— Ирина, ты же держала её в руках!.. Ну, как крошечная пластинка могла взорвать целый дипломат? — возмущенно фыркнул Архидьяконов. — Она была похожа на гранату?.. Нет, в том-то и дело. Вот твои деньги, — он кинул Ирине пачку стодолларовых купюр. — Правда, хороший заработок? — Архидьяконов кивком указал ей на дверь и быстро вышел из комнаты. Ирина шла по улице и смотрела на снег, который слепил глаза — весна, ворвавшаяся в город с антициклоном, снова сменилась маленькой зимой. Вытащив деньги из сумки, она ещё раз посмотрела на них и переложила в потайной карман куртки. — Дура! — крикнул ей шофёр, из-под колёс машины которого она едва выметнулась. — Давить таких слепых дур надо!.. «Ещё десять к тем двадцати… Надо снова ехать, отвезти маме деньги и забыть обо всём к чёрту! Что же я сделала-то?.. Господи, прости меня! Я же не знала, что я делала!» Она не сразу заметила притормозившее рядом зелёное «такси». — Спасибо, что остановились, я что-то припозднилась. Улица Большая Почтовая, — Ирина машинально отметила, что шофёр выглядит солидно. На сиденье сзади кто-то кашлянул, и Ирина, вздрогнув, быстро повернулась. На неё оттуда глядела девушка с яркими блестящими губами на кукольно-злом лице. — Не боишься в тёмное время суток по улицам ходить? — хрипло спросила она. — Ой, — непослушными губами произнесла Ирина, схватившись за рычаг на дверце. — Простите меня, я ведь уже почти дошла до метро, вот же оно! Осталось каких-то пятьдесят метров… Я, пожалуй, пойду! — Сиди, — улыбнулся водитель. — Довезём. — Хорошо, — кивнула Ирина, вглядываясь ему в лицо. — Разве я знаю вас?.. — Конечно, знаешь, — водитель, не убирая улыбки, отечески похлопал Ирину по плечу, и Ирина внезапно почувствовала, как, начиная с головы, всё её тело становится ватным… Ватные уши… ватный рот… ватный язык и ватное нёбо, ватные подбородок, шея, грудь, живот… Из её ватных рук водитель взял сумочку и достал кошелёк с проржавевшей кнопкой. — Денег кот наплакал, — поморщился он, кидая сумку назад. — Тебе хоть раз платили мужчины? — «сквозь вату» услышала Ирина женский голос. — За работу, да, — деревянными губами произнесла Ирина. — За секс, дура! — надменно засмеялась «кукла» на заднем сиденье. Ирина повернула шею и взглянула «кукле» в глаза. — Я замужем. — Ах, какие мы пафосные, — насмешливо хмыкнула «кукла», роясь в её сумке. — А может быть, тебе понравится? Тело в дело, а?.. — Ирина, не отрываясь, смотрела на пухлые губы незнакомки, но слышала почему-то лишь обрывки фраз. — Если бы мужики зарабатывали собой, имея женскую грудь, а?.. У нас обычный публичный дом, зато есть другие, вон Гулька сбежала… Там колют какую-то дрянь и не помнишь, что и как было! Вон Гулька не помнит, где три месяца была… Дурак!.. Она — журналистка, смотри… — внезапно услышала Ирина «сквозь вату» и закрыла глаза. — Что с вами?.. Вам плохо? — кто-то очень сильно её тряс за плечи. Ирина открыла глаза и сквозь радужные круги в глазах увидела, что сидит в каком-то сказочном сквере на длинной лавочке под ярким фонарём. На её непокрытую голову падал снег и не таял. — Где тут метро?.. — спросила Ирина ватным языком. — Вставайте, я вас доведу, — решительно произнёс незнакомец, и тут Ирина, наконец, разглядела его. Это был щуплый мужчина с интеллигентным лицом в тёмной дешёвой дутой куртке. Внизу у его ног кто-то громко по-ежиному фукал!.. Ирина с трудом сфокусировала взгляд на фукальщике, и увидела крошечного терьера с выпученными глазками в вязаной попонке с капюшоном. Он жадно разглядывал её, и по-собачьи выражал восторг. — Вы наркоманка, да?.. Однажды замёрзнете, девушка, — убеждал её всю дорогу до метро незнакомец. — За мной, Озорник!.. Терьер Озорник бежал следом за хозяином, не забывая останавливаться у каждого столба. — Спасибо вам большое!.. Вы меня спасли, — Ирина посмотрела на часы у входа в метро и потёрла ладонями замёрзшие щёки. — Может, на такси? — незнакомец продолжал держать её за руку. — Не надо, — запротестовала Ирина. — На метро быстрее. — Как хотите, — улыбнулся ей на прощание незнакомец. — Я рад, что с вами всё в порядке! Был второй час ночи, когда она добралась до дома. У двери в квартиру Ирина долго искала ключ, а