– Ты сильнее орать умеешь в… пять часов утра? – поморщившись и посмотрев на часы, спросил Серов. Дневальный промолчал, стоя смирно. – Садись, – указал Ханин комоду на стул. – Итак, где твои бойцы? – Я еще не расспрашивал. Вы сказали сразу к вам прибыть, как оденусь. – Врешь. Молча Ханин рассматривал уставившегося на свои ботинки курсанта. – Хсподин сташий льтенант… – обратился смущенно комод, поднимая глаза. – Что? – Ребята говорят, побег они задумали сегодня. Якобы ночью трепались, а после и вовсе свалили. – Что, так сразу? Взяли поболтали и свалили? – Вроде как, – снова опустил глаза к ботинкам комод. – Чего так? – Фиг их знает… – растерянно развел руками курсант. – Ромка, вообще, точняк никуда бы не поперся. Его наверняка Михась соблазнил. – Чем это? – Ну, не знаю. Может, что типа там и хавки больше, и вообще. – Что вообще? Говори яснее. – Да что тут говорить. Станция рядом! Страшно. Ханин не стал переспрашивать, чего, мол, страшно, сам вздрагивал иногда при мысли, что вот-вот подмоет фундамент и рванет вода туда… туда вниз – к ТВЭЛам. – Что делать будем? – спросил Серов. Ханин поднялся и сказал: – Пойдем, остров обыщем. Тьфу ты, опять остров… – Остров, остров, хсподин сташий льтенант, – поддакнул комод, выходя следом за ним. Серов, проходя мимо дневального, сунул тому кулак под нос и сказал: – Только ляпни кому… – Как можно, господин мичман?! – с готовностью сказал дневальный, волей-неволей слышавший весь разговор через неплотно запертую на кухню дверь. Обойдя «остров» и никого не обнаружив, трое собрались около особняка, и Ханин сказал комоду: – Ну, все… выбора нет. Пусть дневальные общий сбор командуют здесь, перед особняком. – Есть, – сказал и, заскочив сначала в особняк и там крикнув команду, побежал в следующие здания, занятые ротой Ханина. Прошло более десяти минут, прежде чем рота построилась, и Серов уже открыто материл курсантов, обзывая их той нецензурной бранью, которой, в принципе, при правильном употреблении военно-морской флот может только гордиться. Рота стояла и боялась дышать, видя своих командиров не просто в гневе, а в хорошо скрываемом за ним тихом шоке. Но роту не проведешь, и видят курсанты, что набирает в грудь воздух командир Ханин, чтобы озадачить или ошарашить всех в строю. – Приветствую, курсанты. – Здравия жлаем, хсподин сташий льтенант, – прокашлялась рота. – Около часа назад расположение роты покинули двое курсантов, – Ханин, называя их по фамилиям, смотрел за строем, особенно за первым взводом. – На острове, – в этот раз он не стал поправляться, – их не обнаружили. Отсюда, данные курсанты согласно закону находятся в самовольной отлучке… Раздались нервные смешки с задних рядов. Серов вытянул шею и посмотрел, кто там вольности себе позволяет. – Эй, на шкентеле, вы у меня сейчас купаться пойдете. Погода и ваше настроение соответствуют. – …Курсанты, у меня нет надежды, что они вернутся назад. У меня нет надежды даже на то, что они живы. Что еще живы. Я даже не буду объяснять почему. Сами поймете чуть позже. Но сейчас я хочу вас… вас попросить, а точнее, спросить: кто еще считает, что нам надо покинуть наше расположение немедленно, не дожидаясь, пока нас найдут спасатели? Шаг вперед. Никто не двинулся. Нет, не потому, что все считали, что надо сидеть на месте. Просто из чувства самосохранения. Мало ли их сочтут потенциальными бегунами и от греха подальше просто запрут или начнут вести за ними тщательное наблюдение. – Что, все считают, надо спасателей ждать? А вот такой вопрос вызвал из рядов мощное возмущение, выраженное неразборчивыми выкриками. – Так что не выходите? Ропот стих. Серов тихо обратился к старлею: – Так нельзя. – Что? – Ну, у нас же не гражданка. Если они почувствуют вашу неуверенность, они вконец на все болт забьют. – Я без тебя знаю… Так надо. Надо, чтобы они осознали, что