— Никогда. — Разве ты не хотела что-то мне показать? Это уже не было важно. Ей и без того было плевать на золото. Они не могли и дальше целоваться? Новое желание было сложно подавить. Но в его глазах было любопытство, и его пальцы постукивали по ее горлу. — Да, — ответила она. — Обернись. Пещеру озаряли редкие черви на потолке. Вещество из них сияло, озаряя пещеру голубым светом. Сирша помогла ему повернуться, ладони были на его ребрах. Его спина прижалась к ее голой груди, она обвила руками его плечи. — Золото тут, — сказала она. — Видишь? Это русальи запасы. Редкие тут, ведь многие из нас живут в бездне. И запасы были серьезными. Несколько зависимых русалок носили горсти сюда, когда могли. Монеты, короны, кубки были горой богатства, что сыпалось в воду. Он отодвинулся от нее, подплыл к краю и забрался на гору. Его глаза были огромными от потрясения, он споткнулся и упал на колени. Сирша смотрела, как он хватал горсти монет. Они сыпались с его ладоней, звенели, падая в воду, мерцая в голубом свете. Он повернулся к ней с раскрытым ртом. — Как все это сюда попало? — В этих водах разбивалось много кораблей, и некоторые из нас собирают вещи. — Ты? Сирша покачала головой. — Нет, я добавила сюда только одно. — Что? Она покраснела. Он посчитает это глупым? Детским желанием добавить что-то к запасам, но без значения за этим? Но он спросил, и она не могла отказать. Сирша указала на него и вверх на небольшой каменный выступ в стороне от входа в пещеру. — Там. Он встал и прошел по горе к ее дополнению. Это была золотая статуя, ее можно было легко держать, ведь она была чуть больше ее ладони. Может, это был какой-то принц, правитель, известный в мире людей. Его гладкие черты лица были искусно сделанными, он не должен был находиться в глубинах. Корона на его голове была с острыми пиками, меч на бедре вызывал у нее фантазии о войнах, в которых он сражался. И побеждал. Она мечтала о принце почти все детство, а потом и повзрослев. Он был красивым, добрым, королем, который превосходил других королей. Его ум был известен на всех землях, и все женщины из королевских семей хотели быть его женой. Истории в ее голове наполняли ее счастьем. Теперь Сирша боялась того, что скажет Манус. Принц был выдуманной фигурой? Просто мужчиной, которого слепил скульптор? Манус покрутил статуэтку в руках и кивнул. — Кухулин. Один из величайших королей из легенд, сын Луга и смертной женщины. Такой талисман приносит удачу. Он тебя оберегает. — Он был защитником? — Защищал всех, кого любил, но ему не повезло больше всех в истории. Она подплыла ближе, опустила локти на гору золота и смотрела на него. — Расскажешь мне? — Историю? — удивился он. — Сейчас? — Пожалуйста. — Другие русалки не вернутся и не разозлятся, что мы возле их сокровищ? — Вряд ли, — она подвинулась, больше золота упало в соленую воду. — Я люблю истории, а ты хорошо их рассказываешь. — Ты останешься в воде? Сирша посмотрела ошеломленно на горы золота. — Да. Он посмотрел на богатства вокруг него и вздохнул. — Ладно. Манус опустился на груду, заерзал, делая выемку под себя в монетах. Он убрал руки за голову и кашлянул. Она любила эти моменты с ним. Он рассказывал истории ночью под луной, Сирша едва дышала. Ей нравилось притворяться, что она была в его историях, переживать моменты приключений, сражений и любви. — Кухулин известен как один из самых сильных мужчин в истории. Он — сын Луга, бился не хуже своего отца. Говорили, в бою он становился другим. Зверем. И он был таким красивым, что все лорды переживали, что он украдет их жен и дочерей. Сирша вздохнула и опустила голову на предплечья. — У него была жена? Она была красивой, как он? — Нет, — Манус покачал головой и улыбнулся. — Он был слишком диким для этого. Жены у него не было, и другие презирали его за это. Пытаясь убрать его от их женщин и дать их сыновья шанс на брак, Форгалл Монак заявил, что Кухулин не был таким уж легендарным воином, как заявлял. И любой воин с таким званием учился с Скатах из Альбы, женщиной, что была сильнее и опаснее всех живых мужчин. Она жила в Дун Скейт, Крепости теней, далеко на острове Скайе. От имени Сирша выпрямила спину. Она радостно склонилась ближе. — Я слышала о Скатах! Ее дочери когда-то давно проплывали тут. — Ее дочери? — Они были опасные, как она. Чудесные существа в броне людей и шлемах в форме зверей. Стражница угрожала им, но они кричали боевые кличи так громко, что мы слышали их в глубинах океана. Они заслужили право миновать наши воды. Его щеки побледнели. — Страшно подумать, что за существо напугало бы стражницу. — Напугало? Нет. Они не запугали стражницу, они были в родстве, — она прижала ладонь к груди. — Стражница знает боль обиженной женщины. Они родились из душ утонувших и существуют, чтобы остальные не испытали такую боль снова. Ее душа желала бережных объятий стражницы. Они были добрыми, и хотя они разрушали, они делали это не без повода. Сирша любила их до боли. Он мог такое понять? Он знал боль в сердце женщины от того, что ее могли не любить в ответ? Он не мог, но она не думала от этого о нем хуже. Сирша подняла руку и махнула ему продолжать. — Кухулин. Что стало с ним, когда он отправился на остров? — Он долго тренировался со Скатах и ее дочерями. Он узнал все техники, какие знали только женщины острова. Но, как красивый мужчина, он привлекал к себе женщин. Они были сильными жестокими существами, которые порой казались мужчинами, а не женщинами. Кухулина очаровала одна, а ее соперница, Айфе, стала завидовать. В порыве гнева она вызвала Кухулина на дуэль. Сирша охнула. — Да? Манус серьезно кивнул. — Да. Они бились днями напролет кулаками и мечами. Солнце взошло, луна опустилась, и так снова и снова, пока бой не был завершен. Кухулин прижал меч к ее горлу, победив. Он попросил в знак победы ночь с ней, и она забеременела. Слезы тут же наполнили глаза Сирши. Она сглотнула и подняла руку, чтобы он притих. — Я думала, ты назвал его хорошим. Героем? — Так в истории. — Но он заставил женщину спать с ним? Он уже победил, но еще и завоевал ее тело? Манус глубоко вдохнул, сдвинув брови. — Я не думал об этом в таком ключе, но, думаю, ты права. — Я не верю, что он — герой. Уже нет.