когда всё-таки нашла его и открыла дверь, то в темноте налетела на что-то мягкое и едва удержалась на ногах. — Ты вернулась? — обрадовано спросила Ирина, ожидая услышать сердитое ворчание подруги, но свет внезапно зажёгся — из угла на Ирину смотрела растрёпанная тётка в накинутом кое-как на плечи халате Виталины и с утюгом в руках. — Вы кто? — Ирина вгляделась в почему-то знакомое лицо незнакомки. — Мне Виталина разрешила пожить тут… Женщина опустила утюг. — Я её мама, извини, — вздохнула она. — Думала, воры лезут. А где Лина? — В Турции, — Ирина подвинула чемодан, о который споткнулась, и кивнула на автоответчик. — Слушали его? — А как он включается? — и только тут Ирина сообразила, что перед ней стоит типичная деревенская женщина. С простым лицом — у таких в глазах вся их жизнь. — Значит, ты Ирочка? А я Лидия Ивановна, — женщина запахнула халат. — У Виталинки часто подружки живут!.. Будешь чай? — тараторила она, пока Ирина мыла руки. — А мне сон плохой приснился, вот я и приехала! А можно мне позвонить отсюда в Турцию, как считаешь?.. — Можно, — Ирина покосилась на автоответчик. — Только она сотовый почему-то отключила. Знаете, я думаю, вам лучше сидеть дома, пока Вита снова не позвонит. — А долго сидеть? — Лидия Ивановна с досадой взглянула на телефон. — Я на соседку козу с козлёнком оставила! А соседка старая… Я не приехала бы, если б сон плохой не приснился! Вообще-то, я не верю в сны, но уж больно сон плохой, — Лидия Ивановна быстро перекрестилась. — А про что он, если не секрет? — Ирина подула на чай. Лидия Ивановна замялась. — Ирочка, а давай спать? Я себе на диване постелила, а то меня ноги уже не держат, — вскочила она. — Скажи, у тебя каплей сердечных нет?.. В квартире громко тикали часы и пахло корвалолом. Обе долго ворочались, но к утру усталость взяла своё… О ЖИЗНИ И СМЕРТИ Вечером следующего дня, едва Ирина вошла в квартиру, Лидия Ивановна вручила ей трубку. — Что случилось? Где ты? Я не могу тебе дозвониться! — услышала она голос Архидьяконова. — У меня изменились обстоятельства, не звоните мне больше, — Ирина быстро сказала то, что решила и добавила: — Я выхожу из игры! — Я тебя умоляю, желающих навалом! — язвительно хмыкнул Архидьяконов. — Я просто хотел тебе помочь. — Спасибо, — Ирина отдала трубку Лидии Ивановне, та аккуратно её положила и пожала плечами. — Это случайно не твой бывший супруг, а? — Лидия Ивановна кивнула на вновь содрогающийся телефон. — Звонит с утра, надоел хуже банного листа. Ирина снова взяла трубку. — Знаешь ты кто?.. Ты неблагодарная дура! — в бешенстве проорал Архидьяконов. — Мы договорились, что ты будешь готова работать в любой момент дня или ночи, а ты уходишь, даже не предупредив. Так не делают, слышишь?.. — У меня после последнего случая руки трясутся, понимаете?.. — Ирина оглянулась на Лидию Ивановну, которая, наматывая тряпку на швабру, собиралась мыть пол. — Я больше не смогу работать на вас. — Что за женщина говорила со мной? — спросил Архидьяконов. — Позови Виталину! Желчный тон Архидьяконова вывел Ирину из себя, но она взяла себя в руки. — Я приехала из Томска, и не застала её дома. Она оставила записку, что уехала в Турцию. — Куда уехала? — переспросил Архидьяконов. — В Турцию, — повторила Ирина. — Кстати, Виталина рассказала мне о журналистках Кате и Дине, которые раньше жили у неё. Она очень беспокоилась об их судьбе. Проясните ситуацию, вы не в курсе, где они? — Что за Катя с Диной?.. А сколько Виталины уже нет в Москве? — помолчав, спросил Архидьяконов. — Неделю или около этого, а Катя с Диной — журналистки, — повторила Ирина. — Они жили у Виталины, а осенью пропали… — Почему пропали? — буркнул Архидьяконов. — Они, видимо, уехали. А что касается Роговой, то я попробую узнать через Шереметьево, когда она улетела в Турцию. Я ещё позвоню, мы не договорили… — Мне нужно в Томск, — успела вставить Ирина. — Будешь уезжать, предупреди! Слышишь?.. — тихо сказал Архидьяконов. — Хорошо, — пообещала Ирина. — Ну, что? — Лидия Ивановна, опершись на швабру, тревожно слушала разговор. — Скажите, Вита вам что-нибудь говорила про Архидьяконова? — Нет, я не знаю такого, — отрицательно покачала головой Лидия Ивановна.