– Мадонна! – Костра всплеснула руками, глядя на Элис. – Ты так прекрасна, деточка! – Сегодня прекрасной может быть только Вик. Но ты очень сексуальна в этом платье, – бросила она на бегу и вышла во двор. Эван уже вовсю встречал гостей, предлагал напитки и провожал в сад. Когда у калитки появился Фрэнк – святой отец местного прихода, Элис снова начало трясти. Вообще, они очень долго решали, как провести церемонию, ведь во всех трех мирах разные обычаи и способы. Но молодые выбрали самый распространенный способ в этой Вселенной – как сказал Ветер, «раз уж мы будем жить здесь, то и пожениться должны по традициям этого мира». Так что уже через десять минут Эван поведет Вик к алтарю. Конечно, по традиции это должен был сделать отец, но родителей здесь не было ни у кого – за редким исключением, – а вот менторы в домах были. Тем более жених и невеста считали Эвана «отцом их любви», так что все выглядело вполне логично. Отправив пастора готовиться к церемонии, Элис попросила Астора отвести туда же и Ветра, а сама направилась к Вик. Невеста сидела на кровати, теребя обручальный кулон Ветра. – Пора. – Это ведь навсегда? – Вик пристально посмотрела в глаза Элис, и все ободряющие заштампованные веками фразы вылетели у нее из головы. Она присела рядом на краешек кровати и взяла Вик за руку. – Я не знаю. И ты. И даже Ветер не знает. Жизнь такая непредсказуемая штука на самом деле. – И что делать? Я боюсь, Элис. Боюсь потерять, разочаровать. Боюсь, что когда-нибудь это закончится и я просто умру от боли. Пущу себе пулю в висок, даже зная, что умереть нельзя. Что делать, если это все может быть не насовсем? – Любить. Больше ничего не остается. Иди и сделай это чем-то вечным. – Элис смахнула непрошеную слезу, заметив, что Вик в точности повторила ее движение. Невесты всегда плачут на свадьбах, даже те, что привыкли видеть смерть, а не любовь. Мир казался абсолютно нереальным. Элис стояла у деревянной арки, украшенной гортензиями, держа в руках букет из едва распустившихся фрезий. Рядом переминались с ноги на ногу Мика и Принцесска – Костра решила не вклиниваться в стройный ряд молодых подружек невесты. Напротив пустовало одно место в ожидании Эвана, а два других заняли Астор и Пламенный, который улыбался своей привычной улыбкой самца-обольстителя, несмотря на то что в первом ряду расположилась его жена. Сияющая даже не пыталась изобразить счастье – у нее на лице крупными буквами мигало отвращение к происходящему. И только сейчас Элис смогла рассмотреть то, чего не видела во взгляде сестры Ветра до этого, – ревность. Она не ненавидела Вик, она ревновала брата. Судя по рассказам, Ветер души не чаял в Сияющей – не зря же он так самоотверженно умер за нее. И так опрометчиво глупо и легко прощал серьезные обиды. И когда она вошла в их дом, она ждала, что Ветер упадет к ее ногам от счастья – как было всегда. Но вместо этого она встретила хоть и скрытое, но осуждение, увидела в глазах Ветра другую любовь, чужую, не принадлежащую ей. И тогда, привыкшая быть единственной настолько любимой женщиной брата, Сияющая взбунтовалась и испугалась. Прошлое Вик ни при чем – будь она хоть самой идеальной кандидатурой по меркам вселенной Ветра, Сияющая все равно посчитала бы ее неподходящей. Видимо, в этом тандеме она только позволяла себя любить, а Ветер – до краев наполненный любовью – с радостью принимал это позволение. И теперь появился кто-то, кто не только забирал часть его любви, но и отдавал не меньше. И Сияющая тут же сошла со своего пьедестала любимой сестры, которой все позволено и все прощается. Она была единственной – и в целом так себе – семьей Ветра, а теперь Вик станет его женой, семьей, другом и опорой. Элис отвела взгляд, стараясь отложить эти размышления на потом. Сегодня только чистое счастье – больше ничего не допускается. Пастор появился из-за арки, занял свое место, и все встали. Ветер, смущенный и волнующийся, поправил воротничок рубашки, расправил спину и стал, кажется, еще на