На лице Джаз появилась кривая усмешка. По ее предположениям, этот худосочный человечек едва ли весил килограммов сорок, даже если его хорошенько намочить, и тем не менее осмеливался вот так запросто предъявлять ей претензии. Поразительно, как у людей бывает столько необоснованной наглости. Может, у него и имелось оружие, но Джаз сильно сомневалась в этом. Завязанный на поясе белый фартук плотно перекрывал доступ к карманам. — Вы взяли молоко, хлеб и яйца. И не заплатили, — уточнил он, складывая губы пучком и выпячивая подбородок. Человечек был явно рассержен и, казалось, вот-вот полезет в драку, что выглядело просто нелепо, если только он не обучался восточным единоборствам. Она была крупнее и, несомненно, в лучшей физической форме, а ее правая рука сжимала в кармане «глок». — Вернитесь в магазин! — приказным тоном настаивал хозяин. Джаз инстинктивно осмотрелась. Похоже, никто не обращал на них никакого внимания, однако, если устроить скандал, все моментально изменится. Она колебалась: искушение не подчиниться было слишком велико. Она снова взглянула на своего приставалу, но прежде чем успела что-то сказать, в левом кармане ее пальто запищал блэкберри. — Одну секунду, — сказала Джаз владельцу магазина, доставая блэкберри. Теперь ее лицо расплылось в широкой улыбке — она увидела, что сообщение пришло от мистера Боба. Получив три сообщения, она пока ни на что не рассчитывала. — Прекрасно! — воскликнула Джаз. На экране было имя: Лори Монтгомери. Вынув правую руку из кармана, она показала владельцу магазина большой палец. Все складывалось как нельзя лучше. Двадцать тысяч за три ночи! — Моя жена вызовет полицию, если вы не вернетесь и не расплатитесь, — настаивал человечек. Неожиданное пополнение капитала на пять тысяч долларов вызвало у Джаз нехарактерный прилив щедрости и великодушия. — Похоже, теперь я вспоминаю, что действительно забыла заплатить. Давайте вернемся и все уладим. Самолет с глухим стуком коснулся колесами земли, и фюзеляж слегка затрясло от этого соприкосновения. Шум и вибрация разбудили крепко спавшего Дэвида Розенкранца. Он поначалу не понял, где находится, но быстро пришел в себя. Повернув голову, он увидел бегущие по иллюминатору струйки дождя. Он приземлился в аэропорту Ла-Гуардиа; вдали в тумане едва угадывались огоньки здания терминала. — Хоть плыви, — произнес чей-то голос. — Говорили, что около десяти начнется дождь, и в кои-то веки угадали. Дэвид повернулся к соседу. Он был среднего возраста, в очках без оправы и, как и Дэвид, в рубашке с галстуком. Роберт требовал делового стиля. Дэвиду это нравилось — он считал, что хорошо вписывается в образ бизнесмена, которому приходилось много летать. Сосед Дэвида, наклонившись в его сторону, всматривался в иллюминатор. — Вы в Нью-Йорк домой или по делам? — поинтересовался он. Весь полет он просидел, уткнувшись в ноутбук, и не проронил ни слова. — По делам, — коротко ответил Дэвид, не вдаваясь в подробности. Он не любил разговаривать с попутчиками — разговоры неизбежно приводили к расспросам о роде его занятий. Раньше, оказавшись в подобной ситуации, он говорил, что является консультантом в сфере здравоохранения. Это до поры до времени срабатывало, пока его собеседником не оказался человек, действительно занятый в этой области. Продолжение беседы было весьма рискованным, и Дэвида тогда спасло лишь то, что самолет произвел посадку. — Я тоже, — сказал попутчик. — Занимаюсь программным обеспечением. А кстати, где вы остановились? Если где-то в районе Манхэттена, мы могли бы с вами взять такси на двоих. Когда в Нью-Йорке дождь, их днем с огнем не найти. — Очень любезно с вашей стороны, — ответил Дэвид. — Но я пока еще не определился. Поездка оказалась срочной, и все делалось в последнюю минуту. — Могу посоветовать «Марриотт», — не унимался мужчина. — У них всегда есть места по выходным, и гостиница расположена в центре. Дэвид постарался улыбнуться как можно вежливее. — Буду иметь в виду. Но я не сразу в город. Мне еще нужно заехать в Куинс. Дэвиду нужно было заехать за пистолетом, и он хотел как