Ада вызвала лифт, а когда створки с неприятным скрежетом распахнулись, Хлынов неожиданно ударил ее по шее. Ударил профессионально, точно и расчетливо, так, что девочка мгновенно «отключилась»… Ада очнулась в ванной. Весь дальнейший кошмар происходил, как в полусне. В той самой ванной, где совсем недавно была замучена Рита. Теперь на ее месте была Ада. Теперь ее руки и ноги были скованы наручниками. Теперь она была подвешена к металлическому кольцу. Теперь перед ней стоял голый Хлынов… Вернее, не стоял — присев на корточки, он вынимал из чемоданчика инструменты патологоанатомов. В мозг девочки расплавленной лавой медленно втекали слова Хлынова: — Малыш, так нечестно… Ты хочешь выйти из игры… А этого делать нельзя… Нельзя оставлять меня одного… Нельзя выходить из игры… Ты должен быть все время со мной… ЭТО медленно выпускало его из плена. Постепенно приходя в себя, Хлынов огляделся. Стены были забрызганы кровью, на дне ванны валялись куски мяса, к специальному кольцу был подвешен искромсанный труп. Кто это был? Человек или животное? Как его звали? Как ее звали?.. Кажется, это была девочка. Ада… Ада? Точно, Ада. Теперь Ада в раю. Хотя, если следовать ассоциации, то получается, что Ады попадают в ад, а Раи — в рай. Впрочем, ему, Хлынову, все равно… Человек — это обычный кусок мяса. Вот он, смотрите, висит на кольце. И повесил его не Создатель. Повесил его Хлынов. Созданный по образу и подобию Божьему. Ха-ха! Подобие. Образ. Какие только слова не придумали эти чертовы схоласты, чтобы оправдаться, почувствовать себя выше всей остальной природы. Нет! Вот вам! Вот! Вот! Хлынов вас вернет на землю. В грязь. В жижу. В почву. К тем самым простым инстинктам, которые и правят миром. К желанию есть. К желанию убивать. К желанию подминать под себя самку. Все. Точка. Не думать об этом. Вот она, его жертва. Какая по счету? Четвертая?.. Да, четвертая! Жертва Создателю. Тому самому, загадочному в своих неисповедимых путях. Тому, кто создал его, Хлынова. Он резко поднялся, с металлическим звоном упала на пол листовая пила. Хлынов аккуратно поднял ее, положил в чемоданчик, предварительно обретев мокрой тряпкой. Огляделся. Родионов, облокотись на руль, смотрел на подъезд, где исчез хозяин «Нивы». — Да ты гляди, — ткнул он в бок напарника. — Кончай ночевать. — Га? — тяжело выдохнул напарник, на этот раз уже другой, сорокалетний хохол, в прошлом боксер-тяжеловес. — Кто?.. — Тихо! — прикрикнул на него Родионов. — Вон! Смотри вперед. Видишь, идет уже к своей «Ниве»… — А мне баба приснилась, — охотно поделился боскер-тяж. — Сисястая, сучка! — Я тебе дам сисястую, — сплюнул Родионов (ну что за напарники попадаются — то юнец-желтороток, то вот этот, самец какой-то!) — Такую здесь не достанешь, — продолжал хохол. — За такой куда-нибудь на Мадагаскар ехать нужно. — Е-к-л-м-н! — выругался Родионов. — Ты будешь следить или нет?! — Буду, буду! Не кипятись… — Хохол демонстративно потер глаза. — Слушай, а чего это он таскает? — А я знаю?!.. Зашел с девчонкой и вещами, а выходит… Ты же сам видишь. — Я вижу, что малявки с ним нет. — Это и я вижу! — И где же она? Где эта маленькая шлюшка? — А бес ее знает… Погоди! — Родионов четко доложил начальству, что произошло за последние несколько часов (а что произошло, ничего особенного — сидели и ждали, как последние мудаки!) и что он теперь видит перед собой. Начальство что-то лаконично ответило, и Родионов передал напарнику, что их скоро сменят. Цедило! — обрадовался хохол, он присмотрелся к белой «Ниве». — А ведь он сейчас