– Ты всерьез считаешь, что они могли причинить мне вред? Увезти силой?.. – Да откуда я знаю, что на уме у этих деревенщин?! Даже если бы они тебе один синяк поставили – я уже чувствовал бы себя виноватым! Я же за тебя отвечаю! Наде вдруг стало обидно. – И все? – спросила она, поддавшись эмоциям. – Только это и важно для тебя? Я не дорога тебе сама по себе? Ты только за свою ответственность переживаешь? – О Господи, Надя, ну что ты такое говоришь... Ну конечно, ты дорога мне... Я даже объяснить тебе не могу, насколько! Ты, может быть, самое дорогое, что у меня есть... самое драгоценное... "Ну обними же меня! – умоляла она его мысленно. – Ну поцелуй..! Как ты можешь стоять рядом, говорить это и... всё?" Но Алексей вместо этого зажмурился и отпустил ее руки. – Твой отец звонил, – глухо проговорил он. – Я, собственно, затем и приехал, хотел сообщить тебе лично... – Папа... – у Нади перехватило горло. Она мигом забыла о своих переживаниях по поводу безответной любви к мужу. – Что он сказал? – Что у него все в порядке. Он жив-здоров, но пока не может поговорить с тобой сам. Просил заверить тебя, что все будет хорошо. Надя посмотрела на Алексея и вдруг заметила, каким усталым он выглядит. Действительно, столько всего свалилось на него: заботы, проблемы, ответственность... А тут еще она со своим требованием любви... – Пойдем. – Надя взяла мужа за руку и повела в дом, на кухню. Налила ему чаю, поставила вазочку с малиновым вареньем. Села напротив и с задумчивой улыбкой уставилась на него. Может быть, он и прав по-своему. Может быть, им нельзя быть вместе... Она должна уважать его моральные принципы – разве может любящий человек поступать иначе? Ей надо довериться ему, а не выматывать нервы... Алёша сделал несколько глотков и тоже посмотрел на нее. Спросил тихо: – Не хочешь домой? – Хочу, – честно ответила Надя. – Но пока мне лучше остаться здесь. Хорошо? Алёша вздохнул. Покачал головой. – Не очень хорошо. Я бы предпочел забрать тебя с собой. Но если ты пообещаешь, что больше никогда и никуда не пойдешь одна... Макс не в счет! Только со взрослыми! А лучше, вообще, дома сиди. Пусть сами по магазинам ходят. Надя хихикнула: – У тебя какая-то параноидальная гипер-опека! – Нет, просто мне под крыло достался на редкость лакомый кусочек. И чем отбить от него всех желающих, легче спрятать его в шкаф! Надины щеки мгновенно вспыхнули огнем. Какой, однако, оригинальный комплимент! "Лакомый кусочек"..! Алёша приехал снова еще через неделю и на этот раз нашел свою супругу в доме, чинно-благородно сидящую за вышиванием. Его глаза сверкнули радостью, и он даже позволил себе ее обнять – очень осторожно, само собой, коротко и без поцелуев. Он привез подарки: шоколадки (Максимке), персики (Наде), благовония (Гале) и какие-то запчасти для инструментов (Льву). Все были счастливы до умопомрачения. Двоюродная сестра со своим мужчиной долго водили Алёшу по стройке, что-то показывая, обсуждая, спрашивая совета. Потом они с Максимкой позанимались на турниках, племянник продемонстрировал дяде свои успехи в математике и декламировании стихов. А затем настал Надин черед, и хотя всю эту неделю она общалась с мужем по видеосвязи почти каждый день, они никак не могли наговориться. – Я приготовил тебе сюрприз, – сказал он, хитро улыбнувшись, когда уже в темноте в очередной раз (до этого была пара попыток) прощался с Надей у крыльца. – Какой? – вспыхнула она от любопытства. – Что это будет за сюрприз, если я скажу? – Но зачем ты сказал сейчас? Я же буду мучиться всю неделю!.. – Чтобы тебе больше хотелось домой, – пожал плечами коварный супруг. – Шутишь? Я и так очень хочу, а тут еще сюрприз..! – Можешь позвонить мне в любой день, и я тебя заберу. – Алёша..! – жалобно простонала Надя. – Когда ты меня так называешь... я очень странно себя чувствую... – Приятно? Или наоборот, надо перестать? – Сам не знаю, но мурашки бегут по коже... Надя не выдержала – шагнула к нему, обвила руками шею. Он обнял ее за талию и спину. Прошептал: – Надюша... – М? – Соскучился я по тебе... Тут по ее спине побежали мурашки, на ходу подныривая под его горячие руки. Алёша судорожно сглотнул. – Возвращайся поскорее. На скрипке мне сыграешь, так давно я ее не слышал... – Да... конечно... сыграю... Если не разучилась еще. Скоро вернусь, Алёша. Скоро... Ей очень сильно хотелось, чтобы он ее поцеловал. А еще у нее родилась безумная мечта, что тот сюрприз – их общая комната. Что они будут теперь спать вместе, в одной постели. Надя знала, что это невозможно, но об этом было так сладко грезить... Алёша, однако, сдержался и не поцеловал. Даже в щечку. В отместку Надя решила вернуться ровно через неделю – и ни днем раньше. Но 30 августа все же не выдержала: надо ведь и бабе Зине по хозяйству помогать! Так она себе это объяснила... Сюрпризом, на самом деле, оказалась законченная ванная комната. Вся в светло-розовой плиточке, красивая и сияющая. Там был и унитаз, и раковина