Эван Кэмерон. Как стало известно из полицейского отчета, причиной пожара стала незатушенная сигарета. Близкая подруга мистера Кэмерона Софи Демаршалл утверждает, что последний год он посвятил написанию своего дебютного романа. К сожалению, произведение, как и автор, погибло в огне. Прощание с Джорджем Эваном Кэмероном пройдет завтра в церкви святой Марии в полдень». Глава 9 Просто попробуй понять Элис дошла до калитки и остановилась. Еще секунду назад она хотела сбежать, не знать ничего, не видеть Эвана, но сейчас, оставляя на кухне полный раздрай в жизнях десятерых людей – пусть и мертвых, и даже придуманных, но людей! – она чувствовала, что не имеет никакого права вот так сбежать. Никто в доме не знал о кошмарах Эвана, и, если бы не она, никто не сложил бы части этой мозаики воедино. Поэтому Элис круто развернулась на пятках и вернулась в дом, изо всех сил стараясь не наброситься с кулаками на Эвана. Тишина, которая сдавливала горло каждому, когда Элис уходила из дома, взорвалась праведным гневом и любопытством. – Как ты можешь быть автором? Ты же такой, как и мы! С чего вообще Элис взяла всю эту чушь? – Вик мерила кухню широкими шагами, растирая длинными пальцами виски. – Это бред какой-то! Чувак, так я неспроста видел тебя, когда снова умирал? – Мы снова пляшем под чужую дудку? Это не новая жизнь, а новая история? – Глаза Мики наполнялись слезами. Каждый здесь верил, что они освободились, что это – возможность самим принимать решения. Осознать, что тобой снова манипулируют, слишком больно. – Ну это вполне логично. – Элис стояла в дверном проеме, пристально разглядывая Эвана. В ней бурлила такая ярость, что говорить спокойно не выходило: слова обрывались, повисали растрепанными лентами на этом празднике горькой правды. – Куда еще могли попасть персонажи? В новую историю, как я и говорила. Ты нас прописываешь? – Нет. Нет, нет, нет… Здесь вы действительно сами за себя отвечаете. Да я и не могу никого прописать – я не совсем автор. – Единая Вселенная, кто-нибудь объяснит мне, что здесь происходит? – Вик, присядь. Я все расскажу. – Эван закрыл лицо руками, которые, как заметила Элис, изрядно тряслись. Если бы ей не хотелось его убить, она определенно обняла бы своего потерянного и опустошенного парня. Или уже бывшего парня? – Элис всегда была права: Вселенная выдуманных персонажей тоже придумана и написана. Ее автор – Джордж Эван Кэмерон. Однажды ему пришла в голову идея о том, куда попадают персонажи после смерти в своих мирах. Так и создалась эта Вселенная, которую он вписал в свой роман. Но он не успел его закончить – поэтому в нашем мире иногда вопросов больше, чем ответов. Отсутствие номеров у лет и названий у континентов, появление детей только с двенадцати лет и много чего еще. Он очень старался, очень хотел сделать это место лучшим для каждого ушедшего героя, но сам погиб в пожаре в своей собственной квартире. Вместе с рукописью. Сэм, ты видел не меня, а его на том пляже. Я не знаю, что и как сработало тогда, но Вселенная ожила, заработала без всякого авторского вмешательства, а я получил мысли и воспоминания автора. Как-то так. Эван решительно открыл один из шкафчиков, достал оттуда бутылку с бренди и стакан. Пока он трясущимися руками наливал себе алкоголь и залпом поглощал его, каждый на этой кухне взвешивал его слова. Все это казалось нереальным, неправильным. – Так ты – не автор? – Я не знаю, как ответить на этот вопрос, Ветер. Я – альтер эго автора, что ли. Но после пожара я словно перестал быть персонажем, а стал реальным человеком. – А, ну конечно! Мы ведь все не люди для тебя. Так, расходный материал! – Элис! – Что, Костра? Будешь его защищать? Пожалуйста! Только он врал каждому из нас. Мы были семьей. Которую благодаря ему построили на лжи и предательстве. Ирг прав – мы кучка притворщиков, и Эван – наш предводитель. Элис все-таки расплакалась. И в этот раз ушла. Бежала от всего происходящего. Почему именно так? Почему мир разрушился, когда она влюбилась и почувствовала себя живой и счастливой? Даже думать не хотелось, что будет дальше. Уехать из дома, где она только все обустроила? Выгнать Эвана, за которого многие заступятся? Делать вид, что ничего необычного не произошло? Элис брела по улицам, пытаясь найти ответы на вопросы, но не находила. Идти на пляж теперь не хотелось. Раньше это было ее пристанище, но с недавних пор это место прочно ассоциировалось с Эваном, а лишние напоминания о том, что доверилась она отъявленному лгуну, ей не нужны. Город вокруг купался в солнце и шуме, но для Элис все словно померкло, подернулось грязной непроглядной