– Мы друзья. Дружба крепче любви, Лина. Вот увидишь. – Думаю, мы больше не сможем дружить, дорогая, – произнесла Лескова. – Мне рядом с падалью тошно. – Только если ты этого хочешь, – сказала Ольга спокойно, словно знала, что так и будет. – Сейчас я прошу тебя об одном: скажи Арину, что родители заставили меня… – Ее рука незаметно коснулась низа живота, и Алина прекрасно поняла ее. – И что запретили общаться с ним. Потому что он бесперспективный. А они ценят перспективы больше денег. Наше время подходило к концу, – повторила она с некоторой горечью, и Алине больше прежнего захотелось ударить подругу. – А внеплановая беременность это просто ускорила. Не говори, что я сама отказалась от него, Лина, – повторила Ольга. – Ему будет очень больно, он ведь как большой ребенок… И пусть он меня не ищет. Думаю, на этом наши дороги расходятся. Хоть она и казалась милой и беззащитной даже, но внутри нее был железный стержень. И если Ольга решила так, то никак иначе не поступала. Алина сначала не хотела говорить брату это, хотела рассказать правду, но увидев, в каком он состоянии, не смогла. И Антону, который все знал, тоже запретила. – Я боюсь, что он что-нибудь с собой сделает, – сказала она Тропинину. – Пусть лучше живет надеждой. Верно? – Нет, – нахмурился Антон. – Он должен знать правду. – Ему хватит того, что правду знаю я. А если он выбросится с моста? Или вскроет вены? Что ты тогда будешь делать, Дракон? Возьмешь на себя ответственность? Попробуй только открыть рот – я тебя брошу. Понял? – в последнее время относилась к нему достаточно грубо Алина, решив для себя, что Антон никуда от нее не денется. Ей нравилось играть с ним: то быть ласковой и нежной, то делать больно. …А слова Ольги оказались пророческими – вскоре они с Антоном расстались. И за это Алина ненавидела ее еще больше. Несколько раз они пересекались – случайно, потому что волею судьбы и сама Алина отправилась учиться в Лондон, поэтому кое-что о жизни школьной подруги Лескова знала. А вот Арину знать об этом было необязательно. И ему необязательно было знать, что каждая его попытка отыскать Иванову заканчивалась неудачей потому, что сама Ольга не хотела, чтобы ее нашли. Возможно, в глубине души Арин понимал это. Однако точно это поняв, он едва не сорвался. Ушел. * * * Проводив удаляющуюся фигуру Арина недоуменным взглядом, я пошла дальше, подумав, что он, сейчас непременно увидев Нинку и компанию, тотчас расскажет об этом Келле. Не видать тогда Журавлю правды о его мальчишнике… Хотя нет, кажется, Арин был не в том состоянии, чтобы останавливаться и болтать с кем-либо – лицо и походка у него были такими, как будто бы что-то случилось. Надеюсь, у него все хорошо. Я без приключений добралась до ворот, открыла их, и мы с девчонками отправились к гремящему музыкой коттеджу. Людей в нем было немерено, и на нас даже не обращали внимания. Я крепко держала восторженную сестру за руку и строго-настрого запретила ей пить. – Ты как безумная мамочка, – негодовала Нелли, но я была непреклонна. Видя, сколько тут алкоголя и девушек с весьма свободными нравами, Нинка ощетинилась. – Я сейчас его найду и убью, – говорила она, зорким взглядом окидывая комнату за комнатой, каждая из которых была оформлена в индустриальном стиле: нарочито небрежном, грубоватом даже, но интересном. Видимо, в голове у нее отбойным молоточком стучала ревность. И я подумала, что, если Нина и правда, застанет Келлу хотя бы просто флиртующим с какой-нибудь девушкой, ему не жить. Келлы, однако, нигде не было, и подруга вдруг заподозрила его в том, что он уединился с кем-то наверху. От этого предположения у нее едва не повалил пар из ушей, а лицо стало откровенно злым. – Успокойся, Нин, – тронула я ее за руку. – Как я могу успокоиться, если это животное мне изменяет? – прорычала Нина, представляя собой разительный контраст: с виду милая, забавном платьице, с двумя прелестными хвостиками, а глаза – злые, и с губ срываются грозные и неприличные слова. Наверх подняться мы не успели – среди толпы гостей нас заметил Рэн, в майке навыпуск, бриджах и с бейсболкой на голове, надетой козырьком назад. Он, узрев нашу компанию, оставил парней и девушек, с которыми смеялся, и подошел к нам, явно удивленный, но веселый. – Хай! Что за цветник к нам пожаловал! – распахнул он руки для объятий и попытался обнять всех разом. Это ему почти удалось. – Рассадник роз, – усмехнулась Кира, которая ничуть не терялась в присутствии музыканта. – Какую выдернешь? – А давай тебя, – расхохотался Рэн. Он был беззаботен и, кажется, в его крови кипели азарт и желание веселиться до упаду. Рэн даже не мог стоять спокойно на одном месте и пританцовывал в такт мощной музыке, бьющей