– И что ты, Макс, делал в моем шкафу? – уперев руки в боки, спросила девчонка. – Да еще в таком виде! Муха презрительно сморщила нос. Я глянул на руки, оттянул рубашку и бросил взгляд на кеды. Не поспоришь – выглядел я, как свинья! – Ты, наверное, мне всю одежду замарал! – В шкафу?! – запоздало понял я. – Ну, а где же еще! – фыркнула Муха. Я оглянулся. Действительно, за моей спиной был обычный платяной шкаф. Правда, необычного светло-синего цвета. Медная круглая ручка поблескивала новизной, а краска на дверцах была новенькой, без единой трещинки. Я дотронулся до дверцы, и пальцы узнали ее. Да, именно она привела меня из пещеры сюда. А еще я мог поклясться, что это была та же самая дверь, что охраняла подвал в доме Паучихи! – Ты очень грязный. Очень странный. Очень мерзкий! – выпалила Муха. – И правда, все это выглядит крайне странно, – согласился я. – Это дом твоей бабушки? Я потянул первое попавшееся из шкафа, и это оказались странные невнятные панталоны с рюшами. Девочка покраснела как томат, сдвинула брови и схватила увесистый подсвечник. – Не смей трогать мои вещи! – перехватив грозное орудие, крикнула она. Я выронил панталоны и огляделся, ища пути отступления. Тканевые обои, тяжелые портьеры, китайские вазы со свежими цветами, плюшевый медведь с вязаным шарфом, книги, софа, окно, улица… Взгляд замер. Что-то показалось мне странным. Позабыв о подсвечнике в тонких ручонках девицы, я сделал пару шагов и уткнулся носом в стекло. Передо мной змеилась мостовая, петляя между домами, улочки паутинкой растекались до горизонта. Вдали виднелся шпиль церквушки, часы на мэрии, красная черепица крыш. Все было словно и знакомое, но и одновременно с этим чужое. Холодок пробежал по спине. – Это Амбертон? – неуверенно спросил я. Муха хмыкнула, закрывая шкаф. – Это Миллвиль. Ты еще и не местный? Сирота? Каторжник? Беглец? Я молча разглядывал улицу. – Миллвиль, – словно попробовал я слово на вкус, – А Амбертон рядом? – Не знаю, зачем я с тобой говорю. На моем месте любая приличная леди давно бы вызвала полисмена… – Амбертон далеко? – перебил я жужжание. – Какая наглость! Но я отвечу. Никакого Амбертона на много миль вокруг нет! Иначе я бы знала! – Ты уверена? – Конечно! Ведь я бы точно запомнила город с таким же именем, как у меня! Я обернулся. Муха стояла, задрав нос, и не выпускала из костлявых рук подсвечник. – Тебя зовут Амбертон? – удивленно спросил я. – Похоже, твои родители те еще шутники. Я еще раз глянул в окно и наконец-то увидел то, чего ждал: прохожих. Сердце упало в пятки. Я кинулся к шкафу, распахнул его, но там были лишь плечики с одеждой, полки с тряпками и коробки – наверное, со шляпками. Я испустил протяжный стон, словно раненый зверь, и попытался все равно протиснуться между платьями и панталонами Ширли Темпл. Вдруг тут, как у Льюиса? Опа – и в Нарнии! Или как у другого Льюиса: опа – и в норе белого кролика! Любой «опа» мне подходил, главное – чтобы вернул домой. Не успел я даже убрать вторую ногу с ковра, как жар опалил затылок, и искры посыпались из глаз. Что-то тяжелое опустилось на мою голову, и мир распался на осколки. В последний момент я уяснил, что не следует игнорировать подсвечник в руке женщины. Даже если она – надоедливая жужжащая муха. Особенно если она надоедливая жужжащая муха… Сначала пришла боль, затем звук, и лишь после я разлепил глаза и увидел перед собой ненавистное острое личико с двумя косичками, похожими на крысиные хвостики. – Очнулся, мистер вор? – Тебя не