– Если ты и есть Бритаг, ты поможешь мне убить Рулага? – Ответ ей был не так уж нужен. Больше всего она нуждалась в друге. Но ворон неожиданно сорвался с места и вылетел из-за полога палатки. Девушка ахнула, а с десяток воинов выругались, испуганные большой черной птицей, и запустили в ворона метательные топорики, но не настолько быстро, чтобы в него попасть. Вслед за вороном взметнулся полог палатки, и Ингрид успела увидеть, как рядом с костром поднялось на ноги несколько человек. На нее никто не смотрел, и повинуясь внезапному порыву, она глубоко вздохнула, поднялась и вышла наружу. Она на секунду замерла возле полога, внимательно глядя на своих тюремщиков. Но ее никто не замечал; мужчины вернулись к спиртному. – Кар! В морозном ночном воздухе, одобрительно каркая, кружил ворон. Он отвлек тех, кто держал ее под замком, и Ингрид широко улыбнулась, впервые после смерти отца ощутив себя свободной. Чувствуя прилив энергии, она побежала прочь от палатки вдоль изрезанного ущельями побережья через лагерь армии Рулага. Ее никто не замечал, но она все равно оставалась настороже, чтобы не наткнуться случайно на одного из пьяниц, которые шатались между лагерных костров, палаток и походных кузниц и разглагольствовали о новом Фьорлане и новой эпохе силы. Никто не упоминал даже имени Рованоко, будто богу больше не осталось места в их сердцах. Ингрид это возмутило, и Корвус тоже сердито каркнул. Ледяной Гигант был воплощением силы, чести и свободы, но люди Медведя больше не нуждались в таких понятиях. На южном краю лагеря, защищенном от ветра и брызг океанских волн высокими стенами ущелья, по дну которого змеился один из рукавов Хрустальной реки, Ингрид нашла самые большие палатки. Палатки, сшитые из плотной парусины, укрепленные в мерзлой земле черными металлическими кольями, несли на каждом куске ткани алый медвежий коготь Джарвика. И на нее все еще никто не обращал внимания. Девушке не казалось, что она стала невидимкой, ее просто… было трудно заметить, будто она шла в тени, скрытая от чужих глаз. Пока она ступала тихо и двигалась медленно, она могла оставаться невидимой для обычных людей. Из самого большого шатра пахло мясом и элем, и его окружала вооруженная глефами охрана. Корвус устроился на верхней перекладине каркаса, а Ингрид медленно обошла шатер, нашла небольшую щель между полотнищами ткани, куда смогла пролезть, и очутилась во внешнем отсеке палатки среди бочек с элем и запасов солонины. Она слышала, как за тонкой стеной из ткани разговаривают люди. – А зеленые люди? Они прячутся в Тиргартене уже много месяцев. – Судя по голосу, говорил Харрод. – Хальфдан укрывает там несколько сотен людей. – Пусть пока прячутся, – ответил Рулаг. – Если зеленый старик после нашей победы хочет править Тиргартеном, он должен делать все, что мы ему скажем. Следовательно, он убьет Алахана, когда я ему прикажу, и ни минутой раньше. Ингрид закусила губу, стараясь не выдать себя испуганным вскриком. – Ему дали четкие указания, – продолжил Рулаг. – Когда мы подойдем к городу так близко, что он увидит костры, он пошлет своих ублюдков убить наследника Слезы. Скорее всего, во сне. Таково желание каресианской ведьмы, и я счастлив его выполнить. Ингрид подползла к самому краю полога, чтобы оказаться как можно ближе к говорящим. – Защитники города продолжат сражаться, если он умрет? – спросил чей-то голос. – Скорее всего. Но Госпожа Боли уверила меня, что Темные Отпрыски не оставят им шанса на долгую военную кампанию. Она сказала нам возродить их и освободить, а потом просто смотреть, как под их натиском рушатся стены Тиргартена. Кэл Вараз уже отправил к городу трех Отпрысков. Я сам видел этих гребаных тварей. Издалека – но поверьте, мне хватило. – Ты доверяешь волшебнице? – спросил Харрод. – Нет. Но я верю, что она не меньше нашего хочет уничтожить дом Слезы, и потому мы вступили с ней во временный союз. Только ничего не сболтни Кэлу Варазу о наших планах. Вдруг он может общаться со своей госпожой на расстоянии? Мы не знаем наверняка. А если деревья, вопреки обещаниям, окажутся не такими уж полезными, я лично придушу каресианского ублюдка. – А что насчет ее бога? – спросил другой воин. – Мне как-то не хочется поклоняться дереву… – Нам это ни к чему, – пренебрежительно заметил Харрод. – Как только Фьорлан окажется под нашей властью, мы мирно разойдемся с Искривленным Древом. Пусть у них будут Тор Фунвейр и Каресия, а у нас – Свободные Земли и Фьорлан. Нам не нужен ни ее бог, ни Рованоко. Рулаг испустил низкий, зловещий смешок. – Мы вырежем слабых и поделим земли людей. И в свое время я стану верховным вождем всех