– Но тут же не указано, куда обращаться! Нет никаких контактов! Натка встревоженно глянула на свои бумажки: и в самом деле, ни адресов, ни телефонов, ни даже названий компаний – организаторов кастингов! – Вам они и не нужны, мы сами отправляем заявки на те кастинги, в которых вы хотите участвовать, это более результативно, чем самотек. – Невозмутимая и деловитая Василиса привычно успокоила маму синеволосой девочки. – Определитесь, что конкретно вас интересует, мы оформим заявку и будем сопровождать ее, а вам сообщим результат. – Вот, – зашуршали бумаги. – Это, это, это… И еще эти две. Сколько с нас? – Пять заявок по триста рублей за каждую – итого полторы тысячи. Но новым ученикам предоставляется приветственная скидка десять процентов, так что всего с вас одна тысяча триста пятьдесят рублей. У вас наличные, карта? Натка вздохнула и не услышала, что ответила мама японской Мальвины. Значит, за заявки на кастинги тоже нужно платить? Огорчительно. Триста рублей – это, конечно, немного, но если участвовать во всех подходящих мероприятиях, наберется приличная сумма. Миллионные гонорары Криса Хемсворта, Роберта Дауни-младшего и Брэдли Купера уже не казались Натке запредельно большими. Если эти парни, делая артистическую карьеру, тоже платили за каждый чих, на творческий олимп они должны были взобраться с вывернутыми карманами. Сенька вышел после собеседования, когда синеволосая девочка с мамой уже удалились, а Натка переместилась к конторке администратора и от нечего делать донимала Василису расспросами, получая в ответ заученные ответы. Увидев торжествующую улыбку сына, который выступил из-за зеркальной двери с гордым видом победителя, Натка сразу все поняла: – Тебя приняли? – А разве могло быть иначе? Сенька, комично важничая, прошествовал к конторке и шлепнул на нее файл со своими бумагами. Сквозь прозрачный пластик отчетливо виднелся наклеенный на анкету зеленый квадрат. – А кто не прошел, тому красная карточка, – объяснил Сенька и деловито вскарабкался на высокий, как у барной стойки, табурет. – Ну, что дальше? – Я вас поздравляю, вы успешно прошли собеседование и приняты на обучение в школу юных звезд «Олимп», – выдала очередной заученный текст Василиса. – Теперь вам предлагается выбрать курсы для изучения, вот список, прошу ознакомиться и поставить галочки напротив интересующих вас дисциплин. – Я думала, будет какая-то общая обязательная программа. – Натка отняла список у Сеньки, уже сцапавшего и бумажку, и ручку. – Общая обязательная программа включает бесплатное обучение азам актерского мастерства и обращению с микрофоном, а также подготовку чтецкой программы, остальные курсы оплачиваются дополнительно. – Дорого? – Натка не сдержала стона. – Что такое «дорого», когда речь идет о будущем ребенка? – философски вопросила Василиса. – Именно сейчас вы закладываете тот фундамент, на котором ваш мальчик сможет построить блестящую карьеру. – А на одном сценическом мастерстве он ее не построит? Администраторша пожала плечами: – Вам решать. Кто готовится серьезно, берет все возможные курсы, ведь это увеличивает шансы на успех. Представьте, что вы не научились верховой езде. Решили, что это не более чем вид спорта и отдыха. И вашему мальчику не дали выигрышную роль маленького разбойника, для которой он идеально подходит по типажу, только потому, что он совсем не умеет держаться на лошади. – Лошадь берем! – быстро сказал Сенька и настойчиво потыкал пальцем в список, показывая Натке, где ставить галочку. – Или, к примеру, правила этикета за столом, – продолжила Василиса, дождавшись, когда Натка неохотно отметит верховую езду. – Вроде бы не самые важные знания сегодня, когда в «Макдоналдсе» и «Бургер-Кинге» все руками едят. Но представьте, что вам предложили роль принца, а вы чавкаете и локти растопыриваете… – Я больше не буду, – пообещал Сенька и указал маме на нужную строчку в списке. Натка отметила галочкой и этикет. В конце концов, Санькины чавканье и растопыренные локти ей самой не нравились, хоть она и не королева-мать. – А есть ведь еще такие важные для профессионального артиста практики, как концентрация внимания и развитие воображения, – не унималась Василиса. Чирк, чирк! Натка поставила две галочки. – А сценическая хореография и пластика? Без них даже моделью на показ одежды не возьмут! Чирк! – А вокальная практика, декламация, ораторское мастерство? – Разве это не одно и то же? – Нет, конечно! Но все это про голос, а он – важнейший профессиональный инструмент актера! Если не в кино или на ТВ, так хоть на радио диктором или ведущим всегда можно устроиться… Натка, стиснув зубы, щедро рассыпала по проклятому списку галочки. – А миманс? Чтоб не остаться без работы, если вдруг голос пропал… Чирк! – Ну, восточные единоборства и фехтование – это, конечно, уже более специфические навыки, они на любителя, – вроде