Вояка подался вперед и, дыша перегаром, хмыкнул: — Будешь в первых рядах, пацан! Ох, ты у меня повоюешь! Я, понимая, что зажат в угол, решил пойти с козырей. — А вы приказ покажите, Аркадий Иванович? — спокойно спросил я. — О моем зачислении в РККА? — Какой еще приказ, пацан? Ты доброволец… — насупился вояка. — Ну как, приказ, — я пожал плечами. — А то моя тетушка и без кормильца, и без субсидий от советской власти останется. Понятия не имею, были ли субсидии в 1920-м году, но я ляпал, и, как завещали в одном хорошем фильме, ляпал уверенно. Как на экзамене студент. — Аркадий Иванович, а что, есть такие приказы? — спохватилась тетушка. Вояка щеки надул, как воды набрал. Значит, я в точку попал. — Конечно есть, теть Глаш, — опередил я с ответом. — Вот представьте, я сгину, а вас на кого оставлю? — Первый раз слышу о таких приказах, — зашипел Аркаша, сдувая щеки. — Теть Глаш, у Аркадия Ивановича давление шалит, вы бы ему в чаек микстурки какой капнули? Видя, что вояка злится, тетушка засуетилась. — Ой, действительно, давайте я вам еще чайку налью? Убежала на кухню, распереживалась вся. Мы остались с Аркашей лицом к лицу, вдвоем в комнате. Теперь уже я резко подался вперед и процедил, глядя ему в глаза: — Слышишь, вояка, тебе надо, вот и ступай, воюй. Полагаю, товарищу Буденному не нужно, чтобы в его армии служила шпана, еще и отпрыск дворян, да? Злые языки начнут говорить, что командир Аркаша — не красный, а белой прожилочкой. А я ведь не стану язык за зубами держать, если о твоей связи с моей матушкой спросят. На этот раз я не ляпал, а говорил абсолютно уверенно, понимая, что такие хоромы, как некогда были у семьи Гришки, могли принадлежать только дворянам… ну или торгашам, что для красных, впрочем, одинаково контрреволюционно. — Да что ты о себе возомнил, чертеныш?.. — зашипел было военный, но я его перебил. — Думаете, я не знаю, что вы сюда не по старой дружбе пришли? Вам за этот визит моя тетка тостер отдала. Ты, товарищ Аркаша, взяточник, прохвост и плут, по тебе трибунал плачет! Аркаша весь осунулся, побледнел. Злился, но сделать ничего не мог. Духу, чтобы взять меня и прямо тут кончить, у него не хватило — такие за спинами свои дела вершат. Да и я сидел, будучи готовым к любому повороту событий. А про тостер я попал в точку, не зря подметил, что он с кухни исчез. Вернулась тетушка со свежим чаем, я уловил отчетливый запах валерианы. — Держите, Аркадий Иванович, — залепетала она. — Может быть, еще что хотите? — Ничего не хочу, мне пора уходить, — буркнул вояка. — Как — пора? — Глаша непонимающе захлопала глазами. — Как же моего племяшика, в ваш батальон? — В следующий раз. Вынужден прощаться, — заверил Аркаша и, повернувшись, бодро направился к дверям. — Всего хорошего, вы, главное, хлеб позажаристей пеките, — не удержался я. — Ах ты, паршивец, — вояка снова позеленел и затряс пальцем в воздухе. — Ты у меня еще попляшешь, я до твоего отца не дотянулся, так до тебя, отродье, дотянусь! — Всего хорошего. Аркадий Иванович еще потряс пальцем несколько секунд, с открытым ртом, но ничего не сказал. Пошел прочь. Тетушка медленно опустилась на кровать, спрятала лицо в ладони. — Ты что натворил, Гриша… — Все нормально, теть Глаш, — улыбнулся я. — Прорвемся… Глава 6 — Да шо тебе буде, подумаешь, вымазюкался, — отмахнулся извозчик. Ни шо не буде… дело такое, что в повозке, в которой я решил добраться до места, какая-то модница разлила свои духи. Ну а я благополучно в них влез, в еще не высохшие, и теперь пах, как девица на выданье — венецианскими ароматами. Учитывая, куда я еду, не лучший вариант пахнуть и благоухать. — Вылазь! — поторопил меня