— Климент Иванович, это новобранец к нам в милицию! — просияв бравадой, заявил паренек на входе. Климент, не поворачиваясь, кивнул. — Ты чьих будешь? — А я сам по себе молодец, — заверил я. Климент не ответил, только по новой смерил меня своим гипнотизирующим взглядом, прищурился. Как будто что-то понял, даже губы облизал и странно огляделся по сторонам. — Не, пацан, такие нам не нужны, — отрезал он. — Шел-ка бы ты отсюда. С этими словами мент собрался идти, но я, малость прифигев от от такого ответа, как-то на автомате проявил настойчивость. — Как не нужны, Климент Иванович? — я подшагнул к менту, вырастая перед ним, как настырный гриб после дождя. В прежней жизни я был немаленького роста, а теперь вот привыкаю смотреть на рослых мужиков немного снизу вверх. — Это как нужны, только наоборот, — сухо ответил он. — Емеля, проводи его. И растворился в дверях здания, прежде коротко кивнув пацаненку в лаптях. Я так и остался стоять, глядя на хлопнувшую дверь. — Во как… видишь, а ты говорил, люди нужны, — задумчиво протянул я. — Не особо и нужны, значит. — Проходим, товарищ, не надо тут стоять, — милиционер на входе мигом потерял ко мне интерес. Наверное, приказ Климента выполняет, подальше от здания меня спровадить. Я пожал плечами — ясно, понятно, ухожу, повторять не надо. И побрел по тротуару вверх по улице, ломая голову. Как так-то? Думал, меня с руками оторвут, как горячий пирожок на вокзале. Рожа, что ли, моя начальнику не понравилась… что значит «не такой»? Молодой пацан, служить хочет и может, чего еще надо-то местному начальству на таком безрыбье, как сейчас? Херня на постном масле, чес слово. Не под настроение, похоже, попал я этому Клименту Ивановичу. У меня же настроение испортилось. Я полагал, что вопрос с устройством в милицию — чистая формальность. А оно вон как вышло. Еще и проблемы-то никуда не делись. С отцом Лизки, с дядей Аркашей, с бандюками… Я хотел решить ворох проблем за раз, как гордиев узел разрубить, но не вышло. Ты какой-то не такой, вспомнилась детская дразнилка. У них, блин, людей валят, а они еще перебирают, такой — не такой, носом воротят! Знал бы этот Климент, от чего отказывается! У меня хоть и рожа молодая, а опыта вагон. Поднял бы Климент с моей помощью свою милицию на новый уровень, да так, что москвичи нервно бы в сторонке курили. Чуйка у товарища вообще не рабочая, а еще начальник. Идя по улице, я размышлял, гоняя в голове целый ворох мыслей, когда из-за угла послышалось. — Чи-чи! Признаюсь, должен был среагировать, но я еще не до конца свыкся с физиологией нового тела. Поэтому, когда чья-то рука схватила меня за рукав и потянула в переулок, я лишь хлопал глазами — позднее зажигание. Бандюки? Вычислили-таки, легки на помине… Я не успел довести мысль до конца, как меня уже приперли спиной к стенке. Одной рукой удерживая, лишая пространства, а вот вторая рука вытащила револьвер. Прежде чем я успел что-то предпринять, холодный ствол уперся мне в лоб. Здравствуйте, я ваша тетя… Ты-то откуда здесь взялся⁈ Передо мной стоял один из тех ментов, с которыми у нас сразу не заладилось вчера в ресторане. Тот здоровый детина, я ему еще головой дал по подбородку. — Ты че творишь, — вполголоса проскрежетал он, будто имитируя звук скворчащего на сковородке масла. — Че за беспредел? — прохрипел я, уж больно некомфортно ощущать локоть на своем кадыке. — Слышь, беспредел, хватит дуру включать, ты куда сдрыснул, сказано же было сидеть на заднице ровно! Какого хрена ты нас подставляешь, куда побежал? Хочешь операцию завалить, а? Ага, их тут двое, ну логично. Последние слова принадлежали главному. — Напомню, ты мне хотел голову прострелить. — Сейчас тебе башку и прострелю, если не скажешь, где Валет⁈ — взорвался здоровяк. Главный наблюдал за потугами напарника со стороны, скрестив руки на груди. Я заметил, как он коротко кивнул, после чего здоровяк слегка ослабил усилие, чтобы мне стало легче дышать и проще говорить. Спасибо хоть на этом. — Я откуда знаю, где Валет? Он мне, как бы тебе сказать доходчивее, тоже хотел голову прострелить и о своих планах не отчитывался, — напомнил я. Если по-серьезному, я понятия не имел, где тот бандит, о котором шел разговор. Тогда, в ресторане, я видел Валета в первый и, надеюсь, последний раз. — Брешет же падла? — предположил здоровяк. Не исключаю, что напарники разыгрывали передо мной спектакль и брали на понт. Хороший полицейский — плохой полицейский, классика. Я, по крайней мере, никак не мог въехать, чего они от меня хотят. — Погоди, отпусти его, — распорядился