У калитки стоял Джо. Я невольно скользнула взглядом к машине, думая, что Реллингтон остался сидеть там. Но нет, салон автомобиля был пуст. Что ж, можно немного расслабиться… — Темного вечера, миле… госпожа, — тут же поправился Джо, я же сделала вид, что не заметила оговорки. — Темного вечера, — ответила я и сразу протянула ему лекарство. — Дело в том, госпожа Лия, — произнес вдруг Джо, — что милорд не сможет вам сегодня заплатить за лекарство. — Почему? — растерялась я. Это что еще за новости? — Милорд приносит свои извинения… Извинения? Реллингтон? — …но у него сейчас небольшие трудности с финансами. Что? Что за ерунда? У Реллингтона трудности с финансами? — Он просит принять вместо оплаты вот это… — И у Джо в руках появился футляр. Очень знакомый футляр. Он еще не открыл его, а я знала, что в нем увижу. Изумрудное украшение. Мой подарок, который, уходя, я намеренно не унесла с собой. Что за очередной фарс? — И что мне с этим делать? — Мне стоило труда подавить в себе вновь нахлынувшие эмоции и задать этот вопрос с нотками скептицизма. — Милорд сказал, что это украшение намного дороже, чем стоит лекарство. Вы можете продать его… Или оставить себе. — Почему же милорд сам не продал его? А из вырученных денег просто заплатил бы за лекарство? — Я не могу этого знать, госпожа. Только передаю слова милорда. — Ладно… — вздохнула я. — Сделаем так. В прошлый раз милорд случайно положил мне больше кристолей, чем надо. Я как раз сегодня хотела их вернуть. — Я показала на мешочек с монетами. — Но раз так… Будем считать, что они пойдут в счет новой порции. Остальные деньги милорд отдаст мне в другой раз. А украшение пусть останется у него. Я ценю его щедрость, но не могу взять такую дорогую вещь. Уверена, мастер Коун на моем месте сделал бы то же самое. Насчет Коуна я, конечно, приврала. Он бы уж точно не упустил возможности нажиться. Но я находилась в ином положении. Я быстро отдала Джо лекарство, попрощалась и поспешила назад в дом. Меня вдруг начали душить слезы, и я боялась выдать себя. Что это Реллингтон задумал? Проверяет меня? Хочет убедиться, что я все забыла? Может, я вчера была неубедительна и он засомневался? Еще и Джо прислал вместо себя… Чтобы как-то успокоиться, я выпила стакан воды и отправилась в лабораторию. Поработать. Но, как назло, делать там оказалось нечего: все, что можно было, я уже сварила, настояла, профильтровала… Осталось разве что навести порядок вручную. Я вооружилась метлой и мокрой тряпкой и принялась бороться с невидимой грязью. Протирая стол, я случайно задела мензурку, и та, упав на пол, разбилась. Я обреченно взялась за метлу и стала собирать осколки. Один из них улетел под шкаф, и пришлось присесть, чтобы достать его. Однако вместе с осколком вымела еще кое-что. Малюсенький сверток, который я сразу узнала. И меня бросило в жар. Как он здесь оказался? Ведь я… Я же использовала его. Должна была использовать! Аккуратно вскрыла упаковку, все еще надеясь, что найду там что-то другое. Но нет. Это было именно то, что и думала. Крылья лунного мотылька. Один из главных ингредиентов любовного зелья. ГЛАВА 33 Минуты бежали, а я все смотрела на крылья мотылька и не могла понять: как? Как я могла его не положить в зелье? Да, очень волновалась, да, руки тряслись… Но ведь проверяла все, старалась быть внимательной. Я открыла рецепт с зельем и заметила, что последняя в списке строчка совсем расплылась, будто от капли воды. И судя по ингредиентам до нее, в ней скрывались те самые крылья. Неужели от волнения не заметила? Вот так дела… Но ведь цвет, запах — все соответствовало описанию. А эффект? Я немедленно бросилась вниз. На ходу схватила плащ и зонт. У крыльца ступила в глубокую лужу, но даже не обратила внимания, что ноги тут же промокли насквозь. Был уже поздний вечер, темно, дождь, на улицах — ни души. Но я и этого не замечала, со всех ног мчалась вперед, стремясь поскорее узнать правду и чем эта правда могла мне обернуться. — Что случилось? — Я впервые видела удивление на лице Генриетты. — Ты похожа на мокрую кошку. Чего так запыхалась? — Случилось… Сама не знаю, насколько все серьезно, но случилось, — отозвалась я, пытаясь выровнять дыхание. — Сейчас разберемся. — Генриетта помогла мне снять плащ, повесила его вместе с зонтом у камина, а меня усадила в кресло неподалеку. — Ну что за беда тебя пригнала? — Вот. — Я достала злополучный сверток. — Крылья лунного мотылька, — спокойно констатировала ведунья. — И о чем мне это должно сказать? — Я покупала их специально для приворотного зелья. Того самого. Но, похоже, не добавила в него. Нашла их только что под лабораторным шкафом. Упали, наверное, завалились… Не знаю, как это произошло, вроде так следила за процессом, а тут… Ошибка на ошибке. — Я горестно вздохнула. — То есть ты не добавила в зелье главный ингредиент? — уточнила Генриетта. — Тот самый, который, вступая в реакцию с ведьминым когтем и тисовой пыльцой, запускает процесс приворота? — И что это означает? — Это означает одно: ты сделала пустышку. — Генриетта хохотнула. — Но ведь цвет, запах, консистенция… — За них отвечают другие ингредиенты. А крылья дают лишь едва заметный перламутровый отлив. Он был? — Откуда