несколько дюймов выше. Зазвучала музыка, и в проходе появилась Лин, что с радостью взяла на себя роль девочки-с-лепестками. Она улыбалась и даже слегка подпрыгивала, когда шла по проходу и рассыпала белые лепестки. Когда цветочная дорожка достигла алтаря, она чинно сделала книксен и ушла к Костре – наблюдать за «самой настоящей свадьбой». В какой-то момент все замерло. Гости затаили дыхание и устремили свои взгляды к Эвану и Вик, которые вышли на дорожку. Невеста выглядела божественно. Кружевное платье с лифом на запах, рукавами, которые от локтя шли солнцем и свисали длинным углом чуть ли не до земли. Юбка – как и рукава: спереди оголяла колени, а сзади – стелилась полукруглым шлейфом. Крупное кружево, сделанное вручную, в несколько слоев наложенное друг на друга, создавало эффект невесомости и очень гармонировало и с татуировками, и с ковбойскими сапогами. Вик отказалась от фаты, но выбрала себе венок из едва распустившихся фрезий – нежный и свежий. Из таких же цветов покрупнее был сделан ее букет. Серебряное облачко блестело в вырезе, а волосы, завитые крупными локонами, от середины переходили в бирюзовый. Так в мире Ветра жены показывали привязанность к мужу – красили волосы в его цвет. Вик втайне сделала то же – ей очень хотелось соблюсти все важные традиции, показать, насколько Ветер ей дорог. Эван вел невесту к алтарю и снова становился в глазах Элис тем взрослым мужчиной, который командовал всеми в ночь ее прибытия: мудрым, старшим, ответственным за всех. Все взгляды были прикованы к ним, радость и любовь можно было почувствовать кожей, вдохнуть вместе с ароматом многочисленных цветов, что украшали площадку. Эван обнял Вик, поцеловал ее в лоб почти отеческим жестом и вложил ее руки в руки Ветра. Элис заметила, как в глазах обоих парней блеснули слезы – самый искренний и честный показатель чувств. Она не слушала слова пастора – просто наблюдала за людьми вокруг. За утирающей слезы Кострой, которая периодически утыкалась в плечо Роджа (его усы тоже подозрительно блестели). За Лин, чьи глаза были так широко раскрыты, словно она увидела восьмое чудо света. За Иргом, который прятался в тени сада – он бойкотировал свадьбу со дня объявления помолвки, но, естественно, пришел понаблюдать и повариться в своей желчи. – Время ваших клятв друг другу, – произнес пастор, и Элис вновь вернула свое внимание молодым. – В своей жизни я давала только одну клятву – защищать свою планету. И сдержала ее до последнего вздоха. А сейчас я клянусь защищать нашу любовь от горечи и пустоты, оберегать нашу семью от непонимания и злости, хранить верность тебе и своему выбору. Перед лицом Единой Вселенной! – Перед лицом Единой Вселенной! – вторили Вик. Она обернулась и увидела группу ребят, которые так же, как и она, держали ладони у сердца. Знакомые лица, одинаковые татуировки и гордость в глазах. Ее бывший отряд поддерживал ее сейчас – в день свадьбы. Элис почувствовала волну благодарности. Она нашла их. Через социальные сети, фото в интернете, одного через другого. Понадобилось много сил и времени, но этот момент единения и поддержки стоил всех этих забот. – Я не буду клясться Всемогущими Стихиями и Безграничными небесами. Как и нашей общей Вечностью. Я хочу любить тебя столько, сколько хватит сил, сколько Солнце будет всходить над нашей крышей. Я хочу делать тебя счастливой каждый день, делить твои страхи и парить от твоей улыбки. Я хочу быть твоей опорой и домом, твоим мужем и другом, твоим ветром и твоими крыльями. Я хочу, чтобы ты стала моим Вихрем. И я сделаю все, чтобы эти желания стали нашим с тобой настоящим. Я люблю тебя, Виктория Саммерсэт, будущая Поднебесная. – Я люблю тебя, мой Свободный Ветер. Пастор протянул им серебряные кольца и уже через мгновение позволил наконец поцеловаться как мужу и жене. Элис больше не могла сдерживать слезы. Они дали друг другу имена, как положено в их Вселенных, обменялись клятвами и кольцами, скрепили свою любовь перед друзьями, семьей и