пеленой. Забавно, как может поменяться мир вокруг, твое восприятие одних и тех же вещей из-за одной неудобной правды. А ведь еще вчера это был самый красивый город во всей Вселенной, Элис очень хотелось жить и делать что-то важное, а еще беспрерывно целовать Эвана, чувствуя, как их отдельные истории становятся одной повестью. Ноги сами принесли ее в бар. Кажется, напиться в этой ситуации – единственный правильный поступок. Притупить ненадолго бурлящие чувства и мысли, забыться, отоспаться и дальше уже решать, что делать со всем этим. Или не решать – она пока не могла даже поверить в реальность всего происходящего, не то что разобраться. Бар встретил Элис тишиной и полумраком. Конечно, кому еще придет в голову напиться в полдень вторника? Только ей и какому-то брюнету в кожаной куртке, что сгорбившись сидел за барной стойкой. Элис решительно направилась к нему. Не то чтобы она искала компанию. Просто где-то в памяти всплыли рассказы о случайных попутчиках, которым так легко было выложить все свои тревоги, в отличие от давно знакомых и близких людей. Поэтому Элис села на соседний стул и заказала у сонного бармена виски. Брюнет опирался локтями о стойку, неспешно потягивал что-то из своего бокала, рассеянно глядя перед собой. Легкая небритость на волевом подбородке, сведенные брови и большие руки с длинными пальцами – Элис рефлекторно поставила этому красавцу «отлично», на секунду забыв, зачем именно села рядом. Стакан, наполненный на треть, опустился на стойку перед ней, и Элис сделала большой глоток, сморщившись, когда алкоголь обжег ей горло. Пришлось потратить пару секунд на то, чтобы восстановить дыхание и сморгнуть проступившие слезы. Кивнув бармену повторить, она все же повернулась к незнакомцу. – Плохой день? Первое время ничего не происходило. Когда же брюнет осознал, что обращаются к нему, он лениво повернулся, смерил Элис скептическим взглядом и вернулся к своей выпивке. – У тебя – да. Элис даже не стала возражать. По какой еще причине она могла напиваться среди бела дня в прокуренном чахлом баре. – А у тебя… – Элис намеренно сделала долгую вопросительную паузу, чтобы разговорить апатичного незнакомца. Он казался очень спокойным, усталым и безразличным. – Мое имя тебе ни к чему. Ты ведь мне душу собралась излить? Без имен это гораздо проще. – Ты всегда такой уверенный… – Засранец? – мужчина усмехнулся, но от этого смешка у Элис волоски на коже встали дыбом. – Тут все просто. На пьяницу ты не похожа, хотя вид у тебя странный. Значит, пришла напиться по какому-то поводу. Одна, глаза красные – повод невеселый. – Он читал ее, как меню, что лежало по левую руку от Элис. – Ну, а раз во всем пустом баре ты села именно ко мне, значит, нужна жилетка. – Я не собираюсь плакаться, жилетка. – Ох уж эти сильные женщины. – Брюнет допил свой алкоголь и подозвал бармена: – Эта девушка хочет угостить меня, повтори. Бармен выжидающе смотрел на Элис. Эта ситуация была такой абсурдной, а мужчина рядом – таким самоуверенным и наглым, что хотелось просто развернуться и уйти. Вот только куда? Искать другое место, чтобы напиться? Домой, где сейчас все стоят на ушах, а главное, где ее определенно дожидается Эван? Элис обреченно кивнула бармену и пригубила свой виски. – Значит, о тебе не говорим? – Жилетка выслушивает, а не жалуется. Начинай уже, пока мне не стало совсем скучно. – Когда брюнет говорил, на его лбу пролегало несколько глубоких морщин, делая из него всезнающего старца. Хотя, судя по тому, как четко он расставил все по местам, и по тому, сколько тоски было в его карих глазах, знал он действительно много. – Я попала сюда не так давно и оказалась в одном из общих домов. – Ты живешь в перевалочном пункте? – Да, но… Мы как семья, все живем там постоянно, сделали ремонт. Это наш настоящий дом. И наш ментор, он… – Ты спишь с ним? – Что? – Элис возмутилась так резко и бурно, что мужчина лишь хмыкнул в ответ, пряча улыбку. Как он умудрялся видеть ее насквозь – было большой раздражающей и завораживающей загадкой. – Это неважно. Дело ведь не только во мне. Он обманывал нас всех, не умалчивал что-то, а обманывал, выдавая себя за другого. А мы ведь верили ему, верили, что мы – семья, команда, не знаю – как хочешь назови, но это предательство. Лицо незнакомца, казалось, окаменело. Подбородок вмиг стал тяжелым, взгляд – пронзительно-рассеянным, а пальцы, сжимающие стакан, побелели от напряжения. Тут и спрашивать не надо было, чтобы понять, что Элис со своей историей затронула что-то очень близкое ему. Любопытство тоненьким голосочком заполняло все мысли, но первое правило общения с жилеткой – не лезть в душу, и она не собиралась его нарушать. Тем более Элис была уверена, что ей не понравится то, что мог рассказать этот мужчина: было в нем что-то порочно-притягательное, как у великих злодеев или серийных убийц. – Может, – наконец, он нарушил тишину, что витала вокруг них в облаке пыли, – у него были причины для этого? – Какие? – тут же вспылила Элис. – Любые. У всего есть свои причины. Может, он хотел вас уберечь от чего-то. – Ты не мог придумать что-то более банальное? – А ты не думала, что самые логичные и правильные вещи в мире, на самом деле – простые и банальные? Во взгляде брюнета появилось что-то такое необъяснимо пугающее, что делало теорию о серийном убийце вполне правдоподобной. Вот такие всегда и привлекают девушек: красив, умен, уверен в себе, а за спиной – темное-темное прошлое. Разве может быть соблазн еще более прекрасным? – Ложью нельзя никого уберечь. Только ранить. Особенно тех, кто верит тебе. Скажи он правду сразу – мы бы поняли, простили… – Правда? – Он смотрел на Элис вполоборота, слегка приподняв брови, явно не веря такому ее заявлению. Верила ли она сама? Что было бы, если бы Эван сразу сказал ей и всем, кто он такой? Смогла бы она поверить ему? Открыться? Не оглядываться, не подозревать, не сомневаться? – То-то же. Мы все верим, что поступаем как лучше. Он тоже верил. – И предавал? – Ты видишь все только со своей стороны. Но не предаешь ли ты его, напиваясь здесь со мной вместо того, чтобы узнать его версию? – С моей стороны – нет. – Я и не сомневался. У всего есть две стороны, но ты видишь только ту, что удобна для тебя. Ты ведь даже не попыталась стать на его место, понять и протянуть ему руку. Предательство – не больше чем слово, которым вы все закрываетесь от реального человека с его принципами и чувствами. – Мы ведь не только обо мне говорим, да? Незнакомец залпом допил содержимое своего бокала и встал. Сквозь всю эту непонятную завораживающую странность проступала тоска. Он тоже по кому-то скучал, кого-то оставил и, возможно, предал. Не зря же он так защищал Эвана. – Так себе из тебя жилетка. – То, что я говорю не то, что ты хотела услышать, не значит, что я не прав. То, что тебе кажется предательством, может оказаться верой, жертвой или вымыслом. Подумай об этом до того, как выстрелишь в предателя в упор. И, не дав Элис хоть что-нибудь возразить, незнакомец вышел из бара. А за ним по пятам шло его темное и горькое прошлое, сутуля крепкие плечи в кожаной куртке. Напиться так и не удалось. Пафосные слова незнакомца крутились в голове, перед глазами всплывали то удивленно-испуганные лица друзей, то обрывки счастливых моментов с Эваном. Оставив деньги возле бокала с недопитым виски, Элис вышла из пыльного полутемного бара на улицу. После прохлады помещения жаркое солнце показалось пеклом, и она вдруг вспомнила незнакомца, который не только учил ее жизни, но и в такую жару ходил в кожаной куртке. Видимо, эта история навсегда останется тайной, а сам брюнет – тем самым моментом в жизни, о котором впоследствии вспоминают с сомнением: был он или просто почудилось? Дорога домой заняла вдвое больше времени, чем обычно. Элис рассматривала встречных прохожих: девочка лет шестнадцати с густо подведенными глазами и мировой усталостью во взгляде; седой высохший старик, который смотрел на океан выцветшими глазами и беззвучно шевелил губами; уличные музыканты, играющие что-то грустное и мелодичное, отчего хотелось снова заплакать, утопая в собственном горе. Элис смотрела на них и думала, знают ли они, что снова попали в историю, написанную другим человеком? Что бы они сказали, узнай, что этот самый человек живет рядом с ними? Стоит ли вообще знать эту правду? Вопросов было много, но ни одного ответа не приходило в голову, ни одной стоящей мысли. Дойдя до знакомой калитки, Элис на минуту остановилась, словно решая внутри важную задачу: если она вернется сейчас домой, то ей придется во всем разбираться, столкнуться с реальностью и понять, как жить дальше. Но ведь можно просто сбежать! Сесть на самолет и улететь на другой континент, начать новую жизнь… Ручка привычно повернулась, и Элис уверенным шагом пошла вглубь сада – она была уверена, что виновник всех бед сейчас находится именно там. Эван, как и предполагала Элис, сидел на полу беседки, закрыв глаза. Он словно весь сжался в комок, уменьшился в размерах и поник. Снова острое чувство жалости и любви волной нахлынуло на нее, но Элис тут же взяла себя в руки. – Тебя выгнали? – Ее голос звенел натянутой тетивой, которую она была готова спустить в любую секунду. – Нет, я просто хотел побыть один.