существует, – промямлил я. – А вот это совсем не вежливо! Не стоит притворяться безумным. Я тебе не верю! Девчонка оттопырила указательный палец и погрозила мне. – Какой сегодня год? – скрипя зубами от раздражения и боли, прошипел я. – Тот же, что и вчера, – не унималась мелкая поганка. – Просто ответь! – рыкнул я, потер затылок и уселся, прислонившись к шкафу. – Как грубо! – округлив глаза и вздернув носик, девчонка демонстративно отвернулась, уселась на стул и открыла лежащую рядом книгу, старательно делая вид, что меня не существует. Присмотревшись, я прочел имя на корешке. – Любишь Уэллса? – Еще бы! – радостно воскликнула девчонка, но тут же осеклась и нахмурилась. – Можно посмотреть? – как можно спокойнее спросил я. – Она без картинок, – неуверенно сказала Муха, и я понял, что меня записали в безграмотные. – Вообще-то я умею читать. Да и Уэллса прочел всего. Я даже «Мировой мозг» читал! – Вот ты враль! – не поверила Муха. – Во-первых, такой книги у него нет. А во-вторых, если ты такой образованный, то почему лазаешь по чужим шкафам в таком виде? – Как это нет? Есть! – Если бы она была, то была бы у моего папы. У него полное собрание! Ну вот, похоже, время начало немного проясняться. – Насчет шкафа и одежды. Это вышло случайно, – буркнул я и добавил: – Я из будущего. Девчонка распахнула и без того огромные глаза, открыла рот, а потом залилась звонким смехом. Просмеявшись, она утерла глаза рукой. – Пожалуй, это самое оригинальное воровское оправдание из тех, что я слышала. – И много воров ты слышала? Девочка задумалась и нехотя призналась: – Ты первый. – То есть ни одного. Потому что я НЕ вор. А вот ты огрела меня по голове. И это нападение. – Вот уж дудки, – Муха сдвинула брови. – Это самозащита! – Не веришь словам, а этому поверишь? Я покопался в кармане и, вынув монетку, бросил девчонке. Муха на удивление ловко поймала ее и внимательно посмотрела. Она даже книгу отложила. Нехорошее предчувствие ухнуло в животе. – Ну, так дашь книгу посмотреть? – Это еще ничего не доказывает. Может, ты фальшивомонетчик! Но книгу я тебе дам, – ответила Муха, и теперь в ее голосе я различил нотки сомнения. – Только сначала вымой руки! Я встал, огляделся и пошлепал в поисках ванной. У Мухи даже дар речи пропал от такой наглости. Она просто сидела и лупала своими зелеными катафотами. А потом соскочила и в три шага оказалась рядом со мной. – Пошли, покажу, – прищурилась она. – А то вдруг еще чего украдешь. Я закатил глаза: – Я еще ничего не украл, – с упором на «ничего» огрызнулся я. – Еще не украл, – парировала вредина, подчеркивая «еще». Я тщательно вымыл руки, лицо и даже немного почистил одежду выданной мне платяной щеткой. Пока я приводил себя в порядок, рассматривал бутылочки с шампунями и лосьонами. Нехорошее предчувствие все нарастало. Либо это был сон, либо чья-то дурная шутка, либо в этом доме жили поборники ретро-стиля. В сон я верил куда охотнее. Ведь в подземной пещере запросто могли скопиться газы, и вот с момента, как я «нашел» дверь, я валяюсь без чувств на хладной земле и пребываю в этой странной иллюзии. – Ну, леди Амбертон, мои руки теперь чисты, как и моя совесть, – я покрутил вымытыми ладонями перед носом Мухи. – Меня не так зовут, – надулась девчонка. – А как? – Амбер Шарлота Стоун. Вообще-то я думала, ты знаешь, раз придумал город из моего имени, – она подумала и добавила. – А если и не знал, то мог и догадаться. – Чтобы догадаться, мне не хватило яблочного пирога, – проворчал я.