Ночь на дворе встретила меня ласкающим ветерком. Над головой шуршали взволнованные кроны деревьев, наглухо закрывали густой листвой чистое небо и только луны изредка мелькали в просветах между ветками танцующих исполинов. Под музыку ветра пели сверчки, давали концерты ночные пичуги. Где-то вдали завывали редкие хищники. Пахло свежей прохладой, молоком и скошенной травой. Деревня погрузилась в сон, лучины в окнах давно погасли, ночные тени окунули селение в сумрачный омут. У двери на деревянной лавке сидел Медведь. Сегодня была его смена. Хоть аборигены и были к нам добры и внимательны, всё же доверять им я не спешил. Потому каждую ночь один из курсантов следил за округой, чтобы спящих пришельцев не застали врасплох. Спорить ребята не стали, тоже, видно, опасались сюрпризов. Хотя после драки с тем монстром со мной вообще никто больше не спорил, выполняли всё с полуслова. Я пока ещё тянул командирскую лямку, но в душе всё же надеялся, что капитан скоро очнётся и всё станет на свои места. — Что, не спится? — спросил Медведь, когда я присел рядом. — Да, этой ночью мне не уснуть. Можешь идти отдыхать, я покараулю деревню. — Нет уж, хочешь увиливать от забот — пожалуйста. Только не в мою смену. — Чего?.. — Того! думаешь, мы просто так тебя слушаем? Я тяжело вздохнул и отвернулся. Продолжать этот разговор мне совсем не хотелось. — У нас большие проблемы, дружище. Их нужно решать, а поодиночке — мы всего лишь кучка балбесов. Пока капитан в коме, командовать будешь ты. И не пытайся возражать. Больше не кому, сам должен всё понимать. Так что бери себя в руки и делай, что нужно. Слова Медведя заставили призадуматься. В академии должность меня тяготила. Тот же Кос, вечно ломающий инвентарь, приносил столько проблем, что голова кругом шла. Ведь за любой курсантский проступок доставалось и командиру. Кос, это всего лишь пример. Все мы время от времени попадали в истории. Так устроен мир — молодые ребята не могут без приключений на слабое место. И приключений нам всегда хватало с избытком, а мне и подавно — десять молодцев скучать не дадут. Но всё это было там, на далёкой Земле. Теперь те проблемы казались детскими шалостями, не стоящими внимания глупостями. Хотя, а кем же мы тогда были? Как быстро нам пришлось взрослеть. Медведь был прав. Нам нужно держаться друг друга. Нужна сильная рука, что направит ребят в нужную сторону. Раньше рукой этой был капитан, а теперь… теперь придётся мне. Никто этого не желал, просто так сложилось. Мы ещё долго молчали, долго любовались магией ночи. Тогда мне вдруг стало очень спокойно и легко, волна теплоты прокатилась по телу, смыла все тревоги и печали. Было мгновение, когда мне даже причудилось, что я сплю, что я, наконец, погрузился в негу Гипноса, заглянул в царство тёплых миражей и добрых видений. Это было не так. Жгучая молния прошила виски, растекаясь по членам ветвистыми разрядами. Кажется, я упал. Острые спазмы и судороги настигли меня следом. Зрачки закатились, изо рта пошла пена. Меня несколько раз выгнуло дугой, подбросило в жутком припадке и лишь потом мысли и чувства угасли во тьме. Испуганное лицо Медведя было последним, что я запомнил в ту ночь. * * * Очнулся я уже днём. Ребята все были в доме, сидели за столом и смотрели на меня перепуганными глазами. — Ты как? — первым спросил Калаш. Его голос громыхающим эхом отозвался в ушах. — Ты чего так орёшь? — скривился я, хватаясь руками за голову. Недоумение ребят становилось заметнее, что-то их беспокоило. — Ник, ты ничего не помнишь? — задал новый вопрос Шева. — Что опять? Говори. — Да ничего страшного, просто… — Просто ты горел — закончил Крас. — Вернее не ты, а воздух вокруг твоего тела. Мы вылили на тебя пять вёдер воды, а она застыла в пространстве и испарилась в секунду. Я так ещё никогда не боялся, чуть не… ну ты понял. Твою мать. Да что же со мной происходит? Оглядев комнату, я не заметил сажи на полу и стене. Одежда была целой, да и шкура, на которой лежал, тоже не обгорела. — А вы, часом, не шутите? Что-то я не вижу следов пожара. — Так пожара и не было. О том мы и говорим — горел только воздух. — Поддержал ребят Старый. Потом я встал. Голова на краткий миг закружилась, стены и пол пошли кругом, но я устоял, немного зажмурился, а когда снова открыл глаза, мир для меня изменился навеки. Все цвета мне теперь виделись глубже, насыщенней, добавились живые оттенки и незаметные раньше букеты. Даже серые стены избы теперь пестрили тенями в богатой палитре. Воздух сиял и подрагивал, весь пронизанный ручейками полупрозрачной энергии. Энергетические каскады пропитывали стены и пол, мебель и окна, даже ребят… и меня. Я попытался дотянуться к потокам рукой, но неведомая энергия, точно вода, просочилась сквозь пальцы. — Интересно, — проговорил я и медленно вышел из дома. Очумелые ребята потянулись за мной. Я застыл на пороге, не в силах даже вдохнуть. Буйные краски вскружили мне голову. Такой красоты я не видел нигде. Лес и посёлок теперь сияли, что мрамор, переливались на солнце и тонули в богатых цветных букетах. Я видел всё, а слышал, наверное, ещё больше. Звонким эхом гремел молот из кузницы, весело о чём-то шептались девчонки в ста