сослуживцами. Возможен ли более крепкий союз? Элис искренне верила, что нет. Она единственная во всем доме знала, что у Ветра есть еще один подарок для Вик – он не зря назвал ее своими крыльями, ведь именно их он набил себе на месте шрамов от настоящих. Элис, вытирая слезы, двинулась к молодоженам – обнять и поздравить. Она чувствовала себя странно, словно эмоции могли разорвать ее на сотни маленьких Элис, и одна из них оказалась бы наполнена завистью. Да, ей было стыдно это признавать, но в глубине души она завидовала друзьям, мечтала о том, что кто-то так же полюбит ее. А какая девушка об этом не мечтает? Тем более обнимая самого прекрасного и преданного жениха на свете. Элис покрепче прижалась к Ветру и тихонько шепнула: – Ты сбережешь ее. Никаких просьб и советов – только уверенность. Если она и была в чем-то уверена до конца, так это в Ветре. – Спасибо за все. И за них. – Всхлипывающая Вик обняла Элис и поцеловала в щеку, оставляя след помады. – Я знаю, как для тебя важно твое прошлое. Твой отряд должен был быть здесь. Бэнд, затихший на время произнесения клятв, снова заиграл одну из популярных песен – Вик часто ее мурлыкала себе под нос, – и, обнявшись, новоиспеченные муж и жена прошествовали в другую часть сада, где всех ждал праздничный обед, тосты и танцы. Элис под руку с Эваном шагала следом, улыбаясь этому сказочному дню, гостям и совсем немного – парню, что шел рядом с самого первого дня в этом мире и прямо сейчас. Когда все наконец расселись по своим местам, Элис смогла вздохнуть спокойно. Хотя яркое желание ударить Сияющую клокотало где-то внутри. Никогда еще в жизни Элис не хотелось причинить вред кому-то из людей. Сестра Ветра чинно прошла к своему месту, молча села, отказалась произносить тост и смотрела на всех с таким презрением во взгляде, что Элис беспомощно сжимала и разжимала кулаки, мечтая стереть это выражение с ее бледного узкого лица. Зато вот муженек Сияющей источал флюиды, улыбался всем вокруг и вел себя как последний бабник. Эти двое настолько контрастировали между собой, что в голове возникал только один вопрос: как они вообще поженились? То, что между ними могла вспыхнуть страсть, не удивляло никого – в Пламенном она и вовсе никогда не потухала и не распространялась исключительно на жену. Но теперь? На фоне безумно счастливых молодоженов эта парочка выглядела совсем удручающе и даже как-то противно. – Ты в ней дыру прожжешь взглядом. – Мика вывела Элис из раздумий. Локон над ухом слегка трепетал на ветру и щекотал голову Элис, когда Микалина наклонилась к ней. – А ты в нем, – она кивнула в сторону Пламенного, и Мика тут же вспыхнула. – Хоть Сияющая и выглядит как кусок скептического льда на этом празднике, но она все еще его жена. Будь осторожней, Мика. – Да я же… Я же ничего… – Остынь. Перед совестью своей оправдывайся, а не передо мной. Вон брала бы пример с Серены. – Элис перевела взгляд на столик, за которым сидела флорист. Так уж совпало, что рядом с ней расположился отряд Вик. Стю – огромный, широкоплечий парень с тяжелой челюстью и светлыми длинными ресницами – весь день не отходил от Серены и – как казалось по ее полуулыбке и пальцам, которые так и норовили поправить волосы каждые десять секунд, – очаровал ее. – Думаешь, у них что-то выйдет? – Я ничего не думаю, Мик, я просто наслаждаюсь моментом. – Кто ты такая и что сделала с малышкой-истеричкой? – беззлобно подколола Мика, приподнимая свой бокал с шампанским и салютуя им Элис. – Я выбила из нее всю дурь. Или выколола… – Элис опустила голову, демонстрируя свою татуировку. – Забудьте ее, она не вернется. Ответное хмыканье Микалины можно было расценить двояко, но Элис оставила за собой право считать это одобрением. Тем временем рядом с ней поднялся Эван – ему предстояло сказать поздравительную речь. Элис заметила, как беспокойно он барабанил пальцами по столу – признак волнения. За время совместной жизни в этом доме она успела выучить какие-то маленькие особенности и привычки каждого, хотя раньше такой внимательности за собой не замечала. Роджер похрустывал костяшками пальцев, когда был в чем-то не уверен или задумывался – этот звук просто выводил из себя, но Элис старалась держаться. У Эвана, например, заметнее и ярче становилась гетерохромия, когда он злился. Костра слегка пританцовывала, когда готовила – особенно, если думала, что ее не видят, – и суетилась, когда чувствовала напряжение в доме, стараясь своей заботой всех успокоить и утихомирить. Лин смотрела исподлобья, когда злилась, и повторяла движения за Принцесской, явно считая ее очень красивой. Последняя, кстати, пришла на свадьбу в платье с таким длинным шлейфом, что чуть не убилась, запутавшись в нем по дороге к алтарю. Слава богу, удалось избежать травм и истерик – Стивен вовремя подоспел и перевел неловкость своей возлюбленной в шутку. Эван взял в руки микрофон, прочистил горло и посмотрел на Элис, словно ожидая одобрения. Она тихонько кивнула – ты справишься, давай, порви всех в клочья. – Добрый день всем еще раз. Я никогда прежде не говорил речей на свадьбах, но отказать Вик и Ветру просто не мог. – Эван развел руками и глубоко вдохнул, явно все еще собираясь с силами. – Я знаю их с первого дня пребывания каждого в этом мире, но даже представить не мог, что однажды стану шафером на их свадьбе. Я, по правде сказать, ждал, когда же Ветер сдастся и напишет заявление на Вик – за причинение тяжких и не очень телесных. – По столам прокатились смешки, а отряд Вик гордо вздернул подбородки. – Но все сложилось иначе, лучше, чем можно было предположить, не так ли? И знаете, наблюдая за ними последний год – да-да, конспираторы из вас так себе, признаться откровенно, – и ведя Викторию сегодня к алтарю, я думал о простых вещах, в чем-то даже не связанных с семьей. Ведь нас в большинстве своем с детства учат неправильным истинам. Вспомните, что говорят о мечте, – что путь к ней тяжел и наполнен страданиями и препятствиями. Но разве это не кайф – добиваться своих целей? Разве не счастье – находить решение для проблем, которые сделают тебя сильнее и мудрее? Может, стоит с детства говорить, что путь к мечте – это счастье! Потому что это лучший путь, по которому ты можешь идти. И, честно говоря, большую часть своей жизни мы проводим не в моменте исполнения мечты – если вообще до него дойдет, – а именно на этом самом пути. Поэтому нужно просто наслаждаться, а не видеть в этом «тяжелый труд, который поможет всего добиться». То же касается любви. Как там говорят: любви без боли не бывает? Любовь приносит страдания, но она того стоит? И мы так проникаемся этим, что начинаем искать не любовь, а боль. Когда нам больно, когда мы ломаемся, когда плачем и лезем на стену, нам кажется, что это и есть любовь. Что мы ее таким способом заслуживаем, выстрадываем… Но это бред! Любовь приносит покой, уверенность, тепло и понимание, но не боль. И ведь самое страшное то, что мы всю жизнь живем в этой боли, потому что все: родители, друзья, книги, песни, фильмы – все твердит о том, что любовь равняется боли. Но любовь не нужно заслуживать, ее нужно дарить и принимать, ею нужно наслаждаться, а не выковыривать по крупицам из моря страданий. Почему нам с детства прививают лишние сложности вместо того, чтобы рассказать, как просто на самом деле быть счастливыми? Дети радуются не только результату, но и самому процессу. Они любят, а не ищут страданий. А потом окружающий мир навязывает нам придуманные правила, и мы ведемся. Так вот, знаете, что я хочу сказать? Они, – Эван указал на молодых, – они не ведутся. Они просто любят друг друга, не играют в игры, не изображают драмы. Я верю, что это – та самая любовь, которая дарована каждому, которую нужно беречь и принимать, а не заслуживать и выплакивать. Давайте выпьем за это. За счастливых Викторию и Ветра, моих Поднебесных друзей, чья история должна служить примером для всех нас! Поднять бокал оказалось настоящим испытанием. Пальцы дрожали, а слезы струились по щекам. Элис старалась