извозчик. — Приехали! — Поближе к тротуару подвеи! Мы остановились посередине дороги, у трамвайных путей. — Да куды ближе. Вон зданьице — тебе туды топать. Извозчик остановился, я не стал спорить перед важным делом. Спрыгнул с повозки, оказавшись на брусчатке главной улицы донской столицы. Брусчатка была целехонькая, несмотря на то, что в городе только отгремели боевые действия. С другой стороны, отчего ей портиться, Буденный заходил в Ростов на конях, танков у красных в эту пору не было. Разве что подковами поцарапают. — Куда прешь⁈ Не успел я твёрдо встать на ноги, как мимо пролетела еще одна повозка, за малым меня не протаранив. Раздалось лошадиное ржание, и я буквально на полметра разминулся с «составом». Зараза такая, еще не хватало помереть на второй день пребывания в новой реальности. Даже сто лет назад извозчики на Юге ничем не отличались от современных водятлов, умудрявшихся лихачить в городе на скорости за сотку километров в час. Про золотое правило «тише едешь — дальше будешь» здесь никто даже и не слышал. Я огляделся по сторонам и перебежал через дорогу к тротуару. Оживленненько тут, вполне себе трафик, не сравнится с пробками 10-балльной шкалы по Яндексу, но повозок на дороге хватало. Интересующее меня здание располагалось по правой стороне у главной дороги, ничем особо не выделяясь среди бывших доходных домов, которые его окружали. Со вкусом построенное, с отличной отделкой… когда-то. Потому что после разборок красных с белыми здание напоминало Белый дом в Москве в начале 90-х — с полностью обугленным верхом. Но важно было то, что здесь располагалась недавно образованная советская народная милиция. Чувства были смешанные. С моим опытом из 21-го века нельзя было сравнить даже бравую советскую милицию, в которой я начинал свой путь в органах. И, положа руку на сердце, я мог дать фору любому советскому следаку, хотя бы потому, что между советскими и современными знаниями — пропасть. А тогда, между прочим, в МВД СССР уже была развитая система. Да вот только тогда — не сейчас. Здесь эта поговорка подходит как нельзя кстати. Потому что в 1920-м существовал разве что приказ о формировании на Дону советской милиции, свеженький, выпущен несколько недель назад, а вот полноценных сотрудников, обученных своему делу, было не сыскать днем с огнем. Как я понял, на первых порах в ментах значились бывшие боевые дружинники и прочие неравнодушные граждане из Нахичевани и Ростова-на-Дону, которые, кстати, до сих пор не объединили. В Москве или в Питере в этом плане было поинтереснее, там уже во всю работал розыск, агентура… эх, туда бы попасть потом, шороху навести. Но потом — суп с котом, а сейчас Гришку не подпустили бы и на пушечный выстрел в МУР. А вот в Ростове такой товарищ мог вполне прийтись ко двору. — Подсказать что-то, товарищ? — меня остановил молодой милиционер, начисто бритый, с пронзительными голубыми глазами, одетый по форме. Ну почти по форме — я обратил внимание, что вместо сапог у него лапти. И, судя по всему, никого это не парит, ну, стоит милиционер в лаптях у главного здания советской народной милиции, и что. Вполне себе народный милиционер, кстати, получается. — В милицию хочу устроиться, — сразу обозначил я свой интерес. Таиться было нечего. Парень, вроде, толковый, может, подскажет, к кому идти, чтобы среди душных кабинетов не плутать. Я-то про местные регламенты и порядки не в зуб ногой, да про них еще и в газетах не успели бы написать — полно куда более важных новостей. Милиционер посмотрел на меня с интересом, как будто не поверил в слова. Но, надо отдать должное пацану, быстро собрался и посерьезнел. — В милицию, говорите? — я думал, он