метрах, в другой части посёлка голосила собака. Да что там… Я слышал, как скребутся грызуны под порогом и стрекочут кузнечики за частоколом. Мои уши, точно локатор, ловили все звуки и рисовали образы в голове. Это было волшебно и страшно. Энергетические ручейки никуда не девались, кружили в пространстве, затопили весёлыми водами всю округу. Возле ребят энергия отличалась. Каждого курсанта окружал большой прозрачный кокон, будто мыльный пузырь, пронизанный лучами яркого солнца. Эти коконы пестрили разноцветными маслянистыми кляксами, но краски их были прозрачны, едва уловимы для взгляда. Среди ребят кокон Тима был самым большим, накрывал почти всех курсантов, что столпились на крыльце гостевого дома. Мой же пузырь доставал до самой крыши. Это было что-то вроде щита, который не пропускал к телу энергетику мира, отбивая бесчисленные атаки пространственных вихрей. Долго любоваться новыми красками мне не пришлось. В следующий миг картинка померкла, зрение притупилось, а глаза пришлось жмурить. На мою голову обрушился ураган, дикий смерч, пронизанный миллионами мыслей, закружил хоровод в моём бедном сознании. Подробные воспоминания великой рекой разлились каналами уставшего мозга, снесли дамбу рассудка и затопили берега ослабшего разума. Я едва устоял в том потоке, чуть не утонул в бурных водах, с трудом сохраняя свою личность. Переживая подсознательные метаморфозы, я не заметил, как присел у порога, держа руки на висках. — Ник, что с тобой? — нервно спросил Кос, помогая мне встать. — Я всё вспомнил, — рассеяно ответил я. — Что ты вспомнил? — Свою жизнь. — А ты что?.. её забывал? — с опаской продолжил Медведь. — Нет… я… мне сложно объяснить. Сейчас я помню каждую секунду моей жизни. Всё, что я видел, что слышал, что чувствовал и… абсолютно всё. Каждый миг, как в замедленной съёмке и с любого ракурса. Моя память… она теперь абсолютная, теперь я могу… ха-ха-ха! Вы понимаете, что это значит? Ребята не понимали, продолжали смотреть на меня, как на безумца. Чтобы осмыслить мои слова, это нужно было чувствовать. По-другому не выйдет. — Ладно, у меня есть дела. Далеко не расходитесь, я скоро вернусь. — Сказал я и пошёл к центру посёлка. — Но куда ты собрался? — выкрикнул мне в спину изумлённый Медведь. Ответа он не дождался. Я просто не обратил внимания на его оклик, уже полностью погрузившись в пучину размышлений. Когда дошёл к центру пустыря, я увидел ту, кого искал. Тири сидела на лавке у скромного дома в окружении других девчонок её возраста. Красотки вышивали узоры на белой материи и говорили, судя по улыбкам, о чём-то очень интересном. По крайней мере, хихикали девушки очень звонко, так что застывшего напротив пришельца никто из них не заметил. Только увидев амазонку, я невольно растянул губы в улыбке. Мне сразу вспомнились первые переговоры в просеке. Девушка долго пыталась пригласить нас в посёлок. Много сил и терпения тогда истратила попусту. Честно сказать, я почти сразу понял, что ей было нужно. Только она так мило щебетала, так интересно жестикулировала, что я невольно залюбовался, просто не хотел прекращать милый лепет. Мне было приятно за ней наблюдать, приятно слушать её голосок. Если б не капитан, я бы ещё долго ходил по просеке, держа красавицу за руку. Теперь Тири выглядела куда привлекательнее. Белые волосы были причёсаны и собраны в аккуратную косу. Лицо чистое, без следов леса, размазанных слезами. Походный костюм сменило белое платье, расшитое ярким разноцветным узором. Тоненький пояс охватывал стройную талию. Тири мне показалась красивой тогда, сейчас она выглядела точно богиня. Словом, я снова залюбовался. Пора было выйти из ступора, время не ждёт. Вдохнув поглубже, я подошёл к лавке и, стараясь чтобы голос не дрогнул, позвал девушку. Увидев меня, Тири испугалась. Она вздрогнула, покраснела. Затем нерешительно встала с лавки и подошла ко мне. Девчонки за её спиной тихо захихикали, но я не обратил на это внимания. Передо мной стояла самая красивая девушка на свете. Я не мог объясниться, потому просто протянул Тири руку. Красавица оглянулась к подружкам, но те уже сидели как мышки. Даже дыхание затаили. Тири всё же взяла меня за руку и позволила отвести её на соседнюю лавку. Начиная разговор, мне пришлось повториться. Чтобы лесная нимфа всё поняла, я снова положил руку на грудь и проговорил своё имя. Тири без запинок повторила тот жест и представилась мне в ответ. Хорошо. Начало разговору положено. Затем я склонился и зачерпнул ладонью горстку пыли под лавкой: — Земля, — проговорил я, указывая пальцем на руку. Тири тут же смекнула что происходит. Её глаза весело засияли, а нежный голосок прощебетал: — Мидааса. — Мидаса, — попытался я проговорить незнакомое слово. Тири отрицательно покачала головой, затем повторила: — Мидааса, — предпоследний слог она показательно протянула. Следующее повторение вышло уже правильным. Вот так и прошёл целый день. Я показывал красотке предметы, называл их родным языком, а Тири тут же переводила на свой. Новая память работала как часы, пазлы местного языка быстро складывались сложной мозаикой. Конечно, помучиться мне придётся изрядно, но с чего-то ведь стоит начать… Глава 7