— И что? Нельзя отковырять кусочек? — я уже даже начал представлять, как мы будем взбивать Светокрылу перину, но тот с улыбкой покачал головой. — Магнитные связи в таких туманностях настолько прочные, что это фактически монолит, несмотря на то, что состоит из отдельных пылинок. Как увеличенная в миллиарды раз кристаллическая решетка. — Гадство! — припечатал я, даже не пытаясь оспаривать правоту Светокрыла. Астрофизика никогда мне не нравилась, но мой рейтинг по ней никогда не опускался ниже девяноста восьми процентов. — И прилечь на нее не получится, за время сна он тебя сплющит. — Ничего… — задумчиво протянул Светокрыл. — Посплю на воле. Но это очень интересно все, — он взял курс на выход из давно умершей звездной системы и прибавил скорости, оставляя магнитный планетоид-тире-туманность далеко позади. — Получается, у города были какие-то смотрители, которые поддерживали его в функциональном состоянии и не давали подушкам слипаться. — А в инфопыли об этом ничего не было? — я плавно скорректировал его курс, чтобы обогнуть поле какого-то каменного мусора. — Только навигация, без исторических сведений? Или ты просто не успел в этот раз все посмотреть? — Дело даже не в этом, — покачал Светокрыл головой. — Это просто максимально некомфортно, и я был к этому не готов. Все, чего я хотел, — поскорее выбраться наружу. В следующий раз суну внутрь только голову, а не плюхнусь радостно весь. — Ну, может, тогда и узнаем, что да как, — я огляделся. — Вон там хорошее место, — я показал вправо. — Паркуйся и давай на боковую. Об остальном будем думать, когда выспишься и поешь. — Хорошо, — Светокрыл улыбнулся. — Не скучай тут. — Вот еще! — я фыркнул. Конечно, в наблюдении за безжизненным космосом не было ничего особо увлекательного, но я совмещал это с более приятными вещами: сидеть на одном месте было совсем не обязательно, и я мог сделать себе “окно” хоть на земле в саду, хоть в небе над морем. * * * И Светокрыл, и Стиг-Рой спали долго. Я успел поплавать с Ти-Рексом в океане, не забывая приглядывать за окружающим нас космосом, поиграть с псом в канат и даже обсудить животрепещущий для него вопрос о прививках. Оказалось, он их ужасно боялся. Воспоминания о наморднике и болючих уколах до сих пор нагоняли на Ти-Рекса тоску вперемешку с паникой. — Не волнуйся, теперь тебе это не грозит, — и да, я в этом был уверен. Потому что Светокрыл "исправил" не только собачий интеллект, но и убрал "слабые места" в остальных системах, в том числе иммунной. — Хор-рошо, — Ти-Рекс подлез мне под руку и положил голову на колено. Фактически он все еще был щенком, но здесь, в проекции, чувствовал себя Большой и Очень Взрослой Собакой, что отражалось на его внешнем виде. И только в такие вот моменты он, видимо, представлял себя маленьким щенком и уменьшался в размере в явном желании уместиться на коленках целиком. Я не препятствовал этому — в конце концов, мы забрали его из привычной среды, лишили общения с другими собаками. А липнущие к одежде волоски — здесь этот момент довольно легко можно было свести к нулю. Как и запах мокрой после купания шерсти. — Но ошейник и поводок все-таки придется носить, — поглаживая Ти-Рекса по шее, загривку и ушам, напомнил я. — Это ведь наш секрет, что ты такой умный и не станешь бросаться на других. — Я буду носить! — пообещал Ти-Рекс и лизнул мою ладонь. — Я хочу носить! — продолжил он с внезапным воодушевлением. — Я — домашняя собака. У меня есть хозяева. Мои люди. Мои собственные! Собачья логика с завидной регулярностью ставила меня в тупик. Надо же… Быть домашней собакой, оказывается, почетно. — Ты не домашняя собака, — напомнил я ему с улыбкой. — Ты — рейнджер! — И у меня свои рейнджеры! — еще пуще обрадовался пес и от счастья завилял хвостом, на глазах раздуваясь от гордости — в самом прямом смысле. — И целый свой рассекатель, — я попытался пригладить его шерсть, "сбивая" объемы, но потерпел поражение. — Эй, ты рейнджер, а не дирижабль! Сдувайся обратно и пойдем на командный пункт, глянем, что вокруг нас творится. Ти-Рекс пристыженно прижал уши и с готовностью вскочил на ноги. Чисто разминки ради мы прошлись до замка ногами, но космос в этой части галактики был абсолютно мертв. — Я могу сторожить, — вдруг сказал Ти-Рекс. — Я хороший сторож. Я не буду спать. А я бы вздремнул. Но увы. — Я знаю, — поглаживание по спине должно было убедить Ти-Рекса в искренности моих слов. — Но я не знаю, сможешь ли ты разбудить меня или Стиг-Роя, если заметишь летящий на Светокрыла астероид. Меня здесь еще ни разу не будили, не знаю, как вообще это происходит. Ти-Рекс обдумывал эту мысль довольно долго, а потом поинтересовался: — А ты? Ты сторожишь. Должен разбудить. Как? И вот тут я понял, что наш нескладный и местами откровенно страшненький пес уже давно обставил меня в интеллектуальном плане. — Точно! — я хлопнул себя по лбу. — Нафига будить меня или Стиг-Роя. Увидишь что — просто тяни к себе Светокрыла, он проснется и сам увернется. Все гениальное просто. Все мы в первую очередь