— Где это? — Это было со мной, когда я прибыла. Но я не помню, куда убрала ее. — Подумай, Сирша. Где это может быть? И она вспомнила. Манус показал ей маленькую шкатулку, любимую вещь его матери. Песнь напомнила ей о стражнице, и она оставила шкатулку там на хранение. Сирша вздохнула. — Музыкальная шкатулка. — Эта? Ее глаза открылись, хотя она не помнила, как закрыла их, и она увидела шкатулку в руках Деклана. — Откуда ты узнал? — Это единственная музыкальная шкатулка в доме. — Но где она была? Он подмигнул. — Это золото, милая. Все золотое говорит со мной. — Открой ее. Музыка зазвучала, как только он покрутил шкатулку. Крышка поднялась, стало видно крохотную танцовщицу. В конце песни внизу открылся выдвижной ящичек. Внутри была маленькая витая ракушка. — Теперь я помню, — выдохнула она. — Этот подарок дала мне мама перед тем, как я уплыла. Как я могла так легко забыть? — Чем дальше он от тебя, чем дольше его нет, тем тебе хуже, — Деклан провел ладонью по ее голове. — Твоя связь будет подавлять тебя еще дальше. Паника заставила ее вскочить с кровати и побежать за дверь. Она бросилась в свою разгромленную комнату. Простыни путались в ногах, но она добралась до балкона. Вдохнув соленый воздух, она повернула ракушку в ухе. Песня заполнила океан и небо над ней. Стражницы плакали по потерянному ребенку, горевали по русалке, которая не вернулась в их руки. Они кричали от гнева, рыдали от печали, а потом все утихло. Сирша ждала долго, и они завыли снова. Деклан опустил ладонь на перила рядом с ней. — Он не вернется еще как минимум шесть месяцев. — Я протяну так долго? — спросила она. — У тебя есть выбор. Хочешь умереть тут, ожидая возвращения своего человека? Или хочешь умереть в руках своего вида? — Я не могу принимать такое решение. — Тебе придется. * * * — Капитан? Манус оторвал взгляд от волн на миг и посмотрел на товарища. — Что? — У нас заяц. Его любопытство усилилось, Манус склонил голову и смотрел, как мальчика бросили на четвереньки на палубу. Тощий и юный, мальчик еще не подходил по возрасту для пребывания на корабле. Но он помнил, как был в таком возрасте и хотел стать моряком. Мальчик заскулил, Манус прошел к нему. Ему нужно было привыкнуть к власти капитана. Манус не мог запугивать меньше, или другие подавят его. Он не мог молчать, иначе корабль не выживет. — Как ты смог спрятаться на моем корабле, мальчик? Он вытер нос и хмуро посмотрел на него. — Это было не так сложно. — Да? — Я спрятался в бочке от рома. Вылил содержимое в море, и ваши люди погрузили меня, даже не заглянув под крышку. Манус приподнял бровь. — Серьезно? Он услышал, как нервно шаркали ноги. Тот, кто загрузил ром на корабль, точно убежал прятаться на несколько дней. Они уже видели гнев капитана, и он знал, что они посчитали его пугающим. Справедливым, но опасным. — Я ничего не сделал вам и вашим людям. — Не сделал. Но ты тут без разрешения, а мы посреди океана. Я продумал провизию на всех на корабле. С твоим появлением еды и воды нам надолго не хватит. Понимаешь? Глаза мальчика были огромными. — Я не думал об этом. — Я так и понял. — Вы выбросите меня за борт? — мальчик расправил плечи и оскалился. — Я буду биться. — Вряд ли у тебя есть шансы. Но я не хочу выбрасывать ребенка акулам. Манус кивнул своему помощнику, хоть тот закатил глаза. Экипаж привыкнет к ребенку. А маленькие пальцы мальчишки пригодятся в будущие месяцы. — Идем со мной, — приказал Манус. — Я кое-что тебе покажу. — Точно не выбросите меня? — Мы обучим тебя поведению на корабле. Если будешь хорошим матросом, я позволю тебе остаться. Если нет, мы подумаем о кормлении акул. — Я — хороший матрос, — мальчик поправил рубаху. — Вот увидите. — Удивительно, но я не сомневаюсь. Он видел себя в мальчике, хоть и не хотелось признаваться. Манус отметил следы тяжелого труда. Царапины на ладонях, загрубевшие локти выглядывали в дырах рубахи, он кривился, когда шагал, прижимал руку к боку. Они пошли к носу корабля. Манус шагал неспешно, останавливался и говорил с матросами. Им нужна была поддержка, как мальчишке, хотя Манус подозревал, что у того были сломаны ребра. Они отошли подальше, и Манус указал на мачту. — Знаешь, что это? — Русалка. Проклятые фейри не должны быть на кораблях. — Кто тебе это сказал? — Папа. — Он ударил тебя по груди? — Манус рассмеялся от испуганного лица мальчика. — Я помню ощущение сломанных ребер, заметить это не сложно. — Что вам-то? — мальчик вытер нос рукавом. — Ничего такого. Пара синяков. — Я скажу доктору осмотреть тебя. — Доктору? — Я думаю, что у каждого корабля должен быть свой врач, хотя многие не хотят им платить. Почему ты говоришь, что русалка — проклятье корабля? — Фейри — плохая удача. А русалки заключают сделки с людьми, а потом топят их.