— Запомни, ты, дурак. Ты полный кретин. Дебил и даун. Усек? Что тебе было сказано насчет инструкции?.. Стажер очумело завертел головой, он все еще не мог прийти в себя от ударов Родионова. — Что тебе было сказано? — терпеливо повторил Родионов. — Ну и что?! — неожиданно взвизгнул стажер. — А если он сейчас людей убивает?! Вот так сидеть и смотреть?.. Родионов тяжело вздохнул и лениво ударил раскрытой ладонью стажера по лицу. Голова парня мотнулась в сторону, из прикушенной губы потекла кровь. — Еще раз повторяю, что наша основная задача состоит в том, чтобы вести наблюдение за «объектом», не вмешиваясь ни во что, — монотонно, словно он повторял чьи-то чужие казенные слова, произнес Родионов. Стажер опустил голову. Нахмурился. А вот в этом старик (хотя какой Родионов старик, небось полтинник намотал, не больше!) прав. И характеристику напишет соответственную. Все напишет. Как есть. Эх, житуха ты наша, да вся в полосочку! Перхушково светит, и светит весьма отчетливо. И не четырнадцатый уровень ракетной шахты, а, как минимум восемнадцатый или даже двадцать четвертый… Петр Аверьянович Акимов был майором уже очень давно. Когда-то, в начале своей милицейской карьеры, он так стремительно получал звания и новые звездочки, что товарищи его и коллеги только диву давались: каким образом это получается у него так лихо? Судите сами: Петр пришел в МУР после школы милиции младшим лейтенантом. Через пол года он уже был лейтенантом, а еще через пару месяцев на погоны счастливцу накинули еще одну звездочку. Прошло чуть меньше года, и он стал капитаном. Никита Котов, например, за такое же время получил всего одну дополнительную звездочку и считает, что ему повезло. А по поводу своего удачливого друга и однокурсника только руками разводил. — Послушай, Петька, — говорил он Акимову. — Может, остановишься? Так ведь и генералом стать недолго. — Не понял, — серьезно отвечал ему везунчик. — Чем плохо быть генералом? — Это-то, наверное, и хорошо, — уклончиво говорил Никита. — Но с другой стороны… — Что — с другой стороны? — Нехорошо как-то, — укоризненно качал головой Котов, — не по-товарищески. — Кто тебе мешает получать звания? — спрашивал Акимов. — Так ведь ты же и мешаешь, — объяснял ему Никита. — Сам — один план по звездочкам выполняешь. За весь наш отдел. Что за пошлый карьеризм, Петя? Пришел в отдел стажером, а уже замнач. Светлана меня замучила: равняйся на Петьку, твердит, Петька, смотри, уже кто — прямо с утра начинает, ей-Богу, не вру. — Правильная она у тебя женщина, Никитушка, — усмехался Петр в свои знаменитые усы, которые были его гордостью. — Нормального мужика сразу отличить может. Вот и учит тебя уму-разуму. — Ага, — кивал Никита, — потому-то она пошла замуж за меня, а не за тебя. Хоть ты и везунчик. Просто «везунчиком» Петра Акимова, однако, называть было все же не справедливо. Был он, что называется, работягой, дневал и ночевал на службе. Котов понимал, что чуточку кривил душой, предъявляя коллеге свои претензии. Акимова боялась и уважала вся московская шпана. — Сгоришь ты когда-нибудь на работе, — говорил ему Никита, — и никто о тебе не пожалеет, кроме меня. — Ничего, — отмахивался Петр. — Вот стану генералом, тогда и отдохну. Но генералом он так и не стал и теперь понимал, что вряд ли это вообще достижимо в его случае. А понял после того, как получил звание капитана и остановился его рост по службе. С великим трудом год назад он получил майора — ясно, что это был потолок. Странная штука жизнь. То кормит до отвала, от пуза, то выдает в час по чайной ложечке. Петр Аверьянович просматривал оперативку, когда на его столе зазвонил телефон. Он снял трубку и, не отрывая глаз от бумаг, проговорил: — Акимов слушает. — Здорово, Петр, — услышал он голос, который показался ему настолько знакомым, что поначалу он ушам своим не поверил. — Узнал? Петр Аверьянович осторожно, словно боясь спугнуть своего собеседника, спросил: — Никита. Ты? — Я. — Где ты? — Напротив твоей конторы, — ответил ему Котов. — Выпиши пропуск, что ли? Акимов решительно мотнул головой, словно Котов мог бы это увидеть. — На хер! — сказал Акимов. — Пропуск, конечно, не проблема, но погода больно хороша. К тому же мне давно уже хочется прогуляться. Жди меня. Я выйду к тебе через пару минут. Ты прямо напротив, точно? — Прямо напротив. — Жду. Он бросил трубку и встал. Через две минуты они уже обнимались, хлопая друг дружку по плечам и спине. — Сколько же мы не виделись? — спросил Петр Котова после того, как они троекратно поцеловались. — Десять лет, не меньше. Ну как, стал генералом? Акимов был в штатском. — Если бы, — усмехнулся он. — Получил майора недавно — и на том спасибо. — Что ж так? — Никита смотрел на товарища насмешливо, но вдруг ему совсем расхотелось шутить по этому поводу — уж очень серьезным был Акимов. — А ты что пропал? — спрашивал его § тем временем Петр. — Почему не звонил, не писал? — А что писать-то? Как воров ловлю? Вроде не знаешь. А больше и писать-то нечего. Тем более я уже год как их не ловлю. — Ушел, что ли? — посочувствовал Акимов. — Ушли, — усмехнулся Никита. — Опять кому-то яйца пострелял? — засмеялся Акимов. — Смотри-ка! — удивился Никита. — Угадал. Или тебе докладывают как начальнику? — Да какой там — докладывают, — смеялся Петр. — Я же тебя, подлеца, хорошо знаю. Мы, простые опера, все по морде норовим съездить, а ты, супер, — по яйцам. У каждого свой почерк. — Смеешься, — укоризненно покачал головой Никита. — Смейся, смейся. Сейчас и я над тобой посмеюсь. Женился? Петр Аверьянович вдруг смутился. — Не-а, — сказал он. — Времени нет. — Ха-ха, — сказал Котов. — А ты? — спросил вдруг Петр. — Женился, что ли, раз спрашиваешь? Котов покачал головой в восхищении. — Психолог, — проговорил он. — Просто знаток человеческих душ какой-то. Воры, наверное, рыдают у тебя на плече. И раскалываются через каждые пятнадцать минут. Ведь так? Настроение у Котова резко изменилось. — Ну и ладно, — сказал он. Акимов присмотрелся к нему повнимательней. — А ты чего приехал-то? Случилось что? — Случилось, — мрачно ответил Никита. — Говори, — тоном приказа сказал Акимов. — Дочка у меня пропала, — сообщил ему Котов. — Танечка. — Что значит — пропала? — удивился Акимов. — Что она — сумка дорожная? — Ну, сбежала, — поправился Котов. — Из дома сбежала. В Москву. Некоторое время Акимов молчал, а когда снова поднял глаза на Никиту, тот прочитал в них что-то похожее на осуждение. — Рассказывай, — сурово сказал Акимов.