улыбаться, но речь Эвана задела за живое, ударила в корень всех проблем. Сложность – ее девиз. У нее всегда все было сложно: неважно, откуда приходили эти сложности – извне или из неугомонного сознания. И сейчас, стараясь жить по-другому, Элис все еще создавала для себя драмы – в чувствах, в решениях, в мыслях. Быть жертвой и сидеть в коконе намного проще. Но ведь это только иллюзия простоты. Эван был прав в каждом чертовом слове, что он произнес! А она не была готова принять это прямо сейчас, вытащить голову из песка и действовать. – Эй, ты чего? – Эван накрыл ее руку своей, и от этого захотелось плакать еще больше. – Твоя речь в глаз попала. И не только в глаз… – Ну, по крайней мере, все думают, что это слезы счастья. Какое удобное прикрытие – свадьба, правда, плакса? – Ты невыносим! – засмеялась Элис и уткнулась Эвану в плечо. Если Ветер пах небесной свежестью, то Эван – океаном, цитрусом и совсем немного потом. Этот запах был таким родным, уютным, типичным «эвановским», что мгновенно успокаивал. Словно они подходили друг другу идеально – дополняли, освобождали от наносного. Элис тут же встрепенулась, отогнала от себя эти мысли, навеянные слишком эмоциональной речью Эвана и свадьбой в целом. – Кажется, Серена очаровала подопечного Вик. – Эван указал на ту же картину, что получасом ранее Элис показывала Мике. – Это Стю. И сдается мне, что он тоже не промах – посмотри, как она улыбается. – Серене не помешает немного романтики наконец-то. – Она что, ни с кем не встречалась? – Здесь – нет. От изумления Элис нахмурилась. Такая красивая, сексуальная, умная девушка – и одна. Что-то явно не так с этим – да и со всеми мирами, вместе взятыми. – Не то чтобы никто не пытался, скорее наоборот. Но в прошлой жизни Серена была замужем и, судя по всему, остается верной женой по сей день. – Может, так и надо? Раз и навсегда. – Не думаю, что это применимо к нашему миру. – Эван отправил в рот кусочек стейка из лосося и продолжил: – Мы ведь живем здесь бесконечно, да и вовсе начинаем всю жизнь с чистого листа. Стоит ли продолжать жить прошлым? – Если прошлое – это настоящая любовь, то вполне. А вообще, тебе не кажется, что слишком много пафоса для одного дня? Давай лучше расшевелим народ! – И Элис принялась стучать вилкой по бокалу. Этот звон тут же подхватили, и молодым ничего не оставалось, как встать и поцеловаться. Какие бы глобальные проблемы ни решались в головах присутствующих, все же свадьба должна оставаться свадьбой. А значит, впереди еще не один тост, река шампанского, огромный торт с облаками взбитых сливок и обязательно танцы. Элис позволила себе снова не думать ни о чем, а наслаждаться моментом. Но было еще одно важное дело, которое требовало концентрации и свежей головы. Элис попросила микрофон и встала, другой рукой поднимая бокал с шампанским. – Я не готовила речь, да и вряд ли смогу добавить что-то новое к уже сказанному. Кроме разве того, что вы – моя семья, которую я очень люблю. А любимым нужно дарить особенные подарки. Поэтому завтра утром вас будет ждать воздушный шар – чтобы подняться повыше в облака, расправить ваши общие семейные крылья, – она подмигнула Ветру и продолжила: – и похвастаться небесам вашим счастьем. Поднебесные должны оказаться в небесах – и если в переносном смысле вы сами горазды этого достичь, то с прямым – я вам с радостью помогу! За молодых! Когда торт был разрезан, а в саду загорелись лампочки, что гирляндами свисали над столами, оплетали деревья и импровизированную сцену, где располагался бэнд, Вик решила, что настал момент бросать букет. Лин радостно стала в первый ряд, притащив за руку Микалину. Принцесска и без просьб расположилась поближе к невесте, а Элис в компании Серены и Берти стояла в самом конце организовавшейся группки незамужних девушек. По примеру командира, девушки из отряда Вик также решили попытать счастья, а Родж подталкивал в эту гущу событий упирающуюся Костру. Виктория досчитала до трех и с радостным криком бросила