можно скорее отвязаться от навязчивого попутчика. «Не забудь, что эта красотка вооружена, — говорил ему Роберт. — Так что ты там особо не мешкай. Вообще не давай ей опомниться, потому что она сразу пускает в дело свой пистолет». Выслушав совет, Дэвид кивнул, но счел, что ему излишне было об этом напоминать. Он считал себя профессионалом. Сунув руку в карман, он извлек оттуда клочок бумаги с адресами. В прошлый раз с получением оружия возникли непредвиденные проблемы, что поставило под угрозу всю операцию и задержало Дэвида в Чикаго на пять дней. Он надеялся, что в Нью-Йорке такого не произойдет, и хотел через сутки быть уже на обратном пути в Сент-Луис. Дэвид взглянул на адрес Джазмин Ракоши и адрес фитнес-клуба, который она посещала, — оба в Верхнем Уэст-Сайде. — А где находится «Марриотт»? — поинтересовался Дэвид у соседа, который укладывал в специальную сумку свой ноутбук. — Таймс-сквер, — ответил тот. — Западная часть? — Да, в районе театра. Он решил запомнить на всякий случай. Но сначала надо было достать пистолет, а затем уже искать гостиницу. Он здорово устал от бессонных ночей на Западном побережье и хотел хорошенько выспаться. Потом ему следовало обдумать, каким образом убрать эту Ракоши. Он вдруг вспомнил ее фигуру. Роберт даже как-то сказал, что у нее самое прекрасное тело. А уж Роберт в этом разбирался. Но лучше бы убедиться в этом лично. И ее квартира была бы для этого наилучшим местом. Глава 21 Джек устало отбросил «Космополитен» на журнальный столик в холле операционного отделения. Ему хотелось отвлечься, но этот журнал не заинтересовал его, как и все остальные старые номера газет и журналов. Он попытался смотреть Си-эн-эн, но никак не мог сосредоточиться на телепрограмме, особенно после двух чашек кофе. Было без четверти двенадцать, Лори все еще находилась в операционной, и он не находил себе места. Джек поднялся на третий этаж вместе с Лори, доктором Райли и санитаром. Перед тем как Лори увезли в операционную, он еще раз слегка сжал ее руку, стараясь хоть как-то подбодрить. В надежде, что Райли вдруг изменит свое решение и разрешит присутствовать, он прошел в мужскую раздевалку, переоделся в робу и положил одежду в свободный шкафчик. Однако Райли была непреклонна, сказав, что выйдет к нему в холл сразу по окончании операции. Уже прошла пересменка и в холле появились новые люди из персонала операционного отделения, но никто не тревожил Джека расспросами и его это вполне устраивало. Сейчас ему было не до общения. Наконец около полуночи в арочном входе появилась доктор Райли. Увидев Джека, она направилась к нему. Она выглядела измученной, но — как он с облегчением заметил — улыбалась. — Простите, что так долго продержала вас в напряжении, — начала она. — Понадобилось больше времени, чем мы ожидали, но все в порядке. — Слава Богу, — сказал Джек. — А из-за чего возникли сложности? — Продолжительное кровотечение. Она потеряла много крови. И свертывание было не таким, как нам бы хотелось. Она сейчас в ПНП. Я хочу, чтобы она побыла там, чтобы понаблюдать за свертыванием и давлением. — Наверное, это правильное решение. — Вижу, вы успели переодеться в робу. — Надеялся, что вы все-таки измените свое решение и позволите мне поприсутствовать. — Простите, — ответила Райли. — Я узнала от Лори, что вы связаны с ней не только профессионально. Что касается родов, то я рада, когда при этом присутствуют отцы, однако с операциями дело обстоит иначе. — Не надо извиняться, — сказал Джек. — Главное, что у нее все хорошо. — Удачно, что вы переоделись. Вам можно ненадолго пройти к ней, если хотите. — Да, я хочу зайти. Скажите, это была внематочная беременность? — Да, — ответила Райли. — В месте сужения фаллопиевой трубы, довольно близко к стенке матки. Возможно, этим и было вызвано такое сильное кровотечение. Мы удалили правый яичник, но левый абсолютно здоровый. — Это должно ее обрадовать, — сказал Джек. Теперь, когда он знал, что Лори вне опасности, он с удивлением понял, что у него изменилось отношение к ее беременности. Он ожидал почувствовать облегчение, что