раненов. И тогда сам Ледяной Гигант будет считаться с нами. Мы отринем честь и свободу, ведь нам нужна только сила. Мы изменим эти земли и переделаем нашего бога. – Значит, Алахана Слезу прирежут во сне, – радостно заметил Харрод, – а потом деревья обрушат стены, и мы захватим город! Вряд ли нам останется после них много работы, и мы не будем тратить людей впустую. – А как же Одноглазая воительница? – спросил Рулаг. – Есть о ней новости? – Ничего, – просто ответил Харрод. – От Граммы Черные Глаза уже несколько недель не было вестей. Либо он потерял облачный камень, либо у Халлы оказалось больше людей, чем мы думали. Если она захватила Медвежью Пасть… – То после этого она направится к Тиргартену, – подхватил Рулаг. – Но неважно. Зеленые люди встретят ее как надо. Ингрид улыбнулась – Халла еще жива! Она почти такая же сильная, как Алахан. Если они вместе встанут на защиту города, ничто не сможет их победить. Но улыбка сразу пропала, и Ингрид нахмурилась. Вот глупышка! Ей до сих пор нравилось считать брата и Халлу непобедимыми, и несколько лет назад она свято верила в их неуязвимость, но сейчас она осознала, насколько хрупкой может быть человеческая жизнь. А удар ножа во сне и хорошо спланированное нападение могут повергнуть даже сильнейших воинов… Ингрид тихонько выбралась из палатки, бормоча себе под нос: «Чем я могу им помочь? Что им может понадобиться? Может, им нужно больше времени на подготовку? Но как я могу дать им больше времени?» Корвус слетел с шатра и скользнул в темноту, пролетев у нее над головой. Совершенно бесшумно он направился к краю лагеря, и только Ингрид подняла на него взгляд. Она шла за ним, а по щекам у нее бежали слезы. Да, у нее все еще был друг, и благодаря ему ее никто не замечал, но подслушанный разговор окончательно испортил ей настроение. За командным шатром расположился авангард армии, тесный палаточный лагерь, где жили самые лучшие и трезвые воины. Именно они охраняли сани и следили за собачьими упряжками. Сотни серых и белых ездовых собак, привязанных к металлическим кольям, спали в низине, куда до них не долетал пронизывающий ветер с Фьорланского моря. Собаки зевали и потягивались, лаяли, повизгивали. Только благодаря им армия Рулага продвигалась так быстро: они тащили на санях палатки, припасы, оружие и материалы для постройки осадных машин. Ингрид отошла от палаток и присела рядом с ближайшей собакой. Упитанный пес с длинной мордой и густым белым мехом радостно воззрился на нее сверкающими глазами. Похоже, волшебство Бритага не действовало на собак: пес посмотрел ей прямо в глаза, а потом с энтузиазмом лизнул ей руку. Остальные находящиеся рядом собаки тоже весело глядели на Ингрид, будто радовались любому вниманию человека, которое не выражалось в пинках и ударах хлыста. Охраняющие собак воины не обратили внимание на небольшое волнение, и Ингрид тихо шла среди собак, поглаживая и почесывая каждого пса, оказавшегося у нее на пути. Достигнув середины стаи, она начала освобождать их от упряжи. Простые металлические застежки, прикрепленные к кожаным ремешкам, расстегивались очень легко. – Вы должны быть свободными, – прошептала она, утыкаясь носом в чудесную пушистую морду крупного ездового пса. На то чтобы освободить всех собак, у нее ушло гораздо меньше времени, чем она думала. Собаки не двигались с места – только широко открыли пасти, радостно вывалив языки, и с энтузиазмом махали хвостами. Корвус сидел неподалеку на высокой ледяной стене ущелья. Он молчал, но клюв его склонился на один бок, будто ворон на чем-то концентрировался, а потом все собаки вдруг резко повернули головы и посмотрели на него. – Смотри-ка, собаки чего-то испугались, – произнес один из воинов, поднимаясь со своего места возле костра. К нему присоединились еще несколько человек, и они осторожно приблизились к стае. Ингрид метнулась за стену ущелья неподалеку от Корвуса и молча глядела на сотни пар сияющих глаз и лес виляющих хвостов. – Да что с ними такое?! Почему они такие тихие? – Кар! Каркнул ворон – и все собаки одновременно подскочили и бросились по ущелью прочь от лагеря. Ингрид побежала вместе с ними, радостно поглаживая всех псов, которые оказывались рядом, пока общая масса собак не вынырнула из ущелья и не понеслась вглубь материка под эхо возмущенных криков их бывших погонщиков. Когда стая обогнала ее и умчалась далеко вперед, Ингрид остановилась, на ее лице сияла широкая улыбка. Корвус проследит, чтобы ездовые собаки остались на свободе, и Рулагу придется послать людей обратно во Фредериксэнд за новой партией. Это займет не меньше двух-трех дней. А Ингрид вернется в палатку и будет изображать из себя тихую маленькую пленницу… пока не подвернется возможность для новой шалости. Глава четвертая Халла Летняя Волчица в городе Тиргартен – Думаю, их там около двадцати, – сказал Падающее Облако. – Разведчики. Люди Медведя. Меня они не заметили. – А город ты видел? – спросила Халла. Рексель улыбнулся. – Да. Стоит на том же самом месте. Воительница пригладила волосы и глубоко вздохнула. Втроем – Халла, Рексель и Вульфрик – они затаились в расщелине скалы далеко впереди основного отряда на высоком каменистом плато к востоку от города и смотрели на просторы Тиргартена. Здесь их овевал такой знакомый свежий морской воздух. Все осталось прежним: ветер, сосны, растущие у подножия горной цепи. Неизменное темное море, на котором медленно перекатывались волны. Все было таким, как помнила Халла. Хрустальная река со множеством отрогов змеилась вдоль северо-южной дороги, и ее покрытое льдом русло вносило разнообразие в однотонное открытое пространство. – Ты почти дома, – кивнул Летней Волчице Вульфрик. – И у тебя сейчас такой мечтательный взгляд… На мгновение она позволила себе смягчиться и просто улыбнулась. – А ты не притворяйся, будто не жаждешь поскорее увидеться со своим юным вождем. Вульфрик расплылся в широком зубастом оскале. – Да я даже не пытался! Там Алахан Слеза! Я скучаю по нему не меньше, чем ты – по Тиргартену! Падающее Облако махнул им, отвлекая от разговора. – Двадцать человек, – повторил он. – Я думаю, это разведчики, которые следят за городом. Чуть позади, переминаясь на ногах от нетерпения, ждала приказа сотня воинов Халлы. Все они выжили при гибели флота драккаров и, чтобы попасть сюда, прошли с ней тысячи миль и убили сотни людей. Большинство было родом из земель Летнего Волка и Слезы, и они не видели родные края почти год. – Двадцать человек, которые ждут своей смерти, – прошептала Летняя Волчица. – Идем и убьем их. Затем постучимся в ворота Тиргартена… и вернемся домой. – Будет исполнено! Воительница вытащила из перевязи топор и помчалась по ущелью. За ней побежали Вульфрик и Рексель, а потом и остальной отряд. Сапоги ритмично топали по льду – глухой звук, предупреждающий об их приближении. Халла бежала впереди, на два шага опережая Вульфрика. Он легко мог ее обогнать, но не стал, позволяя ей первой увидеть город. Халла обогнула поворот и остановилась – впереди, в узком выходе из ущелья она увидела Тиргартен, укрытый в тени ледяной вершины Дара Гигантов. Она побежала дальше, и в узком прогале ущелья мелькал то холодный серый камень крепостной стены, то угловая башня, то баллиста. И наконец, когда скалы уступами стали спускаться вниз, Летняя Волчица увидела Ступени Калалла и поняла, что наконец-то вернулась домой. – Халла, слева! – окликнул Вульфрик, легко подтолкнув ее топорищем. Она повернула голову к заснеженному скальному выступу, укрытому от ветра. За скалой прятались воины – мелькнули чьи-то плечи, один или два щита. Она насчитала троих… но остальные могли укрываться за скальным карнизом и следить за городом. Было неясно, заметили они людей Халлы или еще нет. А затем рядом с ее головой в ледяную стену вонзилась стрела. Десять воинов Медведя встали из-за скалы и подняли короткие луки. – В укрытие! – скомандовала Халла, когда вражеские разведчики выпустили первую волну стрел. Ее люди спрятались в ущелье, присев на корточки. Она молча показала на метательные топорики Падающего Облака и жестом скомандовала десяти воинам выйти вперед. Они встали и одновременно метнули топоры в лучников – в воздухе замелькали вращающиеся лезвия. Четверо врагов умерли сразу, еще трое оказались ранены. Остальные – банда в двадцать человек – в беспорядке метнулись в укрытие. – Вверх и вперед! – приказала Халла, увлекая свой отряд за собой. – Обагрим топоры кровью, ребята, – прогремел Вульфрик, передавая ее приказ всем остальным воинам. Они построились и в боевом порядке ринулись к воинам Медведя, перелезая через скальный выступ. Топор Халлы первым нашел свою жертву: она разрубила одному из врагов плечо до самой кости. Остальные, испугавшись большого отряда, попытались сбежать. Они знали, что основные силы далеко и в этом бою им не победить. Вульфрик и Падающее Облако разделили отряд на две части, вырезая малочисленного противника: рубили головы, ноги и руки, раскраивали грудные клетки. Расправа вышла быстрой и жестокой. Боевой дух воинов Медведя оказался далеко не на высоте. – Хватит, – приказала Халла, когда на поле боя остались только искалеченные тела. – Падающее Облако, проверь сигнальные костры. У них должен быть способ связаться с основной армией. – Слушаюсь.