Мишенька, – налились ее глаза слезами счастья, но сделав шаг, она увидела отступившего тут же назад дорогого человека, которому их встреча явно не по нраву. – Простите, – тут же опомнилась она. – Михаил Алексеевич… Это и есть Дом Дьявола? – спросил он. Да, – мельком взглянула на здание Варя и пожала плечами. – Ужасающее зрелище для меня… И столько легенд про него ходит… Вы издеваетесь надо мной? – расширились глаза Михаила, и Варя застыла на месте в растерянности. – Вы для чего устроили этот театр? Но Варя не могла пока найти ответа, вновь видя, что между ними полное непонимание. Я ничего не устраивала, – еле слышно вымолвила она. Для чего выдумывать опасности, вызывать меня вновь и вновь? Я ведь отпустил Вас! Я не выдумываю, Мишенька, – прослезилась она и уже от горя. – Илларион Константинович привез меня сюда, поскольку негде мне было остаться в России. Тетка не принимает, дядя в Англии. Усадьба наша разорена, продана, а папенька, – перекрестилась она, а слезы уже катились по щекам. – Не выдержало его сердце всего этого. Михаил молчал и слушал внимательно далее, время от времени бросая взгляд вокруг, где прохожие иногда оглядывались. Здесь у моего супруга какие-то важные дела. Мы были в Роттердаме, потом в Фоллендаме, где останавливались у какого-то торговца. Там мне дали эту одежду, – рассказывала Варя. Вот почему Вы отличаетесь здесь от многих. В каждой провинции свои наряды. Для чего Вы так переоделись? Где Ваш супруг? – недовольно вопросил он, вновь своею строгостью ударив в душу Варе. Я не знаю. Я ничего не знаю, – еле сдерживалась она, чтобы и вовсе не разрыдаться. Давайте, – взглянул на оборачивающихся и шепчущих друг с другом прохожих Михаил. – Пройдемся, поговорим. Они ушли на узкие улочки, но продолжения разговора пока не было. Молча, глядя под ноги, Варя искала в себе верные слова, чтобы вызвать в своем собеседнике, милом сердцу человеке, понимание. Немного погодя, Михаил решил взять городской экипаж и быстро нашел свободного извозчика, который, к его счастью, мог говорить по-французски. Коляска повезла их по городу, и извозчик любезно рассказывал о некоторых достопримечательных местах, которые, как он был уверен, достойны внимания. Восхищаясь красивым городком, который имел много дополнительных названий, как «Зеленый город» или «Город-парк», Михаил и Варя продолжали молчать. То, что беседы у них пока не происходило, немного успокоило Варю и вселило надежду. Она стала легче дышать и даже немного расслабилась, то поглядывая на внимательно рассматривающего округу Михаила, то слушая рассказы извозчика. Когда их экипаж медленно проезжал мимо холмистого парка, чарующего красотой зелени, открытостью ландшафта и виднеющейся на горке виллой, Варя ахнула: Ах! Здесь! – и от ее слов Михаил вздрогнул, уставился туда же, а извозчик остановил экипаж на краю. Нet huysje op den berg, (Домик на горе) – с гордостью пояснил извозчик, и тут же перевел свои слова на французский, но его не слушали. Вон под тем деревом я нашла записку, когда приехала сюда! Мне все инструкции оставлял Илларион Константинович, и я им следовала. Так, когда я приехала сюда в этой одежде из Фоллендама, к другу Иллариона Константиновича, то меня ждала записка и рисунок, где найти следующее послание. И послание лежало под тем деревом. Я так была счастлива узнать, что Вы приедете и поможете вернуться на родину! И по указаниям из записки я каждый день приходила к Дому Дьявола, ждала Вас. Вернуться на родину?! – удивленно вопросил Михаил, когда Варя все рассказала. – Как я это устрою? Вы не желаете мне помочь? Будьте мне хотя бы другом, умоляю, – с дрожью в голосе взмолилась она. Нет, Варвара Игоревна, извольте… Я не смогу быть Вам другом, – сразу отказал он. Будьте благосклонны, умоляю. Прошу меня извинить?! – снова удивился Михаил. – Благосклонным? Вы зачем пошли под венец? Вас не устраивает супруг? Он любит Вас! Что Вы ждете от меня? Зачем Вы прибыли? Оскорблять меня вновь? – переживала Варя еще сильнее, и скрывать в себе всю боль больше не могла. Слезы покатились по ее щекам, и она уткнулась в свой передник. Мы постоянно спорим и обвиняем друг друга, – отвел взгляд на парк Михаил. – Мне очень жаль, но забрать мне Вас некуда. Варя не могла говорить. Рыдания просто зажимали горло комками слез, увеличивались и не позволяли даже дышать. Задыхаясь от всего, Варя выскочила из коляски и бросилась бежать. Михаил кинулся следом, проводимый удивленным взглядом