по легким. – Я люблю дикие цветы! – Попытайся, – ухмыльнулась Кира. Если она и была цветком, то явно кактусом. – У онни есть парень, – заявила храбро Нелька, всей душой болеющая за Эдгара, и Рэн умилился: – Какая милашка! Вы кого с собой притащили? Что за ромашечка? – щелкнул он Нелли по носу, и та потрясенно замерла, глядя на Рэна, как на божество. Еще бы – музыкант из любимой группы! – Это моя сестра, и она школьница, – предостерегающе сказала я, и музыкант только руки поднял кверху. – Ок, понял, не трогаю, – заявил он. – Девчонки, что вы хотите? Давайте, расслабьтесь с нами. Выпьем, потанцуем, поку… Кхм, – замолчал он, увидев кого-то за нашими спинами. – Покушаем? – невинно осведомилась Нелли. Нинка закатила глаза, а Кира расхохоталась. Мне оставалось только возмущенно посмотреть на Рэна, которому тоже стало смешно. – Точно, покушаем, – закивал он головой. – У нас есть пицца и суши. И море пива. – Детям нельзя пить, – заметил еще один мужской голос, и из толпы появился Фил. Как и брат, он был одет в точно такие же бриджи, только футболки на нем не было, а на его шее красовался след от помады, и глаза были такими мечтательными, будто бы еще минуту назад его целовали прекрасные феи. Я оглянулась: феи в количестве трех штук выглядывали из-за арки, явно желая, чтобы их Филипп вернулся на место. Одежды на них был минимум. А одна из фей и вовсе была закутана в одну лишь простыню – как древнегреческая богиня. Глаза у меня округлились. – Божечки, – нечленораздельно произнесла Нелька, огромными глазами глядя на Фила. Рассматривая каждую татуировку. Поедая глазами. – Зачем сюда привели ребенка? – с недоумением спросил тот. – Это ее сестра, – ткнул в меня пальцем Рэн. – Катя-Катя, – покачала головой музыкант. В голосе его был легкий укор. – Детям тут не место. Еще бы! – А можно ваш автограф? – проговорила Нелли. Руки ее потянулись к Филу, как лапы голодного вампира к добыче. Ну, или как у зомби к жертве. – Можно, – улыбнулся ей Фил. – Как тебя зовут, милое создание? Милое создание едва не лопнуло от радости. Наблюдать за ней было забавно. – Нелли… – ответила сестра, пожирая парня глазами. – А меня Филипп, – смахнул он со лба коричневую прядь непослушных волос, среди которых затерялась пара фиолетовых. – Знаю, – едва ли не со слезами на глазах проговорила Нелька. Фил отвел стесняющуюся Нелли в сторонку, расписавшись в блокнотике с героями аниме-сериала, и даже сделал пару селфи с ней. А Нелли, кажется, даже не понимала, что происходит, и улыбка у нее была слишком широкая, чтобы казаться натуральной. – Все в порядке? – спрашивал ее Фил, а Нелли смотрела на него безумными глазами и кивала. – Может быть, шоколад? Или ты фрукты больше любишь? «Я все люблю! А тебя больше всего!» – говорил ее голодный взгляд, но сестра лишь смущенно пожала плечами. – Так как вы сюда попали? – параллельно этому допытывался Рэн. – Я любимого ищу, – пропела в это время Нинка, оглядываясь – ей нравилось в этом доме, и ее пленяла обстановка беспечности и драйва, и хотелось самой остаться здесь, танцевать до боли в мышцах, пить мартини, познакомиться с очередным красавчиком и всю ночь вертеть перед ним хвостом, чтобы утром с триумфальной улыбкой бросить. – Не там ищешь, – усмехнулся Рэн. – Он уже давно домой уехал. – А? – разинула подруга пасть – по-другому я и сказать не могла. – Отсыпаться, – пояснил музыкант. – Сказал, завтра свадьба, он не может выглядеть как чмо. Мне оставалось только смеяться. Видимо, как чмо будет выглядеть кто-то другой. – Понятно, – только и сказала подруга. – Тогда вместо него буду веселиться я. Рэну эта перспектива, кажется, не особо понравилась. – Я тебе пить не дам, – заявил он, явно понимая, что потом может огрести от друга. – И не тусуйся с парнями, мне не нужно, чтобы потом Келлыч нам дом разнес. – А что, он ревнует? – милым голосочком спросила Ниночка. – Да он на тебе повернут, – усмехнулся Рэн, выдавая друга с потрохами. – А где Антон? – спросила я. – Тоже уехал? – Кей спит наверху, – тотчас обрадовал меня Рэн. Он объяснил мне, в какой Тропинин находится комнате, и я, взяв с Киры обещание, что она будет следить за Нелли, поспешила на второй этаж к Антону. Хотелось сделать ему сюрприз – залезть в кровать к спящему и обнять, разбудить поцелуем. На втором этаже было куда тише, чем на первом. И народа почти не было. Я встретила лишь какую-то страстную парочку, которая завалилась в одну из комнат, а на самой лестнице столкнулась с темноволосой девушкой, в спешке покидающей дом. Лицо у нее было расстроенным. На лестнице были крупные осколки – видимо, упала ваза. Сделав пометку потом убрать осколки, если их не уберет кто-нибудь другой, я пошла дальше.