— После вас. Сирша открыла дверь и прошла в сад, но такой вид она не ожидала. Растения всех форм и размеров цвели выше ее головы. Большие синие гиацинты окружали стеклянные фигуры людей в полный рост. Женщины застыли посреди танца. Мужчины кланялись и протягивали розы любимым. Разные фейри кружились, пели, играли музыку. Застывший двор был с любовью создан из стекла. Солнце сверкало на фигурах, пускало радугу по гроту. Нежный ветер разносил семена. Огоньки фейри окружили Сиршу. Они опустились на ее волосы и высоко пели. Она закрыла руками рот. Дом. Она была дома, насколько это было возможно. — Это… — язык не слушался. Она не могла думать и едва дышала. Манус остановился рядом с ней и обнял ее. — Это прекрасно. Мастер шел по саду, сцепив ладони за спиной. — Я годами создавал так много, хоть не так тяжело, как вам кажется. Ладони много работы делают для меня. — Как много вы создали? — спросила она. — Сотни. Фейри порой приходят и забирают одну, но оставляют что-нибудь в подарок, — он замер у пруда. — Знаю, вы хотели сделать заказ, но у меня есть то, что вы захотите. Сирша очарованно шла за ним по тропе из ракушек и кусочков гладкого стекла из моря. Каждый шаг пел ей песню, покалывал ступни. Пруд был кристально чистым. Он тянулся в глубины, соперничал по синеве с небом. Соленая вода ужалила ее нос, наполнила ее воспоминаниями. Бархатные камни кольцом окружали вход в море. Она хотела погрузиться в воду. Ее семьи тут быть не могло, они жили на краю Другого мира, так далеко от царств фейри, что не могли знать, где она была. Манус сжал ее руку. Он всегда знал, когда мысли ее уходили к волнам. Она тряхнула головой и вежливо спросила: — Где же это, мастер? Он указал на темный угол, где ручеек впадал в пруд. Стеклянная русалка сидела на камне и вычесывала волосы ракушкой. Она смотрела печально вдаль. Хвост был из ярко-зеленого стекла, сочетался с ее волосами. Такое потрясающее творение Сирша еще не видела. Она была похожа на живую больше остальных фигур, казалось, вот-вот повернет голову и посмотрит на них. И Сирше почему-то стало невыносимо печально. Слезы наполнили глаза, дыхание застряло в горле. — Манус, — прошептала она. — Я хочу это. — Уверена? Мы можем заказать что угодно. Он сделает это с радостью. Она была уверена. Это творение из стекла ей нужно было дома. Им придется прятать это от людей, они заметили бы, что его создали фейри. Даже если статуе нужна была тайная пещера, Сирша хотела забрать ее. Она не могла говорить и рьяно закивала. Манус хмуро посмотрел на нее. Он знал, что что-то было не так, всегда понимал, даже когда она пыталась скрыть от него. — Мастер, — сказал он. — Мы заберем эту домой. — Буду рад выполнить дополнительные заказы. — Есть парочка, если вы не против. Мастер указал на стол, окруженный стеклянными слугами. — Присаживайтесь. Набросаем идеи, и они будут готовы через несколько месяцев. Они оставили Сиршу стоять и глядеть на русалку. Она не понимала бурю эмоций внутри себя. Счастье, печаль и разочарование слились в ком в ее животе. Она ненавидела это. Она хотела, чтобы этот ком пропал. Эта жизнь была хорошей. Мирной, в роскоши и с любящим мужем. Как бы она ни скучала по морю, та часть ее жизни кончилась. Печаль пронзила ее сердце, ядовитые нити опутали тело. Стеклянная русалка, казалось, посмотрела на нее с печалью в глазах. Они были схожи, это творение и русалка. Без моря Сирша тонула в своей печали. Это она отдала. Она сама сделала выбор. Она повернулась и пошла к столу, где сидели мужчины. С каждым шагом она слышала тихий вой забытой русалки и меланхолию моря. 10 Золотой свет, бушующее море Манус поднял голову со стола, ворча, провел рукой по лицу, стирая остатки сна. Как долго он был тут? Он посмотрел на догорающую свечу. Довольно долго. Свеча была новой, когда он спустился сюда, чтобы добавить правки в документ, который дал ему капитан Рамзи. Мужчина решил оформить бумаги на случай, если Манус передумает и откажется от корабля. Но не было столько демонов в аду, чтобы переубедить Мануса. Он нанял надежный экипаж — со всеми поговорил сам, убедился, что они умеют работать. Он был готов к покачиванию волн. Неподвижность земли нервировала его. Он склонился и потушил огонек. Тьма накрыла его теплым одеялом. Сирше нужно было знать. Она была слишком невинной, и она не поймет, почему ему нужно отправиться одному. Он не мог взять ее. Русалы скрывались под волнами. Их пальцы с перепонками и вытянутые лица все еще снились ему в кошмарах. Он видел, как они забирали ее у него снова и снова. Проклятая рука тянулась к нему, но они оба знали, что он не мог ее спасти. Манус сжал кулаки. Он не мог многое, но сохранить ее безопасность было важнее дыхания. Если из-за этого придется не видеть ее месяцами, он так и сделает. Пальцы покалывало. Он хотел коснуться ее нежной кожи, чтобы вспоминать на корабле, где он застрянет с мужчинами надолго. Забудет ли он ее? Никогда. Забудет ли она его? Мысль тревожила. Ему нравилось думать, что он был незабываемым, но она слишком часто смотрела на воду. Она слышала зов сирен, как он. — Эгоист, — буркнул он. Он был таким. Он держал ее тут, хотя она хотела домой, но там было опасно, и мир был против них. Две стороны монеты, которые не могли увидеть друг друга. Он встал из-за стола и опустил ладонь на поясницу. Она пошутила бы, что он старел, и Манус надеялся, что так и было. Они старели вместе, она не покинула его, как и другие жены-русалки не сделали бы. Проверив, что все бумаги были стопкой в углу, он вышел из кабинета и направился к лестнице. Еще несколько подписей могли подождать. Пока что у него были дела важнее. Дом был зловеще тихим, пока он шел к главной лестнице. Сирша оставалась в комнате напротив его, и он ночевал у себя. Обычай был странным, но он не хотел сплетен слуг. Его ладонь погладила гладкое дерево двери, успокаивая мысли. Он вспомнил жену Артуро. «Будь с ней, когда наступит буря». А бури придут. Потому что все моряки слышали зов моря, все умерли. Если он не сможет уберечь себя, то убедится, что она будет жить в роскоши до конца жизни. Он не бросит ее сломленной с ребенком и без денег. Он сделает все, чтобы уберечь ее. — Господин? — тихий голос зазвучал из теней. — Можно сказать? — Этейн? — Манус обернулся. — Что-то не так? Милая служанка вышла из теней, сжимая пальцами ткань юбки. — Нет, все хорошо. Дом прекрасен. — Я верю твоим словам. — Нам с моей сестрой тут очень нравится. Это… лучше.