связаны с рассекателем и только через него — друг с другом. И не нужно идти окольными путями от одного "периферийного устройства" к другому, когда можно обратиться к "системному центру". — Да! — даже в проекции это слово у него получалось больше похожим на “р-ра”. — Я понял! Я буду сторожить! — Хорошо, — я усмехнулся и потрепал его по загривку. — Но, если можно, я пока с тобой. Ти-Рекс, конечно, не возражал, но больше не пытался залезть мне на коленки, а занял свой пост и стал напряженно вглядываться в космическую темноту. Глава 5 — Ну все, я готов! — я в нетерпении поерзал в кресле, глядя на огромный шар мемопыли. Стиг-Рой и Светокрыл моего энтузиазма не разделяли, даром что Стиг-Рой в этот раз оставался “на стреме”. На новую вылазку в хранилище памяти мы решались более сорока стандартных земных часов. Сначала прикидывали возможную пользу и потенциальный вред, потом думали, как половчее все провернуть. И наконец Стиг-Рой велел Светокрылу для начала поохотиться, а мне — проспать восемь часов. Сам он тоже хорошенько отдохнул, готовясь к дежурству, и вот теперь все наконец-то было готово. Что мне было особенно приятно — меня никто не отговаривал. Да, предупредили несколько раз, насколько все неприятно, но не пытались убеждать, что мне лучше и дальше страховать всех, сидя на пляже. — Меня пару раз стошнило, — предостерег Стиг-Рой напоследок. — Ну и фиг с ним! — заявил я с легким сердцем. В конце концов, не на пол же, а в специально предназначенный для таких вещей гель. — Я буду неглубоко, смогу выбраться быстрее, чем в первый раз, — успокоил Стиг-Роя Светокрыл. Мне его слова как раз добавили сомнений. — А вот сейчас давайте тормознем и договоримся сразу, — я чуть было не прибавил себе роста и веса, но потом вспомнил раздувшегося Ти-Рекса и понял, как по-ребячески это выглядит. — Мы лезем туда за информацией. И мое физическое и ментальное здоровье такое же крепкое, как у тебя, — я посмотрел на Стиг-Роя. — Так что работаем на "всю шишечку". Глядишь, сейчас у тебя шок будет не так сильно выражен, и мне передастся поменьше, — это уже было предназначено Светокрылу. — Не волнуйся, я и не планировал тебя жалеть, — “успокоил” меня Светокрыл. — Я не думаю, что это по-настоящему опасно. Просто неприятно. — Тогда чего сидим? — поинтересовался я. — Зачетная неделя — вот что неприятно, а с тошнотой я точно смирюсь. Погнали. Ти-Рекс сочно щелкнул хвостом по кожаной обивке кресла, соглашаясь со мной. * * * Оби-Ван, вот скажи мне, в какой момент я решил, что тошнота — это не страшно? Вычеркни этот день из календаря, чтобы мир забыл об этой ужасной ошибке раз и навсегда! Знаешь, чем страшна тошнота в иллюзорной реальности? Тем, что она НЕ КОНЧАЕТСЯ!! Я знаю, что и в реальности такое случается — при повреждении определенных отделов мозга, но это все равно другое. Одно дело, когда тебя тошнит от неполадок в теле, и совсем другое, когда от перегрузки мозга. Ну зато я теперь смело могу сказать Ри-Рен и Ки-Даю, что мозг у меня есть. И что он не “бездонный колодец, в который сколько ни клади, уровень воды так и не поднимется”. Ох… Не надо было думать об этих двоих. Только-только откатившийся спазм вернулся с новой силой. Собственно, в этой самой библиотеке и правда не было ничего страшного — если не считать того, что рассекатели общались световыми сигналами и летали на немыслимых скоростях. Оби-Ван, представь, что ты мчишься на американских горках сквозь страшный сон эпилептика — вот примерно такое у меня было ощущение. Светокрыл во всей этой светомузыке ориентировался с легкостью. Мало того, отойдя от первого шока, теперь он с жадностью поглощал информацию, подобно хакеру, “серфящему” в Сети. Мне же оставалось лишь наблюдать и стараться не слишком часто осквернять окружающий меня гель. Я надеялся, что как-то приморгаюсь, приноровлюсь. Но нет. Чем дальше — тем становилось хуже. Светокрыл попытался выпихнуть меня из информационной карусели, но, видимо, слияние работало так, что один пилот так или иначе должен был участвовать в жизни рассекателя и делить с ним беды и радости. — Не трать на меня время, закончишь — откачаешь, — сказал я в ответ на очередную попытку отправить меня восвояси и крепче схватился за поручень вагонетки. Конечно же, и вагонетка, и поручень были воображаемыми, но, Оби-Ван, думаю, ты понял, о чем я. Как говорилось в очень старой поговорке, если насилия не избежать, расслабься и думай об Англии. Вот и я сел, сложив ноги "лотосом", и начал старательно отгораживаться от ощущений тела. Наверное, это единственный раз, когда медитация реально помогла. Просто потому что все мои переживания были у меня в голове, и переключиться на страдания тела — тоже, разумеется воображаемые — было очень легко. Ноги немедленно начали затекать, спина — болеть, ухо — чесаться, нос — шмыгать, и на хаотичную цветомузыку вокруг стало откровенно плевать. Я мужественно терпел, сдавался, чесал все чешущееся, разминал все затекшее и снова преодолевал свои придуманные ужасы медитации, забыв о тошноте.