рванет! Гляди, браток… — Вижу, — выдавил из себя Родионов. — Никуда он от нас не денется. «Нива» ехала странным маршрутом: заезжала в какие-то старые дворы, кружила вокруг свалок, несколько раз пересекла Яузу. В одном месте «Нива» едва не столкнулась с «жигуленком», в котором сидели Родионов и хохол, но пронесло — Хлынов не обратил на встречу особенного внимания, посчитав ее обычной случайностью… — Что же он делает? — размышлял вслух хохол, не понимая маневров Хлынова. — Следы заметает? Непохоже… Родионов помалкивал. Все эти странные перемещения «объекта» нравились ему, как больному зубу бормашина. Действительно, чего он кружит? На отрыв от предполагаемой слежки это было ни похоже. — Не нравится он мне, — поделился Родионов. — И мне тоже. — Ближе бы подойти… — Не стоит. Разок чуть не вмазались, — разумно заметил хохол. Родионов кивнул: что верно, то верно. Ближе не подойдешь… В одном месте — старый двор, арка, улица, освещенная причудливыми фонарями, — им удалось встать так, что можно было проследить за действиями «объекта» во время остановки. — Смотри, — громко зашептал хохол. — Да он же прячет! — Вижу… — Смотри, смотри! — Да заткнись ты! — посоветовал Родионов хмуро. Он увидел, как Хлынов бросил — прямо на ходу, лишь слегка притормозив, — в мусорный бак какой-то предмет. И тотчас, дав газу, выехал со двора… — Ну что же ты?! Уйдет! Родионов медлил, не решаясь продолжать слежку. Конечно же, есть инструкция и тому подобное. И надо вызвать группу, а уж она, группа, сама разберется с этим таинственным пакетом. Но… Всегда хочется самому прикоснуться к тайне. Самому! Ведь в этом и есть тот самый настоящий, полный кайф, который всегда достается кому-то другому. Почему не тебе? Иди, посмотри, и хрен с ней, со слежкой, и наплевать на все инструкции… Хохол продолжал зудеть под ухом, ныл про то, что Хлынов уходит, что им уже его не догнать, что он не виноват, а виноват-то как раз этот дебильный Родионов, этот заторможенный Родионов, этот пришибленный Родионов, этот… — Ша! — рявкнул Родионов на напарника. И направил машину во двор. Находка поразила Родионова. Видел он и раньше трупы, видел и отрезанные головы в горячих точках, видел и мертвых детишек… Здесь было другое. Улыбка — вот чему изумился Родионов. Она была спокойной, даже чуть застенчивой. Как будто ее специально пририсовали к этой страшной отрезанной голове. Голове девочки. Той самой, что несколько часов назад вошла в подъезд с Хлыновым… Только два человека знали до самого конца тайну Олега Васильевича Хлынова: генерал ФСБ Харитон и профессор специальной лаборатории того же ведомства тихий, неприметный Плеханов… Харитон и Плеханов давно знали друг друга — когда-то учились в одном военном училище. — Володя, — первым представился могучий Харитон и протянул руку. — Илья, — чуть заикаясь сказал Плеханов. — Поступать? — Да. — Не ссышь? — Ч-что? Харитон едва улыбнулся такой простоте нравов. Они встретились на вступительных экзаменах, почти голые, в длинном коридоре, заполненном такими же, как они, почти голыми абитуриентами, — предстоял очередной этап медосмотра. — Ладно, не ссы, прорвемся, — добродушно заметил Харитон. — Ты откуда? — Я и не боюсь, — краснея, ответил Плеханов. — Мы с мамой приехали из Шклова. — Откуда?! — Из Ш-ш-ш-клова, — с натугой прошипел Илья. — С мамой?! — еще больше поразился Харитон. — Д-да… — Ну ты даешь, вояка! — А ч-ч-то тут так-к-к-к-ого? — Ничего т-т-ту-тт-т такого не-е-е-е-т, — ответил Харитон. — Из Шклова так из Шклова. Бывает — не повезло! — Кому? — Что — кому?