теперь это не просто рота из состава училища, а совершенно самостоятельная группа. – Это для чего? – А вот это мы потом обсудим. – Хорошо, – кивнул мичман и, развернувшись к роте, рявкнул: – Смирррна! Что вы, блин, как бабы стоите, у которых… как это… критические дни. Что переминаемся? Слушаем командира! Ханин еще раз продумал все и сказал курсантам: – В общем, так… У нас есть выбор: ждать еще двое суток. Именно на столько у нас есть провианта. Это соответствует указаниям командования – ожидать, пока нас не вывезут в расположение ближайшей части. Но мы можем также нагрузить припасы и, совершив марш-бросок длиной в сутки или двое, добраться до ближайших селений и сообщить о том, что мы благополучно… или как получится… выбрались, и дальше, получив указания, направиться в место нашей будущей дислокации. Вы – курсанты. Хоть вы уже и воины, раз приняли присягу и сделали уже немало для такого срока службы, однако вы еще три месяца назад были гражданскими лицами. И я искренне опасаюсь, что тяжесть перехода скажется на вас. Выдержите ли вы? Не будет потом стонов, что, мол, устали или там… болеем? Командир третьего взвода, не выходя из строя, сказал: – Господин старший лейтенант. Это все равно лучше, чем сидеть на пороховой бочке. Но мы сделаем так, как вы прикажете. Ханин посмотрел на командира взвода и сказал тихо про себя: – Ага, только знал бы я сам, что делать… Он оглядел весь строй, в котором не было даже девятнадцатилетних, и сказал мичману: – Они дети. Они совсем дети. Мы их не доведем… – Брось, Ханин. Ты-то чего раскис? Давай команду, и к вечеру у нас будет с десяток плотов плюс командирский катер. Ханин еще раз оглядел курсантов и объявил громко: – Итак, слушай мою команду! Первый взвод во главе с мичманом Серовым сейчас… немедленно приступает к постройке и вязке плотов. Второй взвод со своим командиром готовит материалы для строительства. Третий взвод приступает к обыску всех помещений на острове, повторяю – всех, и подготовке необходимых припасов для перехода. Для дополнительных указаний, командир третьего взвода, ко мне. Остальные, приступать к работам. Мичман сразу после Ханина скомандовал: – Первый, второй взводы, не расходиться! Куда повалили? Становись обратно, кому сказал?! Ханин с командиром третьего взвода, старшиной первой статьи, отошли подальше от слишком громко отдающего указания Серова и остановились возле дверей особняка. – Так, слушай меня… – начал Ханин, – сейчас по отделениям заходите в каждый дом и начинаете шерстить шкафы, тумбочки, короче, все места, где могут храниться теплые вещи: плащи, сапоги, носки, в конце концов; рубашки, футболки, нижнее белье… – Видя вопросительное выражение лица курсанта, Ханин пояснил: – Это на случай непредвиденных купаний. Все это ко мне… я буду здесь. Скажи, чтобы мне вынесли стол и пару стульев. Мне бумагу достаньте и ручку. Сделаем опись изъятого по необходимости. Все понятно? Завтрак через час. Приступайте. Командир третьего взвода убежал собирать своих бойцов, а Ханин тем временем решил послушать Серова. – …гвозди, молотки, вагонка, веревки, ДВП, ДСП, все строительные материалы, какие найдете. Пожалуй, клей, краску, цемент и так далее не надо. Сами разберетесь – не маленькие. Все сюда для составления описи. Первый взвод, пока вам готовят все это, не расслабляйтесь и приступайте к слому забора. Только смотрите совсем его не разломайте. Доски, я имею в виду, не крушите, ими еще бревна сбивать. Всем разойтись! Ханин подошел к Серову и поинтересовался: – А на бревна ты этот домишко пустишь? – он указал на деревянный сруб на склоне. – Да. Только пусть у нас все сначала готово будет. – Хорошо. Я не против. Что там с, типа, командирским катером? – Я послал Кирюху и одного из его же взвода. Пусть в воду спустят и сюда перегонят. А нашу резинку на буксир возьмут.