Сосед кивнул на закрытую дверь комнаты, Ирина сняла сапоги и заглянула туда. Среди плюшевых зайцев и медведей сидел Пашка, внук Земфиры Ивановны и что-то лопотал. Мягкие игрушки, которыми был завален диван, представляли собой крошечный рай для любителя поиграть. — Такой тихоня, — хмыкнул сосед. — Да, Галь?.. Знай себе играет и не хнычет совсем! — А кто занимается похоронами тёти Фиры? — Ирина погладила Пашку, который был занят откручиванием ушей у медведя. — ЖЭК и мы, — соседка не спускала с неё глаз. — Приедешь на похороны, значит? Завтра к двенадцати сюда. — Конечно, — Ирина присела рядом с Пашкой, тот, наконец, взглянул на неё. — Пашка, Пашка… — Кажется, узнал, — с облегчением выговорила соседка. — Твой телефон нам Земфира дала. В тот день, когда к ней милиция приехала, чтобы Севу из-под гардероба вытаскивать. Пашку велела тебе отдать, если что с ней случится. Ты же им родня? Ты ведь жила у неё?.. — Мы тебя видели, — поддакнул сосед. — Да, я у них жила, — Ирина оглянулась на Виталину, стоящую в дверях. — Конечно, ну зачем парню в детдом?.. Ещё одна загубленная душа будет, — вздохнула соседка. — А он большой парень уже! — Скоро два года, — улыбнулась Ирина. — Жених практически, — убеждённо сказал сосед. — Ещё несколько лет и в ЗАГС! Сейчас рано женятся, да, Галь?.. — Не мели, — отмахнулась супруга. — Под стол этот жених ещё ходит. — А его никто больше не хочет взять? — Ирина подняла Пашку и прижала к себе, Пашка заворчал. — Да кому он нужен? Вот его свидетельство о рождении. Ты его точно заберёшь? Не передумаешь? — соседка требовательно глядела на Ирину. — Заберу. — Ира оглянулась на Виталину, которая, вытянув шею, заглядывала в комнату. Та постучала по лбу кулаком и закатила глаза. «Дура!» — прочла по её губам Ирина. — Забирайте с кроватью, Фирка велела передать. Пойдёмте вниз, я открою. У меня ключ есть, — и сосед достал из кармана ключ. — Собери парня, — велел он жене. — Галь? — Ладно, не командуй! — отмахнулась та. Ирина суеверно перекрестилась, переступая порог квартиры на первом этаже. У самой двери лежали валенки Земфиры Ивановны, в которых она убиралась на улице, её оранжевая куртка висела на гвозде. В комнате валялся шкаф с треснувшим зеркалом. Вещи из него были аккуратно сложены по углам. Ирина всхлипнула. — Поплачь, — понимающе сказал сосед. — Я тебе знаешь, как сочувствую? Ира вытерла глаза и с сомнением взглянула на старую кроватку — в ней, вероятно, спали не меньше десятка пушкинских младенцев. — На первое время сгодится, — потрогав её шероховатую спинку, кивнула она. — Ты с ума сошла? — Виталина с ужасом разглядывала нищенскую обстановку, в которой жила Земфира Ивановна. — До пяти лет хватит, — сосед наклонился к кроватке. — Давайте, я её разберу, я умею. Ирина свернула матрац, подушечку, клеёнку, всё, что лежало кучей и, связав узлом, положила на стол. — Понесли, давайте, — обернулся сосед. — А я пока остальные Пашкины вещи соберу. Виталина посмотрела на Ирину расширившимися от ужаса глазами. — Ты с ума сошла? — закричала на улице Виталина, когда они стали укладывать кровать в багажник. — Кто тебе его отдаст? У него же ещё одна бабка есть! Или сразу же возьмут в детдом!.. Ира, ты что? Он чужой! Наркоманка в тюрьме родила!.. Может, у него СПИД? Или гепатит какой… — Я буду жалеть, если оставлю его здесь, понимаешь? — Ирина кивнула на подъезд без двери. — Я его не оставлю… — Ты чокнутая?.. Я подожду тебя здесь, я туда больше не пойду! Это твой шанс связать себя по рукам и ногам, а не мой, — Виталина трясущимися руками достала сигареты. — Опомнись, сумасшедшая, поехали отсюда!.. Они не удивятся, если мы уедем, — Виталина кивнула на дом. — Ты видела его нос?.. — Он простыл, — Ирина махнула рукой и вернулась за узлом с остальными вещами. Она последний раз взглянула на комнату, в которой прожила в феврале без малого — три недели, и удивилась абсолютной её бедности, хотя, для самой простой жизни там было всё необходимое. Половина людей на этом свете живут так, подумала она и вдруг увидела, что к задней стенке поверженного гардероба прикреплён скотчем обрывок бумаги. Скорей всего, здесь был небольшой схрон и может быть, именно его искал Сева Хариотский? Наверное, в нём лежали деньги за проданные когда-то наркотики, но где они в таком случае?.. Ведь если он приходил снова и снова, значит, так и не нашёл их. Или же их обнаружила милиция и приобщила к делу? — А вот и мы, — Ирина вздрогнула — на пороге комнаты стоял сосед с Пашкой, закутанным шерстяное одеяло, откуда только торчали Пашкин нос и два любопытных глаза. — Наша пушкинская Земфира тоже певунья была… Была да сплыла! — передавая ей Пашку, сосед вздохнул с видимым облегчением. — Ты вон в газете трудишься, в люди выбилась… Может, у парня судьба будет счастливей, чем у его матери и бабки, да? — кивнул он, ожидая ответа. — Как считаешь?.. Ирина, прижимая к себе Пашку, кивнула. — Приезжай завтра, приезжай, Ир, попрощайся с тёткой Земфирой, — напоследок