Рыжая, все еще извиваясь на полу, прохрипела жалобно: – Но это… неправда! Неправда! Я же… ни с кем… – Напряги свою горошину, что у тебя в голове, – спокойно ответил Фейдерлин, – и подумай, как следует, а как не следует себя вести. Поднимай свою задницу и двигай отсюда. Хочу побеседовать с санной Корой. Я не верила собственным ушам. «С санной Корой»! Он ведь специально так говорит, чтобы сделать мне приятное и чтобы заодно еще больше унизить Ташку, которая медленно поднялась на четвереньки, что-то бормоча под нос. Наверняка меня проклинала. – Поторопись, – строго сказал маг, – ты же знаешь, я не так терпелив, как Арктур. И посмотрел на меня своими светлыми колючими глазами. От присутствия Фейдерлина становилось не по себе. Почему-то сбилось дыхание… Или я все никак не могла прийти в себя от представления, которое устроила Таша? В голове же упорно вертелся вопрос: какого варга здесь Фейдерлину надо? Зачем он пришел? Я отвернулась, подняла табуретку, поставила ее и только потом снова повернулась к магу. Он все так же стоял, опершись о косяк, только руки положил в карманы. Молчание становилось напряженным, и я поняла, что придется говорить первой. – Ну а вы? Зачем пришли? Тоже интересно посмотреть? Маг хмыкнул. – И где же слова благодарности, санна? Я только что, можно сказать, спас вас от когтей разъяренной Таши, которая трясется за свое место в койке лорда-дракона. Я невольно сомкнула руки под передником. Взгляд Фейдерлина был острым, проницательным, и мне хотелось закрыться от него… как-нибудь. Зачем он здесь? Вести светскую беседу? Или что? – Можете передать любовнице его драконшества, что ей незачем меня опасаться, – сказала я с достоинством. – Я не воюю за места в койках кого бы то ни было. – Естественно, – согласился Фейдерлин и снова умолк, меня разглядывая. И это меня разозлило. Да, я была куплена и отдана на верную смерть – но выжила и по-прежнему не была сломлена. И во мне текла кровь моего отца, прославленного воина. – Почему вы так на меня смотрите? – спросила сухо, борясь с желанием опустить глаза. – Никак насмотреться не можете? – Пожалуй. Внезапно он резко шагнул вперед, сокращая расстояние между нами, я невольно попятилась, уперлась в край стола. Бежать было некуда. А Фейдерлин, не переставая улыбаться, подошел почти вплотную. – Здесь скучно, – посетовал он. – Мой молочный брат практически не бывает в замке, каждый день облетая свой участок края Чаши. И Арктур – единственный здесь человек… или нечеловек, с которым интересно поболтать. А ты мне кажешься весьма любопытной штучкой. В общем-то еще там, на помосте, показалась занятной. – Так вы, саннор, развлечься пришли? Маг был так близко от меня, что я невольно отклонилась назад, потому что касаться его совершенно не хотелось. Ноздри улавливали тонкий аромат дорогого одеколона. Солнце играло золотыми искрами в светлых волосах. – Развлечься? – мягко переспросил он. – Почему бы и нет? – Вы мне мешаете работать, – язвительно заметила я. – Ничего, Левия переживет пару незашитых панталон. Он помолчал несколько мгновений, а у меня уже спина ныла от неудобной позы. Варги! Хоть бы Левия зашла, в самом деле. Или Айта. Ну хоть кто-нибудь! Внезапно Фейдерлин поднял руку и погладил меня по щеке. Я дернулась, уходя от прикосновения, но все стало только хуже: он легко обхватил меня за талию, притягивая к себе, опаляя лицо дыханием с мятным привкусом. – Я тебя заберу к себе. – Маг продолжал улыбаться. – Похоже, ты в самом деле любопытная штучка. Моей будешь. Опешив, я даже не пыталась сопротивляться. – Вам же нужна моя невинность, – процедила сквозь зубы. – До поры до времени, милая. – Он погладил меня по спине, очень бережно, словно тонкую хрустальную вазочку. Фейдерлин прищурился, а меня в жар бросило от его взгляда. Варги! Уж лучше бы он меня ненавидел, тогда все было бы очень просто и понятно. – И потом… – хрипло прошептал он, склоняясь к моему лицу, – ты же догадываешься, что есть много способов доставить друг другу удовольствие, не лишая тебя при этом девственности? Кровь ударила в голову, и… сама не знаю, как так вышло, что, почти не замахиваясь, я залепила ему пощечину. Когда он отшатнулся, отпустил меня, прошипела: – Подите прочь, саннор. И больше не приходите ко мне с такими предложениями. Фейдерлин невозмутимо потер щеку, на которой розовело пятно. – Дерзкая и интересная штучка. Я бы мог взять тебя прямо здесь, на полу, и плевать на то, что пришлось бы таскать Арктуру новых девок. Но, пожалуй, так будет даже интереснее. А за пощечину… – тут он быстро облизнул губы, а меня передернуло. – Ты – рабыня, – сказал он уже у порога, – не забывай об этом. Тебя могут наказать. Могут бросить в карцер. Могут выпороть. Могут выставить голой на обозрение всем обитателям замка. Я промолчала, тяжело и надрывно дыша. Маг был прав. Нужно быть тише воды ниже травы, не стоит нарываться на неприятности, иначе все закончится для меня весьма плачевно. А в груди все рвалось, горело, полыхало. Господи, почему я не могу превратиться в дракона и просто улететь отсюда? Обессилев, я опустилась на табурет, все еще глядя на дверь, за которой исчез Фейдерлин. Только его домогательств не хватало! А ведь я здесь действительно никто, бесправная вещь, и он может делать со мной все, что заблагорассудится, – никто и слова поперек не скажет. Я окинула взглядом корзины, полные рваного белья, и стало тошно. Ну почему, почему все это происходит со мной? Чем я провинилась? Или наоборот, почему Господу угодно возложить эти испытания на мои плечи? Глаза жгли едкие слезы. Давя в себе рыдания, я снова взялась за работу. Решила, что на обед не пойду, как-нибудь перетерплю до ужина. Видеть ту же рыжую после того, что она здесь устроила, не хотелось. Да и вообще никого не хотелось. Разве что Айту. Внутри все сжималось от боли. Оказывается, слова Фейдерлина задели меня куда сильнее, чем показалось сначала. Нельзя ему больше показываться на глаза. Нельзя напоминать о себе. Вся беда заключалась в том, что он здесь хозяин, а я – вещь. Вещь можно использовать, сломать и выбросить. И я была бессильна что-либо изменить. Единственное, что я знала точно, – меня он не получит. Так, в тягостных размышлениях, день и прошел. Когда за окном начало темнеть, я одолела только половину первой корзины. Нервно подскочила, когда кто-то вошел в дверь, оказалось – Левия. Шурша длинными юбками, она молча прошлась по каморке, окинула взглядом кучу починенного белья, повертела в руках зашитые панталоны. Хмыкнула, отложила их обратно. – Почему к обеду не пришла? – спросила сухо. – Думаешь, лучше прочих? – Зато ко мне уже Таша приходила, – без обиняков ответила я, – устроила здесь драму в трех действиях. Левия поморщилась. – Не обращай на нее внимания. Таша совсем помешалась на мысли, что лорд-дракон ее бросит. Вся беда, Кора, в том, что лорд-дракон никогда и не был ее. – Так ведь… – Ну а что? – Левия смешливо блеснула глазами. – Ташка вертела перед ним хвостом до тех пор, пока он не снизошел. Все-таки здоровый молодой дракон. Женщина нужна, и желательно – каждую ночь. А теперь она трясется оттого, что тебя увидела. Ты красивая… утонченная. Ташка поняла, что и в подметки тебе не годится. Вот и не вытерпела. – А что, дракониц нет здесь? – вдруг осенило меня. – Так ведь их вообще нет, дракониц. Драконов рожают человеческие женщины, и лишь мальчики становятся драконами. Я только глазами хлопала. Сидя в нашем прекрасном особняке и грезя об очередных туфельках, я так многого не знала о жизни на островах! – Ишь ты, удивилась, – добродушно сказала Левия. – Ташку не бойся. Она девка не слишком умная и порядком трусливая. И это… Айта тебе поесть принесет. На сегодня работу сворачивай, хватит уже, а то ослепнешь раньше времени. Только дойдя до своей комнаты, я поняла, как сильно устала за день. Спина и поясница ныли, пальцы болели с непривычки. Я-то, конечно, вышивала, но не целыми же днями. Прикрыв за собой дверь, я попросту рухнула на кровать, разбросала руки в стороны и закрыла глаза. Интересно, могло ли со мной приключиться что-нибудь хуже, чем уже произошло? И тут же мысленно ответила: «Могло. Тебя, милочка, могли купить в один из столичных «веселых» домов. Там тебя тоже никто бы не искал, а вот отбою от кавалеров точно бы не было». Я перевернулась на живот, уткнулась носом в подушку. В голову пока что не приходило ни одной здравой идеи, как отсюда сбежать. Да и – сплошное невезение! – я даже не успела перезнакомиться с обитателями замка, а недоброжелатели уже появились. Таша вот. Фейдерлин… Но с ним, похоже, все будет сложно. Да и не только с ним. Разобраться бы, что к чему, почему на самом деле он меня прячет от лорда-дракона? Или расспросить кого… Но Левия вряд ли вот так запросто расскажет… Я зевнула. Глаза слипались от усталости, хотелось просто лежать и не шевелиться, не думать ни о чем, а потом проснуться в собственной постели. Увы. Моя драгоценная мачеха, санна Теодора, оказалась до варгов предприимчивой и хитрой сволочью… Я стиснула челюсти. Все-таки вернусь. Обязательно. Чего бы это ни стоило. И тогда посмотрим, чья возьмет. Неотвратимо наплывали воспоминания – о том, как санна Теодора появилась в нашем с отцом доме. Ну как появилась: скорее, просочилась, медленно, постепенно. Сперва одной ножкой, затем и второй. – Ах, саннор Филипп, какая у вас премилая дочурка! – щебетала она. – Хочешь леденец, солнышко? А карамельку? И я, десятилетняя дурочка, брала – сперва прозрачный кисленький леденец в хрустящей обертке, потом карамель с апельсиновой начинкой, потом яблочко… И невдомек мне было, что папа умилялся, глядя на все это, и сам думал о том, что, хвала Господу, нашлась женщина, которой не наплевать на чужого ребенка, на сироту. – Ах, саннор Филипп, ваша девочка растет такой красавицей! – то и дело слышала я. А потом уже было: – Дорогой, давай купим Коре во-он то платье, оно замечательно будет смотреться с тем манто из чернобурки, что я ей подарила. Дорогой, ты же видишь, как я пекусь о будущем твоей дочери? Давай не будем торопиться с браком, она так молода, еще успеется… Тварь. Какая же тварь. Красивая, но ядовитая, как гадюка. Что я сделаю в первую очередь, когда выберусь отсюда? Отправлюсь на Кардилию, наш остров, к личному нотариусу моего отца… Он был верным человеком. Да, пожалуй, начать нужно будет с него… Что делать дальше, я не успела додумать, потому что меня окликнула Айта: – Санна Кора? Я торопливо села: девочка стояла в дверях с подносом, на котором исходили горячим паром миска и кружка. – Санна Левия приказала вам принести, – сказала Айта, приближаясь.