Алиса и так чувствовала, как смыкаются вокруг ущелья темные тучи беды. Будто находит гроза посреди ясного, погожего дня. От ощущения опасности колкие мурашки пробегали по коже, сохли губы, оно заставляло ее говорить шепотом, оглядываясь кругом. Кто-то шел к ним, опасный и злой, готовый взять себе то, что не принадлежало ни Вестникам, ни Корбуну, ни даже Жрице – саму Рощу. – Варвары… – взволнованная речь старика пробивалась в сознание сквозь шум Рощи, заполнивший голову Алисы. – Они близко, Эалин заметила их на тропе, что ведет через гряду к ущельям. – Думаете, они сумеют отыскать это место? – тихо спросил Лин, рассматривая комья влажной земли под своими сапогами. – Не сумели бы, но их ведет что-то… кто-то. Алиса вскинула голову, удивляясь, какими медленными, слабыми движениями жил сейчас мир снаружи в то время, как внутри нее, подобно листве на ураганном ветре, шумела, бесновалась Роща. – Паук? Корбун кивнул ей в ответ. – Не может быть! Мы убили его. Сожгли. Развеяли пеплом. От него ничего не осталось! – кричала Алиса, наступая на старика, словно тот был виновен во всем. – Значит, Правитель успел послать зов, девочка. И не я в этом виноват. Алиса замерла, тяжело вдыхая терпкий воздух оазиса. Она помнила, как призывно тянуло песню чудище в разломе, пока она шла к нему, обуреваемая серебряным Огнем. – Успел, – повторила девушка. – И его воины теперь идут в Рощу. Зная, где она. Зная, как легко сейчас уничтожить ее… Вестники молчали, столпившись вокруг старика, словно дети, испугавшиеся грядущей бури. Но Корбун взмахнул широкими рукавами плаща: – Мы попробуем сбить их с пути. Силой Вихрей, что дала нам Роща. Кто знает, может, в этом и состояло наше предназначение… Но паук всегда был сильнее нас. Даже всех вместе. Готовься к бою, Жрица, он неминуем. И да помогут вам Святые Крылатые… – Глупо ждать их помощи, старик. – Освальд провел ладонью по гладкой голове, собираясь с мыслями. – Скольких варваров вы видели? – Дюжину. Может, две… Крылатый хмыкнул, покачивая головой, что слабо блестела в отсветах костра. Его хищное лицо еще сильнее осунулось, скулы обозначились четче, отчего запавшие глаза казались холоднее, пронзительнее. – Выходит, мы заперты в Роще, отступать нам некуда. Пара дюжин вооруженных воинов, наделенных силой паука, идут сюда с юга, а все, что мы можем, – уповать на силу Серых Вихрей. – Он пожал плечами, смотря на Алису. – Вот к какой новой жизни ты привела нас, девка… Но я не удивлен, видит пекло, я не удивлен. Лин молча шагнул к Освальду и сжал в кулаке ворот его рубахи. Но мужчина не шелохнулся, продолжая насмешливо смотреть на всех, кривя уголки губ. – Ты можешь избить меня, брат, – он выплевывал слова, зло и ядовито, словно они жгли его. – Ты уже бил. Но я оказался прав. Оглянись, девчонка привела нас к концу. Здесь есть вода, говорила она, но я вижу жалкий ручей. Здесь есть Дерево! А я нашел лишь мелкую поросль, ее не хватит даже на медальоны. Роща защитит нас, уверяла она. Но мы сдохнем здесь… и я не боюсь этого. Мне смешно, какими детьми вы все оказались. Мне смешно, как отчаянно я был прав эти дни. Лин с отвращением отпустил сжатую ткань рубахи и плюнул под ноги пошатнувшемуся Освальду. – Трус. Ты еще можешь улететь и вернуться в Город. Соврать остальным, что мы ничего не нашли, сгинули в пустыне. Будешь гнить в голодном и разрушающемся Городе, зато прослывешь самым мудрым и сильным среди стариков да детей. Иди, никто тебя не держит. Освальд скрипнул зубами, одним движением оторвал лоскут от полы рубахи, обтер им сапог и швырнул в сторону. Когда он распрямился, его лицо было спокойным и равнодушным. Он