— Это не у нас стрельба! — ответили оттуда. — Где-то на Манежной палили! А у вас знатно бахнуло! Лестницу едва не сорвало! Мы думали все, кранты! — Капитан, прикажите на верху заткнуться! — приказал генерал. «Данлопов» тем временем подкрутил верньеры настройки, вывел на монитор несколько показателей. — На сколько возвращаться по времени? — уточнил он. Выяснилась интересная вещь, никто толком не мог сказать, сколько времени прошло с момента взрыва. — Возвращаюсь на 5 минут! — решил Данлопп. Все рефлекторно придвинулись к экрану. — Солдаты, кругом! — скомандовал генерал. — Занять позиции у лестницы! Трое солдат недовольно ушли. Остались генерал Ярославский, капитан Жебраков, Данлопп и Вершинин. На мониторе робот поднял резак-и Данлопп включил максимальное замедление. На кончике резака возникла яркая белая точка, вытянулась и коснулась саркофага. Экран на мгновение побелел, потом обрел нормальные краски, только вместо резака торчал обугленный хрен. — Нельзя еще медленнее? Я ничего не видел! — недовольно произнес генерал. — Замедление максимальное! 15 триллионов раз! — объяснил Данлопп. — Херня ваше замедление, если ни хрена не видно! — безапелляционно заявил генерал. Верхний кипеж. Вползать на четвереньках по лестнице под низко нависающую стену-то еще удовольствие. Но никто не стонал. Вершинин удивил сам себя. По лестнице тоже пошел без напряга. Троих пехотинцев генерал оставил охранять саркофаг. Когда выбрались к вагончику, низко над котлованом прошел «Тапир». — Что они там с ума посходили? Полеты над запреткой запрещены! — недовольно заметил Ярославский и приказал связаться с комендатурой. Солдатик передал генералу могучую фурнитуру, напоминающую массивный лапоть. Слышимость была такой, что было совершенно необязательно передавать содержимое разговора. — Дежурный по комендатуре старший лейтенант Раздетов! — Говорит генерал Ярославский! Что там у вас за бардак в запретной зоне, лейтенант? Почему вертолеты летают как хотят? — Товарищ генерал, все службы подняты по тревоге! Нападения партаков на все социально значимые объекты и посты военной полиции! — Что случилось? — Сведений нет! Но нападения случились практически одномоментно! Первые сигналы зарегистрированы в 2.01! Ярославский отдал трубу солдату и спросил Жебракова: — Когда эта хреновина рванула? — Примерно полчаса назад! — Идиот! — резюмировал генерал. — Время должно регистрироваться на мониторе внизу! — подсказал Данлопп. Генерал приказал позвонить вниз и самые худшие опасения подтвердились. — Похоже на самом деле из саркофага что-то вырвалось на свободу! — сделал Вершинин напрашивающийся вывод. — Не порите ерунды, майор! — грубо осадил его Ярославский. — Мои солдаты этого не могли допустить! Тупой, как и все вояки, подумал Вершинин. Генерал приказал готовить транспорт, и они вчетвером снова проследовали по дну котлована. Оскальзываясь на расколотых цементных плитах, Вершинин бросал взгляды на покосившуюся сторожку. Кто жил там много дет назад? Место лютое для проживания. Огромная рухнувшая площадь. И мрачная стена над нею. Никакого людского жилья рядом. Апофеоз одиночества. — В этом доме нашли что-нибудь? — спросил он. — Ничего! — ответил Жебраков. — Он покинут много лет назад! И после этого в нем никто не поселился! Да и кто будет жить в таком жутком месте? Действительно, кто? Подумал Вершинин. Атака партаков. Менее всего случившееся напоминало атаку партаков. И вообще атаку живых людей. На выходе из котлована их поджидал уродливый армейский автобус-с одной дверью, тупой мордой и без дополнительного бронирования. — Где моя бронемашина? — возмутился генерал. Оказалось, весь военный потенциал направлен на отражение многочисленных атак партаков. — Иногда по одиночке атакуют, а иногда целыми бандами! — пояснил шофер. — Заканчивайте болтать, поехали! — оборвал его Ярославский. В сопровождение в тот же автобус погрузилось отделение военной полиции при автоматах. Автобус поехал по Никольской улице. Полк на Манежной был поднят по тревоге, площадь кипела от солдат и машин. Стрельбы уже не слышалось, но последствия были видны невооруженным взглядом. Несколько пожарищ тушили пожарные, лежала верх колесами бронированная машина поддержки танков-офигительно модная танкетка, которую практически невозможно было подбить. Солдаты стаскивали трупы в полиэтиленовых мешках в несколько куч. — Хоть здесь порядок! — констатировал генерал. Они проехали несколько блокпостов, где-то что-то продолжало гореть, метались фигуры военных пожарных, но полицейские махали жезлами, гоня автобус далее по маршруту. Без приключений они добрались до пересечения с Тверским бульваром. Где-то здесь растет Пушкинский дуб, которому больше 250 лет, подумал Вершинин. — Зеленка! — сказал Данлопп, глядя на густые заросли бульвара. Засада была организована в самой жопе-непролазных джунглях из кленов, вязов и бересклета, который настолько разросся, что сам стал деревом. Толпа партаков с дикими криками сразу оказалась у окон. Вершинин, не военный человек, сразу впал в ступор. Разглядывая перекошенные рожи, он понял, что первоначальные полосы на них, которые он принял за боевую татуировку, не что иное, как глубокие порезы и царапины, на которые партаки не обращали ни малейшего внимания. Не успели солдаты изготовить оружие, как партаки всей массой ударили в борт. Автобус стал заваливаться на бок. Намереваясь удержать машину на колесах, водила слишком круто взял руль вправо, и автобус пошел юзом. Центробежная сила раскидала солдат. Кто-то выстрелил-и попал в своего. Раздались крики, и всех накрыла паника. Перед ветровым стеклом в свете фар мелькали крупные стволы, дубы что ли, в один из которых автобус и врезался, а шофер похоже сразу убился при ударе, потому что не пытался завести заглохший мотор и не подавал признаков жизни. Тут нас всех и прикончат, отстранённо подумал Вершинин, которого кинуло и зажало меж сиденьями. И тут он увидел Данлоппа. Пока всех раскидывало по салону, он единственный оставался на одном месте, точно пришитый. А именно около окна, с которого началась атака. Атака же продолжалась. Окна автобуса разбились. Партаки схватились за рамы окровавленными руками — и стали запрокидывать машину. Потом случилось потрясающее спасительно чудо. Данлопп высунул наружу руку с галаксом и спустил курок. Раздалось звучное «туммм!». Будто динозавр топнул. Вдоль всех окон прошла искажающая оптическая волна. Из-под автобуса смачно фонтанировали кровавые струи. Вопли бабуинов резко заткнулись, а руки на окнах безвольно провисли. Было видно, что под некоторыми просто напросто исчезли тела их хозяев. В резко наступившей тишине автобус тяжело ухнул обратно всеми четырьмя колесами. Кто вы, профессор Данлопп. — Если бы не вертолеты, всем бы хана! — сказал капитан Жебраков. — Туннельной бомбой шарахнули, я-то знаю! — Я еще с сопровождением разберусь! — пригрозил Ярославский. — Надо же-стрелять в своих! В его выкриках сквозила беспочвенная патетика.