Он шел по улице в надежде встретить обыкновенный газетный киоск, где можно было бы купить вчерашний «Московский комсомолец». Впрочем, сама по себе эта газета Хлынова не ельником интересовала. Обычный бульварный листок. Желтая пресса. Слив всевозможных сенсаций и домыслов. Нет, если, конечно же, быть до конца честным, то кое-что в ней было интересным и даже полезным, как считал Хлынов. Например — хроника происшествий за неделю, которую вел некий А. Фомин. Хронику печатали раз в неделю, по субботам, и было в ней немало занятного, к чему Хлынов присматривался с особым — так сказать, профессиональным! — интересом. Ну-ка, ну-ка, говорил он самому себе, давайте-ка посмотрим, что у нас страшненького произошло за неделю. Детоубийцы — старо! Только полные дебилы не знают, что малолетние матери не очень-то жалуют своих собственных деток и стараются сразу же от них избавиться. Цыганята — приелись! Правда, на этот раз они ограбили старшего советника Министерства обороны США. Увели кошелек на Смоленской набережной. А в кошельке-то — кот наплакал! — всего и было, что шестьсот тысяч «деревянных» и две кредитные карточки. Что-то бедно поживаете, господа советники! Или кроме кошелька был еще украден и план секретного американского завода, но вы, из скромности, промолчали, а?.. Что у нас там еще? Трупы бомжей. Понятно. Профессор Академии физкультуры пойман при получении взятки. Жалко профессора!.. Просматривая таким образом «МК», Хлынов подсознательно искал то преступление, которое хоть как то могло бы сравнить с его собственными. Наверное, с таким же чувством один рыбак пытается — частенько, делая вид, что ему в общем то все равно! — заглянуть в улов другого. Не поймал лион больше меня? Хронику происшествий Хлынов читал с охотой, а все прочее пусть Космачев читает. Он у нас всеядный… Космачев действительно отличался тем, что не пропускал ни одного «МК» и читал всю газету от корки до корки. Хлынов был уверен, что тот проглатывает даже список телефонов в конце газеты, и даже не раз шутил по этому поводу над своим заместителем. — Да нет же, Олег Васильевич, — обижался Космачев. — Я читаю, потому что интересно. — Что-что, я не расслышал?.. — Интересно, — простодушно повторял Космачев, явно притворяясь этаким прямолинейным деревенским парнем. — Интересно? — Да. — И что же там интересного? — Ну, хотите, я вам процитирую про гомиков?.. — И слышать не желаю об этой мерзости! — обрывал заместителя Хлынов. — Еще раз тебе говорю, что «МК» — это обычный желтый листок. И ничего путного в нем нет… Примерно таким образом протекали их перепалки (только ради того, чтобы увеличить количество адреналина в крови, не более!) вплоть до последней, когда к нему, Хлынову, как обычно, ворвался Космачев и заявил, что читал про слепых девочек такое, от чего даже у него, у прожженного Космачева, волосы вставали дыбом. Ну, насчет собственной прожженности Космачев, конечно же, несколько преувеличил. А вот газетку стоило прочесть. Это для себя Хлынов отметил. И отправился на поиски… Конечно же, он мог заказать необходимый номер через коллектор. Но делать этого не стал, чтобы лишний раз не привлекать внимание к собственной персоне. Зачем? А вдруг в этой статье есть что-нибудь интересное? Для него, для Хлынова. Для настоящего Хлынова. Итак, Хлынов шел по улице в надежде встретить обыкновенный газетный киоск, где можно купить интересующую его газету… Однако чем дальше он продвигался вдоль Бульварного кольца, тем яснее стал сознавать, что достать такой пустяк, как газету, не так-то просто. Особенно — если «МК». И вдвойне особенно — если она вчерашняя. Да что же это такое, искренне возмутился Хлынов. То глядишь, ее везде навалом, просто шагу нельзя ступить, чтобы не наткнуться на бойкого торговца, а вот нужен тебе именно сейчас номер — и нет его, проклятого! Полный бред! Спускаться под землю не хотелось, но пришлось. Хлынов испытывал неприязнь ко всему тому, что находится ниже поверхности земли — будь то подвал, шахта подземного лифта, бомбоубежище или обычная канализация. К метро, естественно, тоже… Поэтому он решил схитрить, поймал машину и доехал до такой станции, где спускаться под землю нужно было всего ничего — каких-то десяток-другой ступеней. Он купил газету и вдруг услышал необычное пение. Обернулся. Обнаружил, что совсем рядом возле серой шершавой стены стоит небольшая группа людей с инструментами. Мужчины и женщины играли, а три маленькие, не старше восьми лет, девочки самозабвенно пели. Приглядевшись, Хлынов заметил, что все исполнители слепые. Не раздумывая, он сделал несколько осторожных шагов. Замер рядом со слушателями. Прослушал