окинул холодным взглядом Вестников, слегка наклонил голову и отошел к огню. Сильвия со стоном прижала к губам судорожно сжатый кулак и бросилась было следом, но Сэм крепко схватил ее за локоть. Крылатая обернулась к нему. Когда их глаза встретились на одно бесконечно долгое мгновение, что-то изменилось. Девушка шумно выдохнула, распрямила плечи и осталась на месте, повернувшись спиной к огню и Освальду, усевшемуся возле костра. Сэм осторожно выпустил из своей лапищи ее локоть. – Значит, будем биться, – сказал он, хмуро потирая лоб. – Роща поможет нам? – тихо спросила Юли, обнимая себя за плечи, тоненькая, испуганная, решительная. Алиса почувствовала, как напряженно смотрят на нее Братья, ждут ответа, который мог стать для них роковым. – Да… – выдохнула Крылатая, сама себе не веря. – Конечно, Алан должен помочь нам… я пойду, я расскажу ему… – Она запнулась, перед глазами стоял образ Алана, увиденный ею в коротком сне, то, как он судорожно сжимал виски в центре полукруга Деревьев. – Мы задержим варваров, Жрица, – сказал Корбун, теряя облик седого старика. – Но спеши, кто знает, какой силой паук успел напоить свое воинство. В лица Крылатым ударил порыв сухого ветра, и Вихрь, взвившись в небо, направился на юг. – Чем мы можем помочь? – спросила Сильви, оглядывая остальных. – Подготовим оружие, все, что у нас есть. Встанем у входа в ущелье, – хмуро проговорил Лин. – Если варвары прорвутся через Вихри, мы встретим их как следует. Сэм кивнул и поспешил к рюкзакам, сваленным у костра. Проходя мимо Освальда, он даже не взглянул на бывшего товарища, который кисло улыбнулся, глядя в спину парня, но говорить что-либо не решился. – Сильви, возьми Юли, спрячьтесь где-нибудь, – сказал Лин, напряженно оглядывая узкую полоску живой земли между уходящими ввысь склонами гор. – Я никуда не пойду! – Юли скрестила руки на груди. – А если понадобится моя помощь? Если вас… ранят? Мне нужно быть рядом. – Если варвары дойдут до ущелья… – Лин покачал головой. – Даже все твое умение в ле́карстве не спасет нас. Прошу тебя, не спорь. Я не смогу и биться, и защищать тебя. Обратившись к нему лицом, девочка слушала, не замечая, как по-детски дрожит ее нижняя губа. – Я не брошу тебя, – выдохнула она и, отталкивая Алису, которая осторожно положила ей на плечо ладонь, вскрикнула: – Отпусти!.. Я не брошу тебя! – решительно повторила Юли и шагнула к Лину. – Прошу… Мне нужно, чтобы ты была в безопасности, – зашептал тот, прижимая к себе ее кудрявую голову. – Если они прорвутся… улетайте в Город. Не спорь. Сделай это ради меня… – Он отстранил поникшую девочку и посмотрел на Сильвию: – Идите. Крылатая кивнула Лину, обняла Юли за плечи и повела ее в глубь ущелья. – Они не улетят, – чуть слышно сказала Алиса. – Сильвия уведет ее. Если понадобится, то силой. – Лин взлохматил отросшие волосы, позволяя себе расслабиться на одно-единственное мгновение, и тут же собрался. – Мы с Сэмом задержим варваров. Постараемся сделать это. Но… тебе лучше поспешить. Он отводил взгляд от Алисы, словно чувствовал свою вину в том, как подталкивал ее к Роще. – Посмотри на меня, – прошептала девушка, но Лин только помотал головой. – Пожалуйста, посмотри на меня. – Я отправляю тебя… к нему. К этому проклятому Божеству. Отдаю, – глухо проговорил Крылатый. – Как жертву, чтобы он помог нам. Чем я лучше варваров, которые кидали младенцев в огонь? Алиса решительно потянулась к Лину, нежно беря его лицо в ладони. – Глупый мой… – прошептала она, целуя его соленые от слез щеки. – Ты ни в чем не виноват. Это моя судьба – быть там. Защищать вас. Моя дорога уже сложилась именно так. А ты… ты будешь