же я помню? — ответила подавленно. — Кажется, нет… — И не могло быть! — припечатала Генриетта. — И теперь мне наконец-то все понятно. — Что именно? — Я не понимала причины ее веселья. — Ладно, открою тебе секрет. — Ведунья сделала многозначительную паузу. — Думала, сами разберетесь. Но раз ты пришла и мои догадки подтвердились… В общем, вчера у меня был твой муженек. — Реллингтон? — Я даже выпрямилась в кресле. — У тебя есть еще мужья? — хмыкнула Генриетта. — Так вот… Пришел на ночь глядя, вот как ты сейчас, и с порога: «Ты меня обманула, ведьма! Отворот не подействовал!» Давай, мол, снимай другим способом или… В общем, пыхтел тут как чайник. Говорит, после твоего того способа только хуже стало. — Генриетта рассмеялась, а я, вспомнив о «том способе», покраснела. — Ну а я ему: помните, о чем сразу предупреждала, милорд? Если чувства настоящие, то смысла в отвороте нет. — А он? — Мое сердце пропустило удар. — Сразу замолчал. Растерялся, сник, даже смотреть больно стало. Потом развернулся и ушел, хлопнув дверью. Бедняга… А теперь, оказывается, и приворота никакого не было. — Тогда что это было? — спросила, боясь ошибиться в своих догадках, слишком невероятными они казались. — Реллингтон ведь сам подтвердил, что после того, как выпил зелье, я ему стала сниться и мысли все обо мне не отпускали… — А разве красивая девушка не может просто так присниться молодому мужчине? — усмехаясь, заметила Генриетта. — Сколько вы уже к тому времени были знакомы? — Недели две, наверное… — попыталась вспомнить я. — Но ведь дальше… — А дальше сработало убеждение, что дело все в приворотном зелье, — закончила за меня ведунья. — Мужчинам вообще проще поверить в приворот, чем признать, что чувства реальны. А Темным и подавно. Любовь для них сродни слабости. — И что мне теперь делать? — Я была сбита с толку. Одна часть меня замирала от счастья, другая готова была плакать навзрыд от безысходности. — Тут уж я тебе не советчица. — Улыбка Генриетты погасала. — Решать тебе. И ему. Трудно предположить, к чему приведет союз Темного и Светлой. И есть ли у него будущее. Тут у Светлых со Светлыми не всегда выходит. — Она вздохнула каким-то своим мыслям. — А ваш случай… Сложно. Все, что могу сказать: если не знаешь, что делать, доверься судьбе. Вдруг она лучше знает? Довериться судьбе… Самое простое решение. И одновременно самое сложное. — Но если еще получается бежать от этих чувств, — вдруг заговорила ведунья снова, — то лучше беги… Она повернулась к камину, ощупала мой плащ. — Вроде высох… — И подала его мне. Похоже, это намек, что мне пора уходить. — Спасибо, Генриетта. За все, — сказала я, надевая плащ. Но она ничего не ответила, подошла к окну и произнесла, нахмурившись: — Какой-то дождь нехороший. Все усиливается и усиливается. Еще пару таких дней — и река выйдет из берегов. Филиппу он тоже не нравится. — Вы были у него? — поинтересовалась я. Генриетта кивнула. — Вчера. Передавал тебе наилучшие пожелания. В лунодень встречаемся все у Розы. Филипп надеется, что к тому времени свитки будут у него. Тебя тоже ждем, не забудь. — Конечно, не забуду. — Я улыбнулась и, попрощавшись, вышла прочь. Домой уже шла медленно, несмотря на проливной дождь. Все мои мысли снова были об одном. Я до сих пор сжимала в руке крылья мотылька и все еще никак не могла поверить, что мое любовное зелье оказалось пустышкой. Ах, если бы я обнаружила это сразу, хотя бы в тот же день, когда отдала зелье Реллингтону! Скольких бы проблем можно было избежать, скольких опрометчивых поступков не совершить! И главное, не возникло бы никаких чувств, никаких терзаний, никаких воспоминаний. И Реллингтон, возможно, скоро забыл бы и о своих снах, и о своих мыслях… И это было бы для всех лучше. Для всех. Ну а теперь не остается ничего другого, как последовать совету Генриетты и пустить все на самотек. К чему-нибудь да и приплывем… «Но если получается бежать от этих чувств, то лучше беги…» — еще один совет ведуньи. Хотелось бы сбежать, да не знаю куда. Не на болото же опять? Да и там не спрячешься от самой себя. Дождь продолжал идти, набирая обороты, усилился ветер. Он раскачивал деревья, срывал с них листву, гнул к земле. Всю ночь я не спала, слушала, как в окно под завывание непогоды бьются ветки, готовые вот-вот сломаться. Утром ветер немного стих, чего не скажешь о дожде. Тот перерос в настоящий ливень, от которого не в состоянии был спасти даже самый плотный зонт. Весь день в лавке я только и занималась, что пила чай. Мало того что утром, пока шла на работу, вся промокла и промерзла, так еще и покупателей почти не было, видимо, в такую погоду никому не хотелось высовывать нос из дому, даже Пауле и Рею. В общем, зелья в витрине одиноко «взирали» сквозь мокрое стекло на пустынную серую улицу, и я вместе с ними. От ненастья за окном на душе становилось еще тоскливее. По дороге домой я решила зайти в продуктовый, чтобы побаловать себя хоть чем-то вкусным на ужин. Запекла мясо, приготовила салат, даже мохито сделала, но, расставив все это на столе, вдруг поняла, что ничего не хочу. Совсем, даже кусочка не могу в рот положить. Убрала все в холодильник и снова заварила чай, с которым устроилась у кухонного окна.