песню до конца. Волна необъяснимой нежности вдруг поднялась в груди. Умом он все понимал — и поют плохо, и давят на жалость слепотой, и место выбрано с расчетом, но… Но что-то во всем этом было. Что-то родное. Подземный переход. Слепые. Хлынов… Девочка — самая маленькая из трех исполнительниц — подхватила с пола картонную коробку из-под «Марса» и стала обходить зевак. Люди подавали, но как-то нерешительно — может быть, из-за того, что девочка не причитала, не кланялась истово, не суетилась, нарочито выказывая благодарность. Нет, она была другая. Спокойная. Даже — чуть надменная. Хлынов сунул руку в карман и обнаружил, что все деньги остались на столе в кабинете. Вот досада! И от того, что слепая не видела, что он ничего не положил в коробку, ему вдруг стало так стыдно, что он решил обязательно ей что-то дать. Волнуясь, он обшарил карманы, ничего не нашел, но тут вспомнил, что у него в бумажнике есть какая-то универсальная банковская карточка, по которой — как утверждал когда-то Космачев — можно получить деньги почти в любом коммерческом банке, если он только входит в Ассоциацию столичных банков «Спектр». А ведь рядом как раз есть такой банк, едва не закричал Хлынов, обрадованный тем, что все решается так просто. Он даже сделал несколько шагов к слепым музыкантам, будто хотел их предупредить, но вдруг услышал, о чем разговаривают девочки, и замер, пораженный. Одна из девочек, та, что была повыше других, достала из кармана сережки и протянула остальным. — Потрогайте, — предложила она. — Ух ты! — А теперь? — Она вдела их в уши. — Где? — Вот… Правда, красиво? — Красиво, — согласились остальные, ощупав ее уши. — Примерьте и вы, — разрешила великодушно девочка. — У меня уши не проколоты, — почти хором ответили те. У Хлынова перехватило дыхание. Он круто развернулся и побежал к выходу из подземного перехода, туда — к банку… Глава восьмая Цепь случайностей, сотканная на небесах, привела Хлынова именно в тот банк, на который совершали налет Генка и Андрей. Скажем прямо, неудачный налет. Идиотский. Вокруг Хлынова суетились люди: кто то рванулся через дверь и разбитые стекла прямо на проезжую часть, другие, напротив, бросились помогать охранниками подоспевшим омоновцам ловить преступников(чего уж там теперь ловить), иные истерично орали или стояли столбом, шокированные всем произошедшим. И только Хлынов, неторопливо прикурив, вышел из банка так легко и непринужденно, словно прогуливался с семьей по парку в воскресный день. Если бы у него в этот момент спросили, о чем он думает, Хлынов, не задумываясь, ответил бы, что пытается найти недостающее звено в логической цепи случайностей… Он не кокетничал — действительно, этот вопрос волновал его в эту минуту больше всего. Ведь почему-то это с ним произошло? Ведь есть же какая-нибудь связь между всем этим. Между чем? Во-первых, Космачев с его вытаращенными глазами и совершенно бредовой речью о массовых изнасилованиях слепых девочек в одном из интернатов столицы. Так, допустим, это первое звено. Идем дальше! Во-вторых, поиски желтого листка под названием «Московский комсомолец»… Стоп! Не так! Это вовсе не во-вторых. До поисков он раздумывал — идти ему или оставаться. Были десятки способов раздобыть эту дурацкую газету, и он выбрал самый сложный. Но зато — и самый безопасный! Значит, во-вторых, были эти раздумья. Хорошо. Идем дальше… В-третьих, поиски. Это уже третье звено в цепи. В-четвертых, ему пришлось ехать, искать подходящее метро, чтобы не спускаться под землю слишком глубоко. Четвертое звено — страх! В-пятых, конечно же, песня. О чем они, кстати, пели? Что-то наивное и сентиментальное. Не помню. Ладно, проехали. Песня и слепая, которая не видит, что я ей ничего не подал. Это пятое звено. Стыд. В-шестых, сережки. Значит — жалость. Что еще?.. Кажется, уже подходим к концу. Остается банк, нападение, глаза охранника и последний удар… Нет! Что-то было еще. Но что? Что? ЭТО, вдруг понял он. Кто-то из незатейливых грабителей сказал про дам (баб, женщин, телок, шлюх, девчонок, кого?!), и у Хлынова вновь началось… ЭТО! Неужели к ЭТОМУ привела странная цепь случайностей? Не может быть! Раньше, в предыдущих четырех случаях, все было иначе. Все было по-другому. Но как?! Он не знал. Он не мог знать, как не может знать ребенок, что он появляется на свет Божий. ЭТО возникло где-то внутри него и имело только цвет: красный и черный. Оно не могло возникнуть как результат цепи случайностей. Но почему?! Хлынов почувствовал, что разгадка где-то совсем рядом. Погоди, погоди!.. Давай-ка пройдем все с самого начала. Что у нас было? Вспоминай! Быстрее!.. Информация о девочках.