проблема, как говорила Лори, решилась сама собой, но вместо этого ему стало грустно. Но был во всем этом и положительный момент: он поверил, что может и хочет иметь ребенка. Махнув рукой, Райли пригласила его пройти в основную часть операционного отделения. Там за главной стойкой заполняли карты несколько женщин. На противоположной стене висела большая разграфленная доска. Слева значились номера всех операционных. Далее следовали имя пациента, анестезиолога, хирурга, медсестры и другого персонала, имевшего отношение к уходу за конкретным человеком. Джек обратил внимание, что в данный моменту них было восемь пациентов, среди которых он заметил и имя Лори. ПНП находилась сразу за стойкой. Это было просторное светлое помещение с шестнадцатью кроватями — по восемь с каждой стороны. Возле всех кроватей стояли мониторы с показаниями кровяного давления и пульса, электрокардиографы и оксигенаторы крови. Из шестнадцати кроватей заняты были лишь четыре. Несмотря на яркое освещение, все пациенты спали. У каждого была своя дежурная медсестра, наблюдавшая за его общим состоянием, выделением мочи, дыханием, температурой тела и делавшая соответствующие пометки в прикрепленной к каждой кровати доске для записей. Кроме этого, медсестры также следили за капельницами, поправляли дренажные трубки, ходили на склад за инфузионным раствором и другими медикаментами. За центральной стойкой, грозная, как бульдог, восседала старшая медсестра. Она была внушительного телосложения и с белесыми завитушками. Ее звали Теа Паппарис. — Надеюсь, вы понимаете, что можете находиться здесь всего несколько минут, — заявила она Джеку командным тоном, полностью отвечавшим ее внешности. — Весьма признателен за то, что вы вообще позволили мне пройти сюда, — ответил Джек, выказывая несвойственное ему уважение к существующим правилам. Обычно он относился к таким вещам как к бюрократическим издержкам, однако сейчас, когда от этого могло зависеть отношение к Лори, старался вести себя с должной осмотрительностью, о чем свидетельствовала его сдержанность при отказе Райли. — У вас прекрасная жена, доктор, — сказала Теа. — Даже под действием наркоза она просто очаровашка. — На секунду се внимание переключилось на висевший над стойкой монитор: у одного из пациентов участилось сердцебиение. Воспользовавшись паузой, Джек взглянул на Райли, у которой было лицо заговорщицы — ей пришлось немного приврать насчет его семейного положения ради получения допуска в ПНП. Теа вновь посмотрела на них: — О чем я говорила? Ах да! Так вот, ваша жена очень милая женщина. Большинство людей напрочь лишены этого. Некоторые пациенты упрямы, а с некоторыми просто сладу нет. А ваша жена не такая. Она просто душка. — Благодарю вас, — сказал Джек. — Я признателен вам за вашу заботу о ней. — Это наша работа, — ответила Теа. Райли жестом пригласила Джека следовать за ней, и они вместе подошли к дальней кровати у стены. Санитар с татуировкой русалки на плече устанавливал капельницу. Лори была нужна дополнительная порция крови. — Как у нее дела, Пит? — поинтересовалась Райли. Она подошла к кровати справа, мельком взглянув на доску для медицинских записей. — Лучше не придумаешь, — ответил Пит. — Давление и пульс просто замечательные. С дренажем все в порядке. — Хорошо, — сказала доктор. Легонько взяв Лори за руку, она произнесла ее имя. Глаза Лори немного приоткрылись. Она наморщила лоб, словно пытаясь открыть их полностью. Взглянув на Райли, она перевела взгляд на Джека. На ее лице появилась безмятежная улыбка, и она протянула ему свою слабую руку. — Вы помните, как я сказала, что операция закончена? — спросила Райли. — Пожалуй, нет, — призналась Лори, не сводя глаз с Джека. — Все позади, — продолжала Райли. — Кровотечение остановлено. Единственное, что я могла бы вам посоветовать, — это не беспокоиться и отдыхать. Но, надеюсь, вы и сами это понимаете. Лори медленно повернула голову в сторону Райли: — Благодарю вас за все, что вы сделали, и прошу прошения за такой субботний вечер. — Успокойтесь, — ответила та. — Все случилось внезапно.