как сжалилась над Наткой Василиса. Увы, любитель как раз сидел рядом. – Фехтование, мама! И единоборства! – Сенька сделал глаза, как у котика из «Шрека». Чирк, чирк! – Достаточно? – Натка угрюмо, с вызовом, посмотрела на невозмутимую Василису. – Для начала – вполне, – преспокойно ответила та и аккуратно вытянула из-под Наткиной ладони список с галочками. – Оплатить можно наличными или картой. Еще что-нибудь? У вас сегодня приветственная скидка на все – десять процентов. – Да, еще кое-что. – Натка решилась. Гулять так гулять! – Я тут посмотрела ваши кастинги, и кое-что мне показалось интересным и подходящим. Можно нам туда заявиться? – Конечно! Давайте посмотрим, что именно вам понравилось. Так… Хм… Да, все как нарочно для вашего мальчика. От того, что ее выбор получил одобрение, Натке чуточку полегчало. Ей очень не хватало поддержки. В особенности, конечно, материальной, но и моральной тоже. – Мам, не расстраивайся, – тронув ее за локоть, зашептал Сенька. – Вот увидишь, я стану знаменитостью и заработаю кучу денег! – Хочется надеяться. – Натка достала из тощего кошелька банковскую карточку. – Надежды вполне оправданны! Родители, которые активно водят ребенка на кастинги, дают ему шанс приобщиться к миру кино и телеиндустрии, где есть много интересных и высокооплачиваемых профессий. – Василиса бодрой скороговоркой опять выдала явно заученный текст. – Ведь все знают деток, которые рано начали сниматься и стали звездами: это и «Красная Шапочка» Яна Поплавская, и «Том Сойер» Федор Стуков, и «Гек Финн» Владислав Галкин, и Иванушка из старой сказки «Марья-искусница» Виктор Перевалов… – А я Арсений Кузнецов, – напомнил о себе Сенька и выкатил грудь, как под медаль. – Когда-нибудь это имя будут знать миллионы зрителей, – пообещала ему Василиса и ловко подсунула под Наткину карточку терминал для оплаты. – Слушай, а она реально крутая! Влетев в кухню, Сашка шлепнулась на стул, рывком придвинула к себе мою тарелку и забросила себе в рот сразу три кружочка салями. Вот так всегда! Сама она, видите ли, вредные бутерброды не мастерит, даже не смотрит на ту полку в холодильнике, где помещаются копченая колбаска, сырочек с плесенью, майонезик, горчичка и маринованные огурчики – моя прелесть! Но стоит только мне застучать ножом, нарезая салями или копченую грудинку, как эта ЗОЖ-активистка, агитаторша и пропагандистка, своим собственным блогерским рублем голосующая за булгур, кус-кус, семена чиа, тофу и овсяное немолоко, прибегает и утаскивает у меня из-под руки заготовки для бутерброда, притворяясь, будто делает это совершенно неосознанно! А я вынуждена мириться с этим разбойным пищевым лунатизмом, потому что жалко же ребенка: ест одну траву и крупу, а растущему организму нужно и мясо, и масло, и молоко… Много чего не хватает этому упрямому, повернутому на ЗОЖе организму! «Например, материнской заботы», – ехидно подсказал внутренний голос. Я подбросила на нашу общую тарелку еще колбаски и сделала вид, будто не слышу бодрого хруста маринованным огурчиком. Не понимаю, кстати, чем не угодили фанатичным диетикам эти огурцы. Они же абсолютно веганские! – Огонь, а не бабка! Немыслимой крутизны! – сметая мой ужин, продолжала восхищаться Сашка. Слово «бабка» позволило мне понять, что восторгается дочка не колбасой. Та, конечно, реально крутая – сырокопченая, твердая, но при этом вовсе не старая. Нормальная колбаса, еще не достигшая пенсионного возраста – я проверяла срок годности. – Какая бабка? – спросила я, прикидывая, не подрезать ли еще колбаски. Стук ножа может разбудить лунатичку, и тогда Сашка, отплевываясь, с криком «Бе-э!» кинется запивать все мое вредное своим полезным. А я не уверена, что молоко, даже овсяное, хорошо сочетается с огурцами. – Чужая, – вздохнула дочь. – К сожалению, бабка чужая. Я вполне понимала ее огорчение. Правильная бабушка – это гораздо больше, чем родственница. Это неиссякаемый источник полезных советов, интересных рассказов и вкусных пирожков, добрый товарищ и верный друг, надежда и опора, щит и меч… Если у кого-то не так – извините, значит, вам не так повезло, как мне и Натке. Наши родители погибли, когда мы были маленькими, так что растила нас именно бабушка. А Сашке моей не посчастливилось – ни бабушек, ни дедушек у нее не было. Наши с Наткой папа и мама, как я уже говорила, ушли очень рано, а родители того недоразумения, которое, само того не желая, умудрилось стать отцом моей дочери, внучкой никогда не интересовались. У Сеньки та же история – ни бабушек, ни дедушек, но ему пожилых родственников отчасти заменили добрые супруги-соседи в деревне, где у Натки есть старый дом. – Мам, а давай мы ее… как сказать? Убабушкерим. – Что мы с ней сделаем?! – Я очнулась от раздумий и воспоминаний. – Ну, про детей говорят – удочерим, усыновим, а как про бабушку сказать – я не знаю. Короче, возьмем в семью!