извозчика, оставшегося наблюдать и ждать. Варя! Постойте! Простите меня! – кричал вслед Михаил, но все желания у Вари раздваивались. Она хотела остановиться и кинуться к нему, но подгоняла себя скорее убегать. Она хотела поговорить, высказать всю боль, любовь и мечты, но не могла и молила себя молчать, как и слезы не позволяли словам обрести свободу. Догнав ее, Михаил прижал к своей груди и, ничего не говоря, сам прослезившись и не вынося скрывать свои переживания, просто обнимал… 43 *** Вернувшись в дом, где пока жила, Варя была не одна. Михаил проследовал вместе с нею. Объяснять долго, кто он и почему, не пришлось. В скором времени, тем же вечером, Михаил и Варя уже сидели в карете. Она увозила их и в последний раз провезла по площади, мимо церкви, мимо Дома Дьявола. Карета проехала по длинному мосту через реку и пустилась в далекий путь… Михаил забрал с собою Варю, но увозил и переживания, которые так их и не покидали, – назад, в Роттердам, где ждали с нетерпением и каждый со своей тревогой друзья… По прибытию мы купим Вам иную одежду. Вы не вернетесь в Россию в одежде из Голландии, – наконец-то заговорил Михаил, не взглянув на Варю в их молчаливом путешествии. Мишенька, – всхлипнула она, так и не в силах удерживать упрямые слезы. – Не будьте столь строги со мною. Вы для меня дороги, ведь знаете. Михаил молчал. Несмело взглянув на него, сидевшего рядом со взглядом далеким за окно кареты, Варя затаила дыхание, чтобы попытаться успокоить в себе душу, которая так и тянула изнутри, рывками с болью вновь терзая. У меня никого больше нет, – понимая, что жизнь ее теперь будет проходить в еще большем одиночестве, Варя впадала в панику, не желая себе сей участи. – Год назад и Лизонька меня покинула. Не вынесла болезни, так безжалостно ее забравшей у нас. Папеньки нет. Супруг исчез. Да и супругом его назвать не могу. Мне искренне жаль, – ответил Михаил, так и не взглянув. Мне не нужна жалость, – всхлипнула вновь Варя. – Вы не хотите меня понять! Отчего? Я хочу понять, но не могу, – вылетел вновь его резкий ответ, и вновь все стихло. Только топот коней, скрип кареты и ветер за окном сопровождал их весь путь до Роттердама. Останавливаясь на ночь в гостинице, где смогли поесть и отдохнуть в разных комнатах, они также не проронили ни слова, мучая свои души недосказанностью. Роттердам продолжал жить своей жизнью. Только Михаил вышел с Варей к трактиру, где обычно встречался с друзьями, как его окликнули голоса их, прогуливающихся рядом. Радостные объятия и восклики эхом раздавались на соседних узких улочках. Варя несмело стояла рядом, в душе радовалась за встречу друзей и вновь оглядывалась вокруг. Княгиня Пашкова, Варвара Игоревна, – послышался вдруг голос Михаила, представившего ее своим товарищам, и те учтиво выполнили поклон. Варя кивнула в ответ, но так и продолжала молчать и сейчас, и потом. Подчиняясь всему, что теперь происходит в ее жизни, она смиренно ожидала возвращения на Родину. Михаил позаботился о том, чтобы приобрести новую одежду да снять для нее комнату до того времени, когда получат приказ отплывать, и Варя старалась как можно меньше выходить. Она отнекивалась от любого предложения выйти на прогулку, оставаясь сидеть в комнате, читать французскую литературу или вышивать. И все, что ее утешало, был засохший ландыш, с которым она не расставалась и, знала, никогда не расстанется… Доброе утро, – открылась к Варе вдруг дверь, когда она в очередной раз бережно поглаживала ландыш на странице маленькой книжки. На пороге стоял Михаил. Он был тепло одет, но из души тепла не чувствовалось. Он встал и шага, как видно было, ближе уже делать не собирался. Вы не желаете отправиться с нами на ярмарку? – спросил Михаил. – Мы отправляемся на такую в Амстердам. Многие из наших туда отправились, а мои друзья ждали нашего возвращения, чтобы отправиться вместе. Вы остаетесь, или же передумаете? Зачем Вам я? – удивилась Варя. Давайте не будем вновь спорить, – предложил Михаил. – Я беспокоюсь о Вас. Вы никуда не выходите, не бываете нигде. Это вредно для здоровья! Вас стало беспокоить мое здоровье? – удивилась еще больше она, на что Михаил усмехнулся: Если Вы не перестанете мучить мою душу подобными речами и взглядами, то будете жить без меня уже здесь! Он не стал дожидаться ответа и собрался уже уходить, как Варя вдруг вскочила с выкриком: Je préfère mourir dans tes bras que de vivre sans toi! (Лучше умереть у тебя в объятьях, чем жить без тебя!)