главный. Здоровяк нехотя убрал наган, а потом и руку. Отошел в сторонку, смачно сплюнул под ноги. Главный продолжал испытывающе смотреть на меня, а я вглядывался в его рожу. Пришла догадка. Если они меня пасли, а они пасли, то, стало быть, видели, как я стоял у здания милиции и разговаривал с Климентом. Почему не схватили прямо там? Я ведь мог уйти или просечь слежку (что и должен был сделать!). Напрашивался вывод, арестовывать меня никто не собирается, что уже радует. А раз главный велел здоровяку убрать револьвер, то и убивать, вроде как, тоже. — Мужики, я свободен? — спросил я. — Свободен. У тебя есть неделя, чтобы вывести нас на Вальта, — голосом злодея из супергеройских фильмов заявил главный. Как ни в чем не бывало эта парочка вышла из переулка, оставив меня в гордом одиночестве. Что будет, если через неделю я не выведу их на Вальта, я не спросил. Не то чтобы постеснялся, нет. И так понятно, что будет — крышка будет. На мой гроб. Что ж… Я, оказывается был, не просто оборванец Гришка, а Гришка-информатор. Хотел Григорий в милицию попасть — вон как оно обернулось. Вот это новости лупят одна за одной. Я припомнил сузившиеся глаза Климента, когда я ему о своем желании объявил, неужто узнал? Поэтому и брать не захотел, категорично так. Теперь понятно почему я для него «не такой». Да потому что давно засланный казачок в банду Валета. Я поскреб макушку, собираясь с мыслями. Тут было над чем подумать. Осмотрел свой прикид — только ж постирал, блин, где мне искать этого Валета, будь он тысячу лет неладен. Отряхнувшись от пыли, я вышел из переулка на Большую Садовую. В голове всплыла старая как мир советская песня, которая, как бы странно это ни звучало, еще даже не была написана. Ростов-город, Ростов-Дон! Синий звёздный небосклон. Улица Садовая, Скамеечка кленовая. Глава 7 Я возвращался немного опустошенный. Вот и дом. мой теперь дом. Я уже собирался заходить в парадную, когда меня окликнули. — Гриш! — голос оказался знакомым. Передо мной стояла моя новая старая знакомая, Лизка, как и в прошлый раз, прибывшая на собственном транспорте. Тот же извозчик «припарковал» повозку неподалеку от моего дома. Предположу, что ее папонька, о котором я много слышал, но ни разу не видел, приставил мужика охранять свою дочурку,. — Ты куда пропал? — требовательно спросила Лиза. И быстрым шагом направилась ко мне. Выглядела она шикарно. Вот есть бабы, у которых вкус привит будто с пеленок. На Лизе была шляпа-колокол, бросавшая таинственные тени на ее лицо, и красивое платье-рубашка с талией едва ли не у бедра — последний писк, который, однако, на ней вовсе не выглядел по нынешним меркам вульгарно. Черный цвет выгодно подчеркивал достоинства ее миниатюрной фигурки с безупречными формами… — Лизавета! — притворная улыбка появилась на губах, я прекрасно понимал, зачем Лиза здесь. — Я не пропадал, ни в коем случае. Девчонка не улыбнулась в ответ, даже кулачки сжала. Когда она злилась, то, сказать по правде, казалась еще более привлекательной. — Ты купил билеты? — Еще нет. Сейчас мне совершенно не хотелось выяснять отношения, и, положа руку на сердце, Лизку я тоже видеть не особо хотел. Она девчонка классная, в общем и целом, я бы не отказался с ней провести время… но не сейчас. Да и зачем ей мозги пудрить? — И когда купишь?.. — она осеклась, подойдя ближе, принюхалась, и ее аккуратные брови едва ли не сомкнулись на переносице. — А где ты был? Почему от тебя несет женскими духами, Нафаня? — А-а, — я вспомнил, как угодил в разлитые духи в пролетке. Женщины на подобные моменты крайне обидчивы, у меня было немало ссор по прошлой жизни с женой, когда та находила на моем пиджаке женские волосы. Волосы, блин… а тебя уже в измене обвиняют. С другой стороны, почему ее вообще должно волновать, чем я пахну? Ну пахну и пахну, она не моя жена и даже не девушка… ну как я успел понять. Я не припомню, чтобы мы хотя бы целовались, не говоря уже о большем. — Выпачкался. Ладно тебе, вроде, приятный запах, — заключил я. Лизке явно не понравился ответ. Она вздернула носик, лицо приобрело выражение напускного безразличия. — Вот ты чем занимался, а я-то, как дура, тебя ждала! Зря, видимо… Я и ответить не успел, она развернулась и пошла спешно к повозке. А потом Лизка притормозила, как бы давая мне шанс исправить ситуацию. Я вздохнул и пошел догонять — ладно, уговорила. — Лизавета, не прав, признаю, — я коснулся ее руки, останавливая. — Давай все обсудим. Она не стала отдергивать руку, явно давая понять, что поговорить согласна. — На улице прямо? — сердито спросила Лиза.