прямо тут начнет спрашивать у меня рекомендации, характеристики и прочую лабуду, но ни фига, он смог меня удивить: — Это запросто! Хоть сегодня заступай в патруль! — Так просто? — удивился я. — Без проверок, без характеристики… — А какие тут характеристики? Руки, ноги есть — и вперед, — пожал он плечами. — У нас сейчас каждый человек на счету, вон, в прошлые выходные бандиты застрелили двоих. Менять их некем, служить идти боятся, а урок столько развелось… Молодой развел руками. — Поймали бандитов? — Какое там! Куда поймали, — паренек отмахнулся, вздохнул. — Говорю ж, людей нет, чтобы ловить, нас всего по городу несколько десятков человек, и на службу только силком затащить можно! Уклонистов там, кто не хочет в армию идти… вам, товарищ, случаем в армию не надо идти? — насторожился он. — Не надо, — сразу отрезал я. Перед глазами снова лицо дяди Аркаши всплыло. Кстати, интересно — дают ли отсрочку от армии в нынешней милиции? Так-то неплохо будет такой возможностью обзавестись, чтобы никакой Аркаша не прикопался. Ответ милиционера меня удивил. Конечно, я понимал, что в милицию образца 1920 года очередь отнюдь не стоит, но чтобы по всему крупному городу с населением в несколько сот тысяч человек — и работала единственная рота? Какой же будет порядок при таком раскладе? Ладно… не привыкать, у нас в ментовке тоже был вечный недобор, справимся, я работы не боюсь и никогда не отлынивал. Как говорится, партия сказала: надо! — комсомол ответил: есть! — К кому же идти, уважаемый? — резюмировал я собственные размышления. — Так вот, начальник наш, Климент Иванович, вам к нему! Идти даже никуда не надо! Рядом со зданием грузно и скрипя тормозами остановилось чудо техники образца столетней давности. Обшитый толстыми кусками листового металла бронеавтомобиль, отдаленно смахивающий на современный Гелендваген. Я даже от изумления бровь приподнял — ни фига, махина, это ж какой мотор надо в такую тачку подогнать, чтобы все это добро тащить. А еще говорят, что в милиции плохо со снабжением, а вот же, неплохую повозочку урвали. Хотя почему говорят — вон, пацаненок кукует в одних лаптях. Правда, и в наше время генералы на «бобиках» не ездили, все мерседесы подавай. Двери бронеавтомобиля тяжело и медленно открылись. Оттуда вышли сразу трое милиционеров, которые держали в руках металлические щиты, отдаленно смахивающие на прибамбасы современного ОМОНа. Я обратил внимание, что на щитах отчетливо видны следы от пуль. Штурмовики ребята, видать. А я-то думал, что все куда хуже, и милиция сплошь и рядом состоит из крестьян. Эта ударная троица проследовала внутрь здания, даже не одарив меня взглядом. Четвертым, с места водителя, вышел высокий и худощавый мужчина с хитрыми глазами и гипнотизирующим взглядом мангуста. Я сразу понял, что это тот человек, к которому мне нужно обращаться. Милиционер хотел проследовать в здание, но я взял дело в свои руки. — Климент Иванович, р-разрешите обратиться! — отчеканил я, показывая с порога молодецкую удаль. Милиционер притормозил, смерил меня отстраненным взглядом. — Что-то хотел, товарищ? — спросил он немного скрипучим голосом. Казалось, что мужчина совершенно безвозрастной, с одинаковым успехом ему можно было дать как тридцать, так и пятьдесят лет. Впалые щеки, а высокий лоб, как принято считать — признак большого ума. Я быстро смекнул, с чем связана странная отрешенность во взгляде милиционера, увидев на его штанине и рукаве пятна свежей крови. С штурма мужики возвращаются. Видать, помяли кому-то из местных бандюганов бока, правильно, так им, козлам, и надо. Совсем в Ростове страх потеряли. Основали тут уркоганию со своими порядками.