сказал сосед. — Обязательно приезжай, она тебя любила. Всё Ира, да Ира… Ира, да Ира… Ира, да Ира. — Ну, и что мы с ним будем делать? — шёпотом осведомилась Виталина, когда Ирина, уложив Пашку на заднее сиденье, пересела к ней. — Он же человек, хоть и маленький! Ест, пьёт, спит и какает! Каждый день, между прочим… — Да, он привык дома один-одинёшенек сидеть, — Ирина оглянулась на спящего ребёнка. — Я его отвезу через месяц в Томск, не беспокойся, — добавила она. — Вот там обрадуются! — злорадно протянула Виталина. — А почему через месяц-то, вези быстрей, порадуй мать, Ира! Ирина засмеялась: — Не сердись… Виталина тяжело вздохнула. — А ты на меня, но мы же с ним намучаемся, Ир! — Ты и без него мучилась, Лина. Они переглянулись и остальную дорогу ехали молча, оглядываясь на Пашку. Тот тоже поглядывал на них. Только утром следующего дня Ирина поняла, что попала в ситуацию, выхода из которой нет, не существует в природе и всё тут! Ей срочно нужно было ехать в три равноудалённых места — на работу в «Сплетницу», на похороны в Пушкино и, вдобавок, в половине шестого утра позвонил Архидьяконов. — Ты едешь в Лондон, — сказал он. — Через два дня, а сейчас очень быстро мчишься ко мне. Что ты молчишь, красавица? Я долго буду ждать? Чёрт! — Да, — быстро ответила Ирина. — Что да? — разозлился Архидьяконов. — Приеду вечером, ждите! — Ирина положила трубку, поглядела на сладко спящего Пашку, и только тут осознала, что сама без чьей-либо помощи посадила себя в капкан. Виталина внимательно выслушав про «капкан», в котором Ирина теперь сидит, ни слова не говоря, оделась и ушла на работу, помахав сумочкой на прощание, а Ирина выбежала в подъезд и, постояв в нём с минуту, стала поочерёдно звонить в двери. Лишь через час нашлась доброжелательно настроенная старушка, которая согласилась поработать нянькой годовалого Павла Всеволодовича Козлова, который в свою очередь, сперва заорал, а потом описался от радости. — Эх, Пашка, Пашка, — вздохнув, Ирина понесла малыша в ванную. ГОЛОВА ПРЕЗИДЕНТА Уже четверть часа Ирина слушала инструкции к следующему заданию, которое ей давал Архидьяконов, и старалась не пропустить ни слова. Она только что приехала из Пушкино после похорон, мысли путались, и половину нужного мозг просто отказывался воспринимать. — … в подарок шоколадный гроб, а в нём действующий президент из бисквита, — Архидьяконов поморщился и снял очки. Ирина, увидев красные антипатичные глаза поспешно отвернулась и поглядела в окно на заснеженные деревья в саду у дома. — Ты должна заснять, как они будут его есть. Поняла, Ира? — Архидьяконов взглянул туда, куда смотрит Ирина и чертыхнулся. — Да, но как меня туда пропустят? — Ты будешь с шоуменом Дубровым, — Архидьяконов протянул ей паспорт и кредитную карточку «МастерКард». — Вот твой загранпаспорт с визой, держи! — С Дубровым? — переспросила Ирина, пряча паспорт. — Хорошо… Я только не понимаю, зачем? Ну, будут они есть необычный торт, и что с того? В Москве и не такое едят. — Мне нужны фотографии этого действа, — Архидьяконов нервически постучал по столу костяшками пальцев. — Особенно физиономия Яблонского, который заказал этот торт на свои именины! — А кто мне разрешит заснять это безобразие, а? — поёжилась Ирина. — Одна техническая штучка вот здесь, — Архидьяконов кивнул на красный брючный костюм. — Одень, я посмотрю. Он из стрейч-ткани, размер твой. — Откуда вы знаете мой размер? — проворчала Ирина, надевая пиджак. — Хотя, ваш я тоже знаю. — Да? — засмеялся Архидьяконов. — Я не сомневался в тебе… Мягкий ласкающий свежий весенний ветерок из открытого окна в Лондоне. Ирина выбирала духи из тех, что предложил ей Дубров, и смотрела вниз на реку, по которой плыли разноцветные судёнышки. Они прилетели в Лондон два часа назад. Район Белгравия, старинный трёхэтажный дом рядом с Темзой, огромным садом и вертолётной площадкой. Со вкусом одетый и очень компанейский шоумен Дубров сидел на подоконнике и о чём-то размышлял, словно забыв про Ирину. «Быть корректной очень важно, — инструктировал её Архидьяконов сегодня утром. — Запомни, ты просто дополнение к Дуброву, и воспринимай себя именно как дополнение, не светись!.. Уровень безопасности Яблонского составляет сто процентов из ста по международным нормам, и если бы не его вывих мозга, который выражается в уничижении всеми способами действующего президента, так запросто увидеть, что он будет творить в свои именины было бы невозможно!.. Если тебе интересно, Дубров приглашен за очень хорошее вознаграждение вести этот праздник, так вот, имей в виду, он ни разу не знает о твоём задании, и не вздумай проговориться ему, слышишь?.. — Но… — Ты не можешь ничего спрашивать, — Архидьяконов взглянул на Ирину бешеными глазами. — Слушай, ты всего лишь должна снять поедание Яблонским головы президента в самом откровенном ракурсе и всё!.. Как он отрезает её ножом, раскладывает по тарелкам и жадно лопает куски этой головы — с лысиной и ушами!.. Ясно?»