со шкафчиками, и настоящая белая акриловая ванна с мятной занавеской – целое чудо, по здешним меркам! Глава 16. Поклонник Надя очень долго бродила по ванной комнате, восхищенно вздыхая то над одним предметом, то над другим, а все домашние, сгрудившись в дверях, умиленно рассматривали тоненькую девушку, которая, наверное, повидала с сотню намного более роскошных уборных, но все равно искренне радуется этой, сделанной специально для нее. – Вот бы мне такую дочечку, – уже в который раз растроганно вздохнула мать, утирая слезы маленьким белым платочком. Алексей даже злиться начал на них всех... Что Надя, что Галя – и мать туда же. Им всем только бы наслаждаться! А кто о долге будет думать? О взятых на себя обязательствах? Конечно, о такой дочке любая женщина мечтает! О такой жене – любой мужчина, если только здоров умом и нормален ориентацией. Но это еще не значит, что надо ее хватать и бежать... Надо уметь держать себя в руках – иначе чем мы отличаемся от животных? Тяжело ему дались эти три недели разлуки, как он и предполагал. Раньше она всегда была под боком, а теперь – полчаса вечером, и то, только на экране смартфона. Вот его и прорывало – не мог ни строгим быть, ни сухим. Так хотелось ее приласкать, хотя бы голосом... Может быть, теперь легче станет, раз она домой вернулась... Как, однако, заблуждался он относительно своих способностей к самоконтролю! Что ж тут сложного – поддерживать исключительно дружеские отношения с любым человеком, независимо от пола и возраста? А вот, оказывается, сложно. Особенно когда Надя так трогательно обижается на его холодность и отстраненность. Или когда называет его Алёшей... Глупое, смешное имя, но оно выходит у нее так ласково, так нежно – просто сердце рвётся на куски..! Вообще, удивительно, сколько прелести бывает сосредоточено в одном человеке! Алексей давно не встречал таких женщин: как цветок, как ручеек, как утренняя заря... И при этом добрая, смышленая, трудолюбивая. Да нет, наверное, он выдумал что-то из этого – так ведь не бывает! Но как же он позволил себе зайти в этом чувстве так далеко?! С учебой все было сложно: отправить ее в скором времени одну на целый месяц в большой город – об этом было страшно даже подумать. Эта мысль отдавалась в груди почти болью: не видеть ее столько времени подряд, да еще знать, что она там знакомится, встречается, общается с целой толпой молодых людей..! Это, конечно, безобразный эгоизм с его стороны. Она отдельный человек, а не его собственность, и однажды она станет вполне самостоятельной и начнет жить своей жизнью. И счастлив будет тот, кто разделит с ней эту жизнь. А он – Алексей – станет просто беречь ее до тех пор. И отпустит. Потом. А то сейчас от одной мысли об этом тошно. * * * В первых числах сентября Надя после занятия музыкой под руководством Адриана отправилась вместе с ним немного прогуляться на площадь с фонтаном перед администрацией. Алёши как раз не было дома – уехал в магазин за стройматериалами – и никто не смог им помешать. На лавочках восседало несколько компаний молодежи. Надя вдруг поняла, что соскучилась по общению со сверстниками. Адриан представил ее нескольким девушкам: блондинке Лизе, русой с розовыми прядями Саше и рыжеватой шатенке Оле. Все они были веселые и общительные. Очень подробно расспросили ее про жизнь в Москве, поделились своими сведениями о развлечениях в Уймонской долине. Как только Адриан отошел в сторону, рядом с Надей возник высокий симпатичный юноша и сразу протянул руку: – Василий... Шехонин! А вы, прекрасная дама, не откроете ли ваше имя? Надя осторожно вложила свою тонкую ладошку в его крупную не по возрасту лапу: – Надежда... Родина, – она с трудом удержалась от того, чтобы назвать себя Енисеевой. Однако, эта внезапная смена фамилии еще доставит ей множество неудобств! Вася внезапно, вместо того, чтобы пожать Надину руку, наклонился и поцеловал ее. Из толпы мальчишек донесся взрыв хохота и матерно-издевательских комментариев насчет любви господина Шехонина к театральности. – Не обращайте внимания, мадемуазель, на это отребье, – хмыкнул Вася. – Они ничего не понимают в хороших манерах. Надя усмехнулась: – Знаете, сударь, коль скоро мы заговорили о хороших манерах, то раньше было не принято целовать руку на открытом воздухе и ранее полудня. Мальчишки опять отреагировали бурным смехом, а Вася заметно покраснел. Наверное, зря она его умыла – он ведь не хотел сделать ей ничего дурного... Но, с другой стороны, так лучше. Чтобы не навоображал там себе чего-нибудь обнадеживающего. Ее сердце навсегда отдано мужу. Целый час господин Шехонин пытал ее расспросами о столице нашей родины, а не дождавшись встречных вопросов, сам рассказывал ей о здешних обычаях, с многими из которых она была уже знакома, но вежливо умалчивала об этом факте. Адриан посматривал на нее как будто вопросительно (мол, чего это ты, замужняя дама, любезничаешь тут с местными гусарами?), но вскоре покинул площадь.