– Нешто тебе, великий государь, наша служба разонравилась? – подобрался казак. – Неужто недоволен ты, как мы за твою царскую милость кровь проливаем?! – Ну отчего же, просто думаю, как еще лучше сделать. Чтобы урону османам еще больше нанести. – Не знаю, государь, – тряхнул головой после недолгого раздумья есаул. – Ненадежный они народ, греки! Да и нам, казакам, иначе как на стругах несподручно. – Что несподручно? – поинтересовался только что подошедший фон Гершов. – Да вот, уговариваю Мишку вместе с греками на фелюгах турок атаковать. – И что? – Не хочет. – Ваше величество желал бы завести каперский флот? – сообразил прибывший вслед за померанцем Петерсон. – Это хорошая идея! – Что еще за каперсы? – не понял Панин. – Не каперсы, а каперы, – с усмешкой поправил я его. – Это, брат, такие моряки, которые вражеские корабли захватывают и в свой порт приводят. – Пираты! – буркнул прямой как палубная доска шкипер. – Можно и так сказать, – не стал спорить я, но, видя, что меня не понимают, принялся с жаром объяснять: – Ты, Мишка, главное пойми. На веслах парусник догонять семь потов сойдет, и то не факт, а фелюга – легкая, верткая и быстрая. Любого жирного купца обойдет и вас не утомит греблей без конца! Опять же, если поставить на греческие фелюги несколько фальконетов или «грифонов» калибром поменьше да взять пару десятков метких бойцов с огненным боем, получится быстроходный и хорошо вооруженный корабль. Можно и в два рыла ходить, чтобы наверняка. Нападать на вражеских купцов методом вороньей стаи – так у калмыков этот тактический прием называется, когда армия разделяется на малые загонные отряды, широкой сетью просеивая огромные пространства, а в случае, если появляется сильный противник, все быстро собираются вместе и дают бой. – Ну, эдак в степи все воюют, – ревниво возразил внимательно слушавший меня Татаринов. – Хоть татары, хоть ногаи, хоть мы, многогрешные! – Без разницы, кто придумал, хоть Александр Македонский, – на корню пресек я нарождающуюся дискуссию, после чего продолжил: – Для захвата медлительных торговых кораблей больше ничего и не надо. Сбить из пушек парус или просто подрать, замедляя его ход, потом дать картечи и обстрелять – как буканьеры на Карибах, и на абордаж! Этак мы быстро туркам всю малину на Черном море порушим, а заодно и транспортами разживемся, ибо чую, возить нам добычу, не перевозить! Устанем раньше, чем закончим. – Какие еще кабаньеры? – снова переспросил ничего не понявший Панин. – Не бери в голову, Федя, – засмеялся я. – Кстати, ты в Тамани, говоришь, тоже корабли захватил? – Есть маленько, – с готовностью кивнул полковник. – Три больших парусника, четыре фелюги и пять рыбацких лодок. Я стребовал с местных, они указали на моряков. Поставил их на весла и паруса да посадил по дюжине своих охотников. Нагрузил трофеями, оружием, порохом, свинцом, полонянников, опять же, разместил. Даст бог, к завтрему в Азове будут! – Молодец, Федя! – одобрительно кивнул я. – Не беда, что про буканьеров с каперами ничего не знаешь. Главное, делаешь все, как надо. Кофе пить будешь? – Так вроде не велено в походе хмельного? – удивился тот. – Это можно, – успокоил я его. Взяв в руки чашку, мой бывший рында тут же поклонился большим обычаем, и прежде чем я успел его остановить, опрокинул содержимое в рот, чтобы тут же закашляться и выплюнуть его обратно. – Тьфу ты, черт, горькое да горячее! – пожаловался он, после чего грохнулся на колени. – Помилуй дурака, государь! – Да кто ж так пьет! – немного смутился я. – Это ему Мишка посоветовал, – шепнул мне на ухо молчавший до сих пор Михальский. – Вон видите, как от смеха давится, холера! – А ты что же не предупредил? – Да я подумал, может, Федька сдуру все эти кофейные прибамбасы за борт выкинет, – с невинным видом отозвался мой телохранитель. – Так! – грозно осмотрел я своих ближников. – Сговорились? Милостей царских не цените?! Эх, вы! Варвары! Дикое скопище пьяниц! Увы, строка великого поэта из будущего не произвела на моих сподвижников ни малейшего впечатления. Напротив, они заржали как стоялые жеребцы, а еще через некоторое время к ним присоединились матросы. – Да ну вас! Федь, вон сладости турецкие, заешь! – Не, – помотал головой Панин. – Всю пасть попек, теперь неделю есть не смогу! – Я смотрю, кое-кому скучно стало? Тогда так: к завтрашнему утру быть готовыми к походу! Куда, сообщу дополнительно. В Керчи оставить гарнизон под началом есаула Татаринова! – Государь, как же это, – попробовал возмутиться Мишка, но под моим взглядом сник и больше возражать