Петр пробормотал что-то о том, что он думает о такой безопасности. Но открыто возражать служителям закона не посмел. — Пойдем спать? — тронул меня за руку Алекс. — И в самом деле уже третий час ночи. — Ага, — зевнула я. — Вы мальчики направо, а мы с Катькой налево. Лара ты с нами? — Да, — кивнула девушка. И мы ушли, оставив разочарованного Алекса в компании Вени и Миши с Борей. Галина с Петром и помирившиеся Толя с Настей тоже отправились по своим комнатам. Мы поднялись на второй этаж, где находилась наша комната. Верней сказать, комната, которую мы самовольно начали считать своей. И тут обнаружилось, что в комнате всего один диван, на который с трудом можно поместиться вдвоем. — Я могу лечь на пол, — бодро вызвалась Катька. — Тем более что полы тут самое теплое место. Они же с подогревом. — Не нужно, — запротестовала Лара. — Вы оставайтесь в этой комнате. А я найду себе другую. Свободных комнат в доме достаточно. — Ну, как знаешь, — нерешительно сказала я. — Но мы тебя проводим, чтобы с тобой по пути ничего не случилось. И мы пошли искать для Лары комнатку поуютней. И главное, с хорошим внутренним засовом. Ища комнату, мы внезапно остановились, услышав Сенин голос. Мужчина раздраженно разговаривал с кем-то по телефону. Поневоле мы остановились и прислушались. — Да, я же сказал, что заплачу вам эту тысячу в качестве неустойки за ваш сорванный по моей вине банкет. Хотя и не понимаю, каким образом он мог у вас сорваться, когда мои служащие все провели на уровне. Мое присутствие было обязательным? Вот как? Это значится в нашем договоре? Тогда хорошо, я сказал: хорошо! Я выплачу вам неустойку за один пропущенный день! Да я знал, на что шел! И я даже верну полученный от вас аванс! Да, перестаньте вы повторять одно и то же. Я же говорю, что знал, на что шел. И я вам выплачу тысячу долларов аванса и тысячу долларов в качестве неустойки. А теперь у меня для вас новость. Завтра и послезавтра я опять же не смогу приступить к работе. И нет! Платить я вам ничего на этот раз не буду. Теперь вы перечтите контракт. Там сказано, что я могу не выйти на работу как в случае тяжелой болезни, так и в случае экстренных обстоятельств! Надеюсь, что мое пребывание под стражей в связи со случившимся в доме убийством будет достаточно веским для вас обстоятельством! После этого Сеня с размаху хлопнул трубкой по столу. И что-то прорычал. — О, господи! — прошептала я. — Какой злой! Пошли отсюда скорей, пока он не вышел и не понял, что мы слышали его разговор. И мы поспешно удалились дальше по коридору. Я не переставала думать о Сене. И о тех людях, кому он должен был целых две тысячи долларов. В общем-то большие деньги. — Вот эта комната свободна, — неожиданно сказала Лара, толкая дверь. Мы вошли и оказались в уютной комнате со светлыми занавесками на окнах. Стены были оклеены светло-зелеными обоями с пестрыми мишками и гномиками. Мебели в комнате почти не было. Лишь у стены стоял диван. И возле окна — пластиковый столик со стулом. — Я тут отлично устроюсь, — странно хриплым голосом сказала Лара. — Хорошо, если тебе тут нравится, — согласилась я. — Но тут нет постельного белья, — заметила Катька. — Белье в стенном шкафу, — сказала Лара. — То есть я думаю, что оно должно быть там. Белье там действительно было. Хотя стенной шкаф лично я так не сразу и заметила бы. Он был искусно замаскирован и оклеен теми же самыми обоями. — Идите к себе, — сказала нам Лара. — Не надо обо мне беспокоиться. Ничего со мной не случится. Видите, тут есть защелка. И она указала на дверь. На двери и в самом деле на уровне наших глаз была приделана защелка. — Тогда спокойной ночи, — растерянно сказали мы и вышли. Дверь за нами тут же захлопнулась, и мгновение спустя щелкнула защелка. — Отлично, Лара в безопасности, — сказала я. — Слушай, а что ты думаешь по поводу этого Сениного разговора? Но обсудить, что мы подумали, не удалось, потому что в этот момент из своей комнаты вышел Сеня с телефонной трубкой в руке. — Телефон нужен? — хмуро осведомился он у нас. — Родных предупредите, что застряли тут надолго. — Наши мамы уже давно за нас не беспокоятся, — сказала Катька. — А зря, — проворчал Сеня. — В каком смысле? — спросила Катюха. — В таком, что в доме убийца. Так что лучше бы вам предупредить ваших близких, чтобы знали, где вас искать. — Спасибо, нашим близким обещали позвонить следователи, — сказала Катька. — А если насчет остального, так нам ведь завтра не нужно на работу, — выпалила я. — В отличие от вас. Выпалила и сама испугалась. Сенино лицо приобрело совсем уж мрачный вид. — Пойду выпью, — сказал он. — Хотите присоединиться? Мы не отказались и втроем спустились вниз. К этому времени следственная бригада, окончив работу, уже покинула дом, оставив лишь двух дежурных. Не спрашивая, Сеня налил всем нам граммов по сто водки. И свою рюмку он выпил одним махом. После этого подумал, прислушался к своим ощущениям и выпил еще столько же. — А вы чего не пьете? — спросил он у нас. — Нужно помянуть Вальку. Мы кивнули и выразили готовность помянуть нашего хозяина. — Чтобы гореть ему в аду, — торжественно провозгласил Сеня и выпил третьи сто граммов. От неожиданности мы с Катькой поперхнулись. И долго кашляли. Сеня наблюдал за нами своими блестящими глазами, похожими на зрелые маслины. — Удивляетесь, что я друга такими тостами на тот свет провожаю? — спросил он у нас. — Только никакой он мне не друг был. — Как не друг? — удивились мы. — Вы же все с одной институтской скамьи. Нам об этом все твердят. — С тех пор много воды утекло, — сказал Сеня. — Мы изменились, и мир изменился. Таких друзей да автоматной бы очередью. — Слушайте, а как же вы завтра с вашей работой будете решать? — осторожно спросила у Сени Катька. — Вам ведь нужно ехать и работать? — Мне и сегодня нужно было, — пробормотал окосевший Сеня. — А разве я там? Нет, я тут! Готовлю трапезу для своих друзей по просьбе моего самого большого друга! И Сеня пьяно и зло захохотал. Отсмеявшись, Сеня впал в пьяную задумчивость. — Неустойку они меня хотят заставить выплатить, — бормотал он. — Да плевал я на их неустойку. Тут такие дела, что их жалкая тысяча бакинских — это тьфу и растереть. Мне на их деньги вообще плевать. Я, можно сказать, теперь хоть дышать могу свободно. После этого он снова потянулся к бутылке. Но донести до рта рюмку уже не сумел. Полная рюмка упала на пол, а сам Сеня привалился к спинке кресла и захрапел. — Оставим его тут? — спросила я. — Конечно, — кивнула Катюха. — Не тащить же этого борова с собой наверх? К тому же мне пришла в голову одна мысль. Как ни странно, эта же мысль пришла в голову и мне. Не сговариваясь, мы с Катькой оставили свои недопитые рюмки и помчались наверх в комнату Сени. Уж теперь мы знали почти все помещения в доме. Свою комнату повар занимал один. Так что мы не опасались, что кто-нибудь нас потревожит, когда мы начнем копаться в Сениных вещах. Но на всякий случай дверь мы все же подперли изнутри стулом. — А что мы ищем? — спросила я у Катьки, роясь в сумке, которая стояла у Сени на кровати. — Не знаю, — растерянно ответила подруга. — Например, орудие убийства. Только не знаю, как оно должно выглядеть. И мы продолжали поиски. Если вдуматься, то вели мы себя крайне неэтично по отношению к пьяному Сене. Но что делать? Мы с Катькой жаждали найти убийцу. А для этого, по нашему мнению, все средства были хороши. — Я нашла Сенину записную книжку, — наконец сказала Катька. — Да? — подняла я голову. — И что в ней? — Телефоны, адреса, в общем, все как обычно за исключением последней страницы. — А там что? — спросила я. — Посмотри сама, — предложила мне Катюха, протягивая книжку. Я полистала книжку и дошла до последней страницы. На ней столбиком были выписаны суммы от пятисот до полутора тысяч долларов, а справа опять же один под другим были выписаны месяцы. — Кто-то Сене ежемесячно с января прошлого года перечислял довольно крупные суммы, — предположила я. — Или он кому-то их отдавал, — сказала Катя. — И как тебе разговор Сени о неустойке, которую он должен выплатить за то, что не появился сегодня у себя на работе? Почему вместо того, чтобы организовывать очень важный банкет у себя в ресторане, он возился на кухне у Вальки? — Ну, тот его попросил, — предположила я. — По-дружески. — Да, а как быть с неустойкой и авансом, которые Сене придется отдать из своего кармана? А это ведь две тысячи долларов. Знаешь, дружба дружбой, но если из-за нее приходится терять такие бабки, то я послала бы эту дружбу куда подальше. В конце концов эту Валину вечеринку можно было перенести и на другой день, раз они тут все такие друзья. Или вызвать другого повара. — Может быть, Валя предложил заплатить Сене больше двух тысяч, — сказала я. — И тот согласился. — Нет, — решительно покачала головой Катя. — Я спрашивала у Вени. Спросила у него, платит ли Валя повару за работу? И Веня очень решительно отверг эту мысль. «Мы же все друзья! Какие счеты могут быть между друзьями!» — передразнила его Катька. И мы принялись искать дальше. Странное поведение Сени очень к тому располагало. Мы перерыли всю его сумку, но ничего подозрительней загранпаспорта не обнаружили. — Зачем ему загранпаспорт в лесу? — спросила у меня Катюха, засовывая обратно красную книжечку и захлопывая сумку. — Мало ли для чего он ему мог понадобиться, — пожала я плечами. — Может быть, сразу же отсюда Сеня хотел заехать в турфирму, где у него был уже забронирован круиз по Атлантике. — То есть, другими словами, Сеня намеревался сбежать? — уточнила Катька. — Покинуть нашу страну сразу же после совершения преступления.