— Твое сердце? — она погладила его уши. — Или твоя гордость? — И то, и другое. Ты — все для меня, причина, по которой я тут, мое богатство, счастье и удача. Я не знаю, что буду делать без тебя, Сирша. Этого было мало, но пока что хватало. Она прижалась головой под его подбородком, выдохнула с облегчением. Он переживал за нее, и она могла вытерпеть эту странную жизнь со слугами, тайнами за веерами и скрипом дома в ночи. — Я люблю тебя, — она прижала слова над его сердцем, желая, чтобы они проникли в него и наполнили его тело магией. Его грудь выпятилась, спина выпрямилась, и она ощутила кусочек себя в его теле. Магия русалок была слабой, по сравнению с другими фейри. Она могла лишь дать ему уверенность, здоровье и счастье, вдавив их в его кожу как щит от других. Даже если это будет стоить ей жизни, Сирша решила защищать его ото всех опасностей мира людей. * * * Чайки кричали над пристанью, кружили над рубаками, надеясь на угощение. Ножи стучали по дереву, рыба била хвостом по земле. Дети бегали в толпе, пытаясь быстро украсть из карманов прохожих. — Держись рядом, — Манус взял ее за руку. — Не хочется бегать за мальчишками. — Это всегда мальчики? — она смотрела, как один бежал по толпе, мужчина преследовал его, громко ругаясь. — Девочки обычно стоят на улицах и просят милостыню, и они куда милее женщин. Или… — он не сразу сказал и кашлянул. — Для бедных женщин есть другие варианты, но нам не стоит их обсуждать. — Ты всегда так говоришь, — рассмеялась Сирша. — Словно тебя растили как лорда, а не такого же мальчишку. — Так и было. Она застыла. Манус запнулся, она удерживала его руку. Он оглянулся. — Сирша? — Ты не говорил, что не всегда был уличной крысой. Ты шутил много раз, что родился на улице, и я… — она пожала плечами. — Я не знаю, что я думала. — Я не был богачом или аристократом, если ты об этом. Он попытался пойти дальше, но она потянула его за руку. — Манус, скажи! Я хочу знать. — Нам нужно осмотреть корабль, моя жемчужина. — Это важно. Это часть тебя, и я хочу знать. Мышца дергалась на его челюсти, но он сдался. — Моя мать работала на кухне. Ее редкие знали, но она понравилась одному лакею, и появился я. Они дали ей оставаться в доме, пока я был крохой, но когда я начал ходить, они нас выгнали. И все. — Все? — она вдруг вспомнила, как уверен он был. Манус купил их дом, даже не посмотрев его. Он называл комнаты, и ей казалось, что все люди так умеют. Она покачала головой. — Ты вырос в доме, в котором мы живем, да? Манус облизнул губы, ему было не по себе от разговора. — Да. — Потому ты хотел его купить? — Я восстановил справедливость. Теперь мне принадлежит дом мужчины, который выгнал мою мать на улицы. Если бы я мог, я похоронил бы его на заднем дворе и топтался бы по могиле каждую ночь. Ей не нравилась эти сторона Мануса. Мрачный голос клинком впивался в ее сердце. Она знала, что их дом не ощущался безопасно и любимо. Они жили в гробнице плохих воспоминаний, прошлого, что он не мог отпустить. Манус вздохнул. — Не переживай так сильно. У нас милый дом, мы счастливы. А прошлое оставь в прошлом, Сирша. — А ты можешь? Он не ответил, вел ее по пристани к большому кораблю с чистыми белыми парусами, висящими на трех мачтах. Корабль впечатлял, и она видела такой лишь раз. Королевский корабль. Манус раскинул руки, откинул голову и рассмеялся. — Разве не красота? Моя жемчужина, Рамзи нам не врал. Это самое поразительное творение, что я видел. — Корабль красивый и вынесет много штормов. — Штормов? Даже море фейри! — Вряд ли, любимый. Он не переживет гнев стражницы, — она встала рядом с ним и улыбнулась. — Но может унести нас далеко от берега. — Хочешь осмотреться? — Очень. Она коснулась руки Мануса, и они вместе прошли на корабль. Они почти весь день бродили по нему. Манус знал корабли как свои пять пальцев. Он указывал на трещинки, которые нужно было заполнить смолой, на отличную мебель и комфорт каюты капитана. Это была любовь его жизни. Сирша смотрела, как он становился увереннее с каждым мигом на корабле. Его шаги стали шире, спина была прямой, он щурился и ловил взглядом все детали. Он впечатлял. Он обвил рукой ее плечи у носа корабля. — Видишь? — Океан? Он красивый сегодня. Волны мягко нас покачивают, ведь знают, что ты хочешь скоро начать приключения. — Не это, моя жемчужина. Он указал на мачту. Корабли всегда были украшены вырезанным существом, приглядывающим за ними. Сирша восхищалась вырезанными китами, рыбами и воинами. Но в этом значения было больше. Русалка поднимала руки к своим волосам и смотрела на океан. Ее хвост бил по волнам, хотел, чтобы океан был осторожнее с людьми на борту. — Манус, — выдохнула Сирша. — Она прекрасна. — Я попросил, — ответил он и сжал ее крепче. — Если у меня будет корабль, то я хочу, чтобы моя фейри все время приглядывала за мной. — Мне нравится. Корабль прекрасен. — Как ты. Манус поднял ее руку над ее головой, закружил ее и поймал у своей груди, она смеялась. — Я назову корабль «Сейрса». — Свобода? — Это он даст мне, моим людям и всем, кто будет на борту. И все будут знать, что корабль с русалкой помогает и позволяет всем на борту выражать свои мысли. — Когда они узнают это? — Как только я их найму. Она рассмеялась. Он поднял ее над палубой и закружил, пока ее голова не закружилась. Только когда она закричала, он дал ей снова коснуться досок, притянул к себе и поцеловал в лоб. — Спасибо, — сказал он. — Ты сделала это возможным для меня, идеальное создание. Никакое золотое в мире не может отплатить за то, что ты сделала. — Мне нужна только твоя любовь. Он обнял ее крепче, они вместе смотрели на море. * * * Гром звучал вдали, буря близилась к берегу, треща молнией. Волны с белой пеной догоняли ее. Гул дрожал в груди Сирши, она улыбнулась. Бури были редким явлением на ее родине. Она едва слышала их шум под водой, но порой плавала к поверхности послушать могучий зов. Было красиво и страшно одновременно. Молния вспыхнула и озарила ее комнату, ее улыбка увяла. Ее комната была одинокой, хоть и напротив комнаты Мануса. Ей не нравилось быть далеко от него, но его ответ был одинаковым. Было неприлично для их статуса быть в одной спальне. — Так не делается, Сирша, — сказал он. — Если хотим так жить, нужно слушаться. У людей были странные традиции. Они настаивали на браке, а потом требовали, чтобы пары оставались порознь.