букет в толпу. Элис даже сделала полшага назад, чтобы не пострадать в этой борьбе не на жизнь, а на свадьбу – будто просто букет может гарантировать счастливое и скорое замужество. Но, видимо, именно так думала Принцесска, потому что с настойчивостью и скоростью опытного бойца она ринулась в самый центр, растолкала всех не ожидавших от хрупкой блондинки такого напора и буквально вырвала у подопечной Вик букет. Арианна светилась счастьем, прижимая растрепанные цветы к груди и улыбаясь, словно кинозвезда на красной дорожке всемирной премии. Стивен обреченно вздохнул и раскрыл объятия – кажется, престарелый рокер уже давно поставил крест на своей свободе. Элис приобняла расстроенную Лин и потрепала ее по волосам: – Тебе все равно еще рано замуж, малышка. Так что не печалься. – А почему ты не ловила букет? Я видела – ты даже отошла в сторону. Тебе ведь не рано! – В голосе Лин звучал праведный гнев – девочка явно беспокоилась о личной жизни Элис больше, чем она сама. – А мне просто не за кого! – выкрутилась Элис и, пока Лин не успела снова поставить ее в тупик очередным ответом, она потянула подругу на танцпол, где уже вовсю отрывались жених с невестой. Когда они все вместе, подпевая и счастливо хохоча, танцевали в саду своего дома, обнимались с гостями и прыгали в едином порыве, Элис окончательно осознала, что она жива. Каждая ее клеточка пульсировала счастьем, дышала любовью, которая волнами расходилась от Ветра и Вик. Эти свадебные танцы – лучшее, что могло произойти, и, кружа за руки Лин, Элис пообещала себе перестать скорбеть по себе самой – как сказал когда-то кто-то из домашних. К черту сложности и драмы – вот она, жизнь, трогай руками, нырни с головой – все просто. Элис остановилась отдышаться, попутно поцеловав Вик в щеку от переполнивших ее эмоций. Она вглядывалась в танцующую гидру, но не находила одной знакомой шевелюры. Улыбаясь собственным мыслям, она сорвалась с места и пошла в сторону беседки – той самой, где Ветер сделал предложение Вик. Она виднелась издали: лампочки освещали ее снаружи и изнутри, и желтый свет путался в белых лепестках фрезий, что оплетали ее со всех сторон. Эван, как и думала Элис, сидел внутри, вытянув ноги и откинувшись на резную стенку. Пока решительность не испарилась окончательно, а ее значительно поубавилось, едва она встретилась с этим гипнотизирующим взглядом («Чертова гетерохромия! Чертов Эван!»), Элис перешагнула через его ноги и села так, чтобы смотреть вполоборота на соседа. Эван потянулся, сел ровно, выжидающе глядя на Элис, а та лишь открывала рот, чтобы начать разговор, но не решалась. – Натанцевалась? – начал Эван, чтобы разрушить нарастающую тишину. – На полжизни вперед, – призналась Элис и внезапно выпалила: – Ты был не прав. – В чем? – Когда я только прибыла и плакала на пляже, помнишь, ты меня нашел? Ты сказал тогда, что ты не знаешь, любили ли тебя, вспоминают ли в твоем мире… Знаешь, я не знаю, как там было, но я просто уверена, что тебя там ждут. Невозможно тебя не ждать… – Элис… – Нет, подожди! Неважно, что было там – ты сам говорил. Важно, что ты нужен здесь. Что тебя любят здесь. Все любят, Эван. Я… Элис стремительно вышла из беседки, но Эван среагировал быстрее – схватил ее за руку, резко развернул и притянул к себе, увлекая в поцелуй. Элис потерялась, растворилась в этом ощущении его губ на ее губах, его рук, которые так крепко прижимали ее к нему, словно Эван опасался, что она вырвется и сбежит, – а именно это она и собиралась сделать мгновением ранее. Голова кружилась, и ноги подкашивались – прямо как в типичных мелодрамах, но это была ее реальность. И эта реальность, неохотно оторвавшись от ее губ, смотрела на Элис во все свои магнетические глаза. – Это все твоя речь – ты просто вынудил меня действовать! Я не хочу больше создавать сложности, но готовы ли мы с тобой к этим отношениям… – Тшшш. Тебе не кажется, что слишком много пафоса для одного дня? Просто замолчи и дай мне тебя поцеловать… еще. – И еще.