– Алло, алло, – донеслось из трубки, – ты что, уснула? – Нет, я… – Чёрт с ней, пусть не девица, давай мне её! – Даю. – Она протянула сотовый секретарю. Секретарша пришла в себя и, сердито глядя на Мирославу, проговорила в трубку: – Продиктуйте номер своего стационарного телефона, я вам перезвоню. Мне нужно убедиться, что вы тот, за кого себя выдаёте. Наполеонов не стал спорить, и, получив требуемое, секретарша перезвонила следователю, а затем исчезла за массивной дверью кабинета своего начальника. Появилась она минут через пять и, бросив на Мирославу неприязненный взгляд, сухо произнесла: – Заходите, Роберт Васильевич вас примет. Детектив, изо всех сил стараясь сохранить серьёзное лицо, вошла в кабинет. Дубовской оказался грузным мужчиной лет пятидесяти с седыми висками и внимательными карими глазами. Он приподнялся навстречу Мирославе и указал на кресло напротив себя: – Прошу садиться. Мирослава не заставила себя упрашивать. – Чем могу быть полезен? – Мне хотелось бы узнать ваше мнение о личности и работе Людовика Сергеевича Четверткова. – Конечно, наша фирма не так уж велика, – кивнул Дубовской, – и я практически каждый день общался с Людовиком, – но вряд ли я знаю о нём что-то такое, что неизвестно полиции. – Четвертков был хорошим сотрудником? – Да, он полностью справлялся со своей работой. У меня не было к нему никаких претензий. – Были ли у него на работе друзья? Дубовской задумался на пару минут, потом покачал головой: – Нет, он был человеком необщительным. – Но не мог же он вообще ни с кем не общаться? – Не мог, конечно, – согласился Роберт Васильевич, – попробуйте поговорить с Пашей Куренковым и Димой Остапенко. Он сидели в одном кабинете и волей-неволей как-то общались. – Спасибо. – Машенька, простите, Марья Ивановна вас проводит. «Так, значит, девицу Машенькой зовут, Марьвановной», – улыбнулась про себя Мирослава. Получив распоряжение начальства, Марья Ивановна проводила Волгину в небольшое, но довольно светлое помещение. В комнате стояли четыре стола с компьютерами, за двумя из них сидели молодые мужчины. На вид обоим было не более тридцати. Брюнет выглядел старше и серьёзней, а рыжий парень с задорными веснушками на носу и любопытными ярко-зелёными глазами напоминал молодого кота на мартовской крыше. Марья Ивановна, она же Машенька, представила Мирославу присутствующим и, указав на каждого из них по очереди, назвала имена и фамилии. «Того гляди, к доске вызовет», – подумала Мирослава. Едва закрылась дверь за секретарём, как рыжий сорвался места. – Я сейчас кофе заварю, – крикнул он на ходу. – Классная дама всегда на Пашу плохо действует, – пояснил с улыбкой брюнет. «Стало быть, я угадала подпольное прозвище Марьи Ивановны», – подумала Мирослава. – Она всегда такая строгая? – спросила она у Остапенко. – О да, – ответил Дима, по-прежнему улыбаясь, – наводит трепет на всех сотрудников фирмы, говорят, что её сам Дубовской побаивается. – Надо же, – удивилась Мирослава, – почему же не увольняет? – О! Наша классная, как секретарь, простите за тавтологию, и впрямь классная. Без неё наш шеф, как без рук. С тремя чашечками, сахарницей и коробкой с печеньем на пёстром подносе вернулся Павел Куренков. – Вам с сахаром? – спросил он, обращаясь к Мирославе. – Без. – О, наш человек, – почему-то обрадовался Паша. – В таком случае, – проговорила Мирослава доброжелательно, – я очень рассчитываю на вашу помощь. – Мы всегда рады помочь красивой девушке, – встрял Дима, – а в чём, собственно, дело? – В Людовике Четверткове. – А. Мы думали, этим делом полиция занимается. – Так оно и есть. А меня нанял брат человека, в квартире которого убили вашего друга. – Ну, это вы преувеличиваете. Мы с Людовиком никогда не были друзьями, просто работали вместе, – сказал Остапенко. – Это да, – согласился Паша Куренков. – И тем не менее вы проработали вместе не один год и, вероятно, знаете его лучше других. – Я, конечно, не уверен в этом, но если есть вопросы, задавайте, – вздохнул Остапенко и взял в руки одну из чашек. – Как вы считаете, Четвертков был хорошим работником? Оба парня усмехнулись. Потом Остапенко ответил: – Да, Людовик хорошо справлялся со своими обязанностями. – Что правда, то правда, – согласился Куренков. – По крайней мере, переложить что-то на нас не пытался. И, если была необходимость, мог и помочь. – Естественно, сам помощи не предлагал, но в просьбе не отказывал. – У вас, конечно, бывают корпоративы? – Куда ж без них, – усмехнулся Остапенко. – Насколько мне известно, на них люди не слишком контролируют количество выпитого и расслабляются, кто как может… – Бывает порой, но далеко не со всеми, и уж к Людовику это точно не относится, – ответил Остапенко. – Значит, Четвертков никому душу не изливал? – Ни-ни, – усмехнулся Дима. – И служебных романов у него не было? – Увы, – улыбнулся Паша. – Правда, к нему пыталась подкатиться Валечка из финансового отдела… – задумчиво проговорил Дима. – И что? – насторожилась Мирослава. – А ничего. Даже когда она под Новый год прижала его к стенке, он вывернулся, как уж, и испарился с вечеринки. – Почему? – Кто ж его знает…