— Она всегда чувствует себя вот так, как дома? — Не всегда, — она слышала улыбку в голосе Мануса. — Только в местах, где ей нравится. Она оглянулась, они смотрели на ее ноги. — Помню, — отметил мастер. — Она была без обуви, когда я ее встретил в тот раз. — Она не любит обувь. — Странно для леди ее статуса. — В ней нет ничего нормального. Она скривилась, глядя на Мануса. — Я нормальная, может, это вы все странные. Мастер кашлянул. — Вас растили как принцессу на другой земле, так что мы все странные для вас, миледи. Снова этот глупый слух. Сирша сжала кулаки, злясь, что ложь снова преследовала ее. Она не стала подтверждать или отрицать и указала на комнату. — Зачем мы тут? Я рада встрече, мастер, но мне интересен повод визита. Манус прошел к ней и снял стеклянную лошадку с камина. — Я подумал, что ты захочешь увидеть его мастерскую, а потом мы сделаем заказ. — Тут вы работаете? — спросила она у мастера. Он кивнул. — Я бы хотела посмотреть. Я еще не видела таких творений из стекла, как у вас, даже в богатых домах, — мысли кружились в голове Сирши. — Почему так? Мастер потер шею. — Я как ваш муж, миледи. — Как мой муж? — повторила она. — О чем вы? — Когда я был мальчиком, мама отправила меня в поле, потому что я был болен. Я уже был не таким маленьким, чтобы привлечь фейри, но и тогда у меня был талант к искусству. Они взяли меня к себе, исцелили, обучили всему, что я знаю о стекле, — он сел за стол и подвинул рубаху. У его горла был известный ей знак. Ее сердце билось в горле. Это был мелкий цветочек, едва заметный. Многие приняли бы его за шрам. Благие фейри помечали своих рабов-людей. Она не знала, чьим был этот символ, но понимала, что это значило. — Мне жаль, — выдохнула она. — Они не должны были забрать вас. — Было не так плохо, как вы думаете. Они были добрыми, кормили меня и научили использовать руки так, как я и не мечтал, — он поднял ладони, чтобы она посмотрела. — Хотя они не мои. Ее желудок сжался от страха. Сирша шагнула вперед и поймала его ладони своими. На его запястьях были тонкие серебряные линии. Она не заметила раньше, но ладони отличались немного по цвету от его тела. — Я такого еще не видела, — пробормотала она. — Что они с вами сделали? — Больно не было, миледи. — Они не должны были так делать, — ее тело содрогнулось, тон был жестоким. Глаза мастера расширились, он явно все понял. Тихо, чтобы Манус их не подслушал, он сказал: — Это сделали не вы. — Но мне все равно стыдно. Она прижала его пальцы, подняла ладони и поцеловала их центр. Магия русалки потекла от ее губ к его коже. Она направила сострадание и исцеление в его тело. Он потрясенно выдохнул. — Миледи, вы не должны… Поздно. Дар фейри сиял на его ладонях, пальцы подрагивали. Мастер смотрел огромными глазами. — Они… они ощущаются… — Лучше? — Да, — слово дрожало от шока. — Словно знают, что они мои руки. — Дары фейри идут с ценой. Эти ладони всегда знали, что принадлежали другому, и не хотели вас принимать, — она сжала его пальцы. — Теперь знают вас. — Это повлияет на мое искусство? — Думаю, ваше мастерство станет лучше. Руки будут помогать вам, а не мешать. — Спасибо, миледи. Большое спасибо. Она улыбнулась. — Это меньшее, что я могу. Вы подарили мне много снов с чудесными стеклянными фигурками. Мастер резко встал, энергия из его тела трещала в воздухе. — Тогда позвольте оживить ваши сны. Вы видели, как я работаю, идемте теперь со мной. Я покажу вам, что я могу создавать. Это я не продавал. Она взяла его за руки, провела пальцами по шву. Манус держался в тени, нервничал. Ему не нравилось, что другой мужчина ее трогал. К счастью, он не стал мешать. Они прошли к задней двери. Она увидела едва сияющие руны на поверхности. Некоторые она узнала, слова содержали силу и скрытые тайны. Другие не знала, их линии были изображены старательной рукой. — Магия? — спросила она. — Кто оставил это в вашем доме? — Друг-фейри. Когда я вернулся, все мои друзья и семья были мертвы. Двести лет прошло в этом мире, — мастер указал на дверь. — Это был мой последний подарок от тех, кто многому меня научил. Она посмотрела на верхнюю руну, в ней было нечто знакомое. Сирша охнула от шока. — То дверь в Другой мир. — Да. — Они дали вам дверь к фейри? — она посмотрела на мастера, впечатленная его навыком. — Они любили вас. — Отчасти. Двор Благих не был мне другом, но им нравилось, что я делал. Идемте, нас не побеспокоят. Сирша заставила бы Мануса остаться у двери в других обстоятельствах. Другой мир был опасен для всех. Но она видела солнце под дверью, узнала руны защиты. Тот, кто создал эту дверь, хотел уберечь мастера. Сирша прижала ладонь к потертому дереву. Дверь пульсировала любовью, отчаянием и тоской, такой чистой, что ее ладонь жгло. — Она вас любила, — отметила Сирша. — Как для фейри, сильно. — Она считала меня особенным. — Но вы не могли быть вместе. Мастер шаркнул ногой. — Фейри-аристократы не могут быть с людьми. Не так, как мы хотели, а другое не подходило. — Оттуда ваше вдохновение. Не из Другого мира, — она повернулась, оставив ладонь на волшебной двери. — Ваше вдохновение от нее. — Во всем, что я создаю. Любовь в ее сердце опаляла ее изнутри. Конечно, фейри избегали этой эмоции. Было больно, даже когда любовь была не своей. Манус поймал ее взгляд. Его лицо смягчилось, он нежно смотрел в ее темные глаза. Он тоже это ощущал. Она была уверена. — Можно? — спросила она.