не стал. На следующий день мы вышли, но не отправились вдоль Южного берега Крыма по направлению к Кафе, как многие ожидали, а, напротив, повернули назад и вернулись в Азовское море, после чего пошли на север вдоль Арабатской стрелки. Никто из моих ближников не мог понять, зачем мы это делаем, а я с загадочным видом хранил молчание. Первым, как обычно, не выдержал царевич. – Батюшка, а почему мы не пошли на Кафу, Трапезунд или иное место? Я слышал, как казаки рассказывали, каково там. Добычи много, пленных христиан, опять же, можно освободить… – А в Царьграде еще больше! – поддакнул Петька. – С точки зрения казаков, так и надо было делать, – кивнул я. – Налететь, пограбить и вернуться с добычей, пока ветер без сучков. – А мы разве не того же хотим? – вперил в меня пристальный взгляд Дмитрий. – Нет. Нам нужно не вражеские земли разорять, хотя при случае это полезно, а защитить свои. И в этом смысле набег на Константинополь нам ничего не даст. Хотя при случае мы туда непременно сходим. – Но куда мы тогда идем? – спросил сын. – Ведь, судя по карте, там ничего нет. – Это верно, на этой карте нет, – согласился я, подчеркнув слово «этой». – А на самом деле, смотри, тут находится перешеек, перегороженный стеной, на которой стоит турецкий гарнизон из янычар. Сказав это, я провел серебряным карандашом черту на карте. Затем схематично изобразил Сиваш и Арабат. – Что это? – Это Гнилое море, – пояснил я заинтересовавшимся мальчишкам, – а это узкая коса, которая не дает его водам смешиваться с морскими. И вот тут у турок укреплений нет, потому что они думают, что здесь пройти нельзя. – А разве можно? – с сомнением покачал головой Митька. – Вот мы и узнаем, – улыбнулся я. – Броды будем искать? – Зачем? У нас же корабли! – Кого мы на эту сторону переправим? – А как вы думаете, где сейчас калмыки? – Ногайцев гоняют… – Вот то-то и оно! И если мы их запустим внутрь Крыма, кое-кому придется несладко. – Но их ведь не так много, чтобы с ханом справиться! – Верно. Только где сейчас хан со своим воинством? – С поляками воюет… – Вот. И что он сделает, когда узнает, что мы не просто по побережью шарпаем, а его коренные земли разоряем? – Бросит своего падишаха и сюда побежит! – с загоревшимися глазами выпалил царевич. – А султан Осман его за это казнит! – добавил Петька. – Может, и так, – не стал возражать я. – А теперь марш отсюда и учите устройство корабля. И не лениться, потому как сам проверю! – Как прикажете, государь, – разом посерьезнели пацаны, после чего, поклонившись, вышли, а я остался наедине со своими мыслями. Султан Осман был очень молод и отличался крутым нравом, а также нетерпеливостью и склонностью к необдуманным поступкам. Это я знал из доверенных источников и на этом строил свою игру. Если хан его покинет, с большой долей вероятности турецкое войско постигнет неудача. Разгрома, конечно, не случится, ибо королю Сигизмунду не собрать для этого необходимых сил, но поход в любом случае будет сорван. Что в таком случае сделает юный падишах? С большой долей вероятности можно предположить, что он начнет искать виноватых и непременно найдет! Вот только султаны-неудачники долго не живут. Климат в Турции такой. И кто тогда станет новым главой Великолепной Порты? Вариантов, в сущности, не так много. Либо его дядя – безумный Мустафа, который уже успел побывать султаном, либо один из младших братьев Османа – Мурад или Ибрагим. Старший из них сейчас младше Митьки. Так что править в любом случае будет баба. Халиме или Кесем. В принципе, мне все едино, поскольку они будут заняты грызней между собою, и туркам станет не до меня. И вот пока в Стамбуле замятня, мы должны как можно больше разорить Крым. В то, что его удастся удержать, иллюзий у меня нет. Пупок развяжется. Но вот привести его в совершенно ничтожное состояние на многие годы, а то и десятилетия вперед и тем самым обезопасить свои границы, попробовать можно. За такой приз стоит драться! Но что, если Осману удастся преодолеть кризис? Парень он неглупый и имеет грандиозные планы. Мне доносили, что хочет реформировать армию, сократив или даже совсем уничтожив янычар, постепенно превращавшихся из элитного войска в записных смутьянов. Вот тогда нам придется несладко! Впрочем, думать об этом немного поздно. Партия уже началась, а раз так, надо продолжать действовать. Шаг за шагом, бой за боем… – Ваше величество, позвольте войти? – раздался из-за двери голос фон Гершова. – Валяй, – разрешил я. – Мы на месте. Желаете посмотреть? – Отлично! – отозвался я и почти бегом покинул кают-компанию.