Дверь приоткрылась еще немного. Она протянула руку и ощупала все вокруг, пока ее пальцы не нашли мех Мыша. Она зарылась ими ему в гриву и очень медленно открыла дверь. Она смотрела на Эбинизера, не двигаясь и не говоря ни слова. - Мэгги, - тихо сказал он. Его голос звучал грубо. - Здравствуй, юная леди. Она слегка ему кивнула. Эбинизер кивнул в ответ. Затем он повернулся ко мне, и гнев, которого я никогда раньше не видел, вспыхнул в его глазах. Он открыл рот, чтобы заговорить. Прежде чем он успел это сделать, я бросил на него предостерегающий взгляд и сказал: - Как насчет того, чтобы мы пошли в сад, где Мыш сможет размять ноги? - Хорошо, - ответила Мэгги. Старик бросил на меня пронзительный взгляд. Выражение на его лице сменилось, и он снова повернулся к моей дочери с нежной улыбкой. - Звучит неплохо, - сказал он. Я стоял рядом с Эбинизером и смотрел, как Мэгги и Мыш играют с детьми свартальвов. Сад был великолен, окруженный парой деревьев, росших во внутреннем дворе в самом центре посольства свартальвов. Трава и цветы были посажены со вкусом, оставляя достаточно места детям, чтобы бегать и играть в прятки. Дети свартальвов - странные маленькие существа, с серой кожей их родителей и совершенно огромными глазами, действительно очаровательны. В посольстве жило с полдюжины детей того же возраста, они играли с Мэгги, и все они любили Мыша, который вовлекал их всех в игру в пятнашки, легко отскакивая от них, извиваясь и уворачиваясь, несмотря на всю свою массу мышц. В саду было несколько свартальвов. Они держали вежливую физическую и психологическую дистанцию от нас, явно чувствуя напряжение, в данный момент сквозящее между мной и стариком. - Ты с ума сошел? - спросил меня Эбинизер. - Я делаю выбор, - сказал я. - Ты мог бы с тем же успехом подарить ей футболку с нарисованными мишенями, - сказал он. Он говорил слишком тихо, чтобы его могли услышать дети. - Ты растишь этого ребенка рядом с собой, и делаешь ее этим мишенью. Господи Боже, вампиры уже о ней знают. - Она уже некоторое время жила в безопасном доме вдали от меня, - сказал я. - Сработало так себе. - А что случилось с домом Карпентеров? - сказал он. - Не считая штаб-квартиры в Эдинбурге, это самое защищенное место. Почему бы не оставить ее там? - Потому что ее отец там не живет, - ответил я. Старик поднял глаза к небу, словно умоляя Всевышнего ниспослать ему терпения. - Ты чертов дурак. Я заскрежетал зубами. - У тебя есть идеи получше? - Ей нужно быть в безопасном месте. Где-нибудь подальше от тебя. По крайней мере, до тех пор, пока она не проявит свой собственный потенциал, чтобы научиться защищаться. - Если она вообще его проявит. - Если она этого не сделает, наш мир убьет ее. Тут я почувстсвал, как растет мой собственный гнев. - Полагаю, ты бы поступил иначе. - Я уже поступил иначе, - отрезал он. - Я позаботился, чтобы твоя мать выросла вдали от опасностей моей жизни. - Ну и как это сработало? - спросил я его. - Давай спросим у мамы. Ой, стой. Не сможем. Она мертва. Внезапно стало очень тихо. Я не уверен, не потускнел ли солнечный свет буквально потускнел на несколько секунд. Но свартальвы вдруг отошли от нас еще дальше. Голос старика превратился в негромкий рокот. - Что ты мне только сказал, мальчик? - Она мертва, - сказал я, четко выговаривая слова. - Твоя дочь, которую ты спрятал где-то в безопасном месте для ее же защиты, теперь мертва. Ты не можешь кидать в меня камни. Старик выглядел словно изваяние из старой слоновой кости. Он ничего не сказал. - Монстры уже пытались убить Мэгги. И я их остановил, - сказал я. - И если они попробуют снова, я опять их остановлю. Ей не нужно безопасное место. Но ей нужен ее отец. - Как ты смеешь, - прошептал старик. - Возможно, я не самый лучший родитель на свете, - сказал я. - Но я здесь. Я в ее жизни. И этому нет замены. Нет. Никогда не было. И никогда не будет. - Ты идиот, - процедил Эбинизер сквозь зубы. - Ты хоть знаешь, что могут эти твои домовладельцы? - Строго исполнять свои клятвы, - выплюнул я. - Пацан, - сказал он. - Не дави на меня. - Почему? Что вы собираетесь сделать? Позволить мне исчезнуть в системе усыновления? Для моего же блага, конечно. Голова старика мотнулась, словно я отвесил ему пощечину. - Мама умерла, когда я родился, - монотонно произнес я. - Папа - когда я только пошел в детский сад. А ты просто оставил меня одного. Эбинизер отвернулся от меня и ссутулился. - Вероятно, ты думал, что это для моей защиты, - закончил я, безо всякого выражения. - Но это означало и то, что ты меня бросил. И это больно. Это оставило шрамы. Я даже не знал, что ты существуешь, и я до сих пор на тебя зол. - Я смотрел, как дети гонялись за Мышом. Он мог бегать часами и не запыхаться. А еще у них был мячик. - Она уже достаточно натерпелась. Я не позволю и ей через это пройти. Его затылок и лысая макушка покраснели. Я услышал, как хрустнули костяшки пальцев, когда его грубые сильные руки сжались в кулаки. - Пацан, - прорычал он. - Ты плохо соображаешь. Не продумываешь все до конца. - Ни один из нас. - Твоя мать мертва, - сказал Эбинизер. - Твой отец мертв. Женщина, что родила тебе ребенка, тоже мертва. И ты тут - общий знаменатель. Разве не очевидно, что необходимо отбросить свои собственные чувства в сторону? Я почувствовал вспышку ярости и боли, настолько сильную, что на секунду мне показалось, что я вот-вот потеряю контроль - и это не имело никакого отношения к Зимней мантии - Что я вижу, - сказал я, - так это маленькую девочку, которая нуждается в ее отце, который ее любит. Я не смогу этого делать, если меня там не будет. - Ты ошибаешься. - Может быть, - сказал я. - Но она - мой ребенок. Это мой выбор. Он покачал головой. - И, поскольку я заметил, что моя жизнь временами напоминает плохо написанную мексиканскую мыльную оперу, - продолжил я. - Я хочу, чтобы вы кое-что знали. - Что? - Я думаю, что прямо сейчас ты раздумываешь, как бы защитить ее, схватив и спрятав где-нибудь в безопасном месте. Если ты пойдешь на это, я верну ее. Если понадобится - через ваш труп, сэр. Старик повернулся и уставился на меня, его лицо было как грозовая туча. Я вернул ему взгляд. Не моргая. - Пацан, - сказал Эбинизер. В его голосе послышался слабый шотландский акцент. - Ты идешь туда, куда не хочешь идти. - Не в первый раз. Не в последний. Старик воинственно выпятил челюсть и глубоко вздохнул. - Джентльмены, - произнес новый голос, глубокий и богатый. - Джентльмены, прошу прощения. Мы со стариком вдвоем уставились на незваного гостя. Перед нами стоял свартальв в темно-синем шелковом костюме. Он был выше, чем Остри, и более мускулистый. Выражение его лица было спокойным и абсолютно твердым. - Джентльмены, вы гости в моем доме. Эта ваша демонстрация в лучшем случае неприлична. Я моргнул и медленно огляделся. Игра в саду прекратилась. Дети свартальвов сбежали и спрятались за спинами своих родителей. Мэгги стояла на полпути между другими детьми и своей семьей, балансируя на одной ноге, как будто собираясь бежать, обеими руками отчаянно цепляясь за гриву Мыша. Большой пес встал между ребенком и нами, адресовав мне очень неодобрительный взгляд. Полагаю, наши голоса звучали не так уже тихо, как мы думали. - Этри, - сказал мой дед. Он кивнул и добавил, - у нас тут... личная беседа. Этри, глава свартальвского посольства, бросил на Эбинизера взгляд, в котором не было ни сочувствия, ни понимания. - Перенесите ее в другое место. Вы пугаете детей моего народа. Пока вы находитесь в моем доме, МакКой, вы будете вести себя вежливо и благопристойно.