для выживших настоящим Правителем. В мире, который мы построим вместе. Я вернусь с подмогой сейчас и буду помогать всегда. Помни это, когда будешь править новым Городом. – Я не сумею. – Сумеешь. Ты сильный и смелый, ты честный, ты настоящий… Обещай мне, что не устрашишься. Что поверишь в себя. Обещай! – Обещаю, – чуть слышно выдохнул Лин. И тогда Алиса его поцеловала. Сухими, обветренными губами она нашла его губы, и мир помутнел, растаял в одном бесконечном сладком порыве. Руки Лина дрогнули, и он тут же прижал ее к себе. Он был рядом, покрытый пылью, до смерти уставший, родной. Одной рукой Алиса обняла его за плечи, а вторую запустила в отросшие льняные волосы, притягивая Лина к себе еще ближе. Она целовала его, крепко зажмурив глаза, словно отрицая все, что происходило в их жизнях после далекой ночи в старом домике Шаи. Ничего кроме. Только они. Их губы, нежные, жаркие, томительно сладкие. Только его горячие ладони, скользнувшие под заношенную в пути куртку. И тяжелое дыхание, одно на двоих. Но миг прошел, у костра нервно переговаривались Вестники, за спиной у Алисы шелестело листвой юное Дерево, и медальон на ее груди призывно ныл, оттягивая корешки, которыми так плотно сросся с ней. Крылатая заставила себя открыть глаза и оторваться от Лина, с мучительной болью, как если бы умирающий путник в пустыне лишился спасительной фляги с водой. Они постояли еще немного, хватая ртами холодный воздух, не в силах разойтись. Наконец Алиса привстала на носочки, нежно коснулась виска Лина последним, сестринским поцелуем и шагнула к Дереву. В ответ по его коре прошла глубокая судорога. Крылатая протянула ладонь и разрешила сну забрать ее из этого мира, где, не отрывая взгляда, смотрел ей в спину Лин. *** Корбун легко опустился на песок, отряхивая пыль с невесомого плаща. Сморщенные руки, обтянутые старой, сухой кожей, заметно подрагивали. Старик посмотрел на них с удивлением. Долгие годы ничто не могло вызвать в нем столь сильные чувства. Что-то менялось в горьком воздухе, что-то менялось в нем самом. – Внученька, подай-ка мне руку, – попросил он приземлившуюся у него за спиной Хаску. Девочка протянула крепкую смуглую ладошку, помогая Корбуну спуститься с насыпи туда, где ждали его Вихри. Эалин шагнула им навстречу, за ее спиной нетерпеливо переступал с ноги на ногу Генрих. Чуть в стороне стояла Нинель, старательно делая вид, что рассматривает темную линию горизонта. – Кого-то не хватает, да, внученька? – вполголоса спросил Корбун. Хаска кивнула, кутаясь в плаще. – Мы звали их. Газул и Матильда не услышали, – ответила за девочку Эалин, озабоченно морща лоб. – Они придут. Должны прийти, так ведь? – подал голос Генрих, который, казалось, пытается успокоить сам себя. – Газул и Матильда чем-то тебе обязаны? – фыркнула Нинель, так и не повернувшись к остальным лицом. – Я чую, воздух пронизан переменами. Что-то грядет. Большое, мощное, готовое изменить все… – Ее голос дрогнул. – И мне страшно, – прибавила женщина и осеклась. Они помолчали, слушая, как воет ветер в горах, как бежит по пустыне грузный охотник, петляя, выслеживая добычу. Им тяжело было признаться себе, что они привыкли к этой жизни. К своей легкости и обладанию силой ураганного ветра, к горькой печали в мертвом сердце, что делала его почти живым. А главное, к вечности, что была в их распоряжении. Какой бы сожженной ни казалась она на первый взгляд. – Мы можем никуда не идти, – наконец сказала Нинель, выразив в словах то, что крутилось в голове у каждого из них. – Остаться здесь, просто дождаться рассвета, когда все закончится. – Но Вестники… – растерянно проговорила Эалин.