– В прежние времена я предложил бы таким уважаемым гостям щербет и пахлаву, но война совсем разорила бедного Ахмета, так что давайте сразу перейдем к делу. Что привело вас в мой дом? – Меня зовут Вацлав Попел, я служу его величеству. И теперь нахожусь здесь, выполняя повеление русского царя. – Для меня большая честь принимать такого почтенного гостя. Но я не понимаю, чем могу помочь столь важным людям? – Вы ведь занимались работорговлей, не так ли? – Я прожил долгую жизнь и торговал многими товарами. Да, среди них были и рабы. Законы моей страны это не запрещают. – О, я совершенно не собираюсь осуждать вас. Но мне нужно найти одного человека, и я надеюсь на вашу помощь. – Через мои руки прошло так много рабов, что всех и не упомнить, – пожал плечами старик, после чего пытливо взглянул на спутницу Попела. – Вы, верно, ищете кого-то из своих родных? – Ты не узнал меня, старый ишак?! – звенящим от ненависти голосом осведомилась Нахат. Вацлаву стоило немалых усилий уговорить ее не набрасываться с ходу на купца, а попробовать решить дело миром. В конце концов, им нужна информация, а не кровь… Но у гордой черкешенки было на этот счет свое мнение. – Ты была моей рабыней? – высоко поднял брови Ахмет. – Нет, не помню. Слишком много вас было! – Четыре года назад ты, сын шакала, продал меня азовскому паше! – О, это большой человек, его я помню. Я действительно продал ему нескольких девушек. Ты была среди них? – Да! – И что же ты хочешь от меня? – Я хочу узнать, где моя княжна Шатэ? – Княжна? – Не притворяйся, грязный ублюдок. Нас вдвоем привез к тебе этот негодяй Исмаил. – Ах да, припоминаю. Ее припоминаю. Очень красивая девочка из натухайцев. У азовского паши не хватило на нее денег, и он хотел совсем уйти, но потом передумал и купил парочку грязных служанок. Так одна из них была ты? – Говори, где моя княжна? Кому ты, старый ишак, ее продал? – Никому, – скривил губы в презрительной усмешке работорговец. – Что это значит? – вздрогнула, как от удара, девушка. – Она умерла? – Отчего же, вовсе нет. Ее забрал главный евнух из гарема Джанибека-Гирея. – Как забрал? – спросил внимательно прислушивавшийся к их разговору Попел. – Вы же сказали, что никому не продали ее? – Вы, эфенди, чужеземец в наших краях, – счел необходимым пояснить ему Ахмет. – Крымский хан не просто имеет право на часть добычи своих воинов, но также может забрать у них любую понравившуюся ему вещь. Обычно это происходит еще на Перекопе, но княжну и вашу подружку доставили по морю из Тамани. Я имел неосторожность купить их, надеясь на большую прибыль. Но пленница оказалась так хороша собой, что слава о ее красоте и дивной грации разнеслась от Кафы до самой последней кибитки в Буджацкой орде. Узнал об этом и хан, после чего у меня появились его люди. – Так ее забрали у вас? – Кысмет[24], – развел руками работорговец. – И теперь она в Бахчисарае? – Наверное. – Но она жива? – Один Аллах знает! – Я сейчас его зарежу! – прошипела Нахат, схватившись за рукоять своего маленького кинжала. – Зачем? – поморщился Попел. – Своей княжне ты этим не поможешь… – Если бы не такие, как он, никто не похищал бы людей и не продавал в рабство. – А разве ваш князь не воевал с соседями и не угонял их людей? – презрительно усмехнулся работорговец. – Или, может быть, казаки не захватывают ясырь? А может быть, рабов нет у русского царя, которому вы служите? Разве вы пришли сюда не грабить и убивать? Кто вас звал сюда? Зачем вы пришли в мой дом? Убирайтесь! Последние слова потерявший обычную осторожность старик почти выкрикнул в лицо своим гостям, яростно потрясая руками и брызгая слюной. – Замолчи, грязная крыса! – не выдержала Нахат. – Не смей сравнивать благородных воинов с тобой, питающимся объедками с их стола. Я дочь благородного уорка, и ты даже не имеешь права сидеть в моем присутствии. На колени! – Тише-тише, – попытался урезонить ее Вацлав. – Пошли отсюда, нам нечего больше тут делать… – Нет уж, погодите, – раздался от порога хриплый голос, от которого все вздрогнули. В комнату зашел уже знакомый им Михаил Рожков, а вместе с ним еще несколько человек, по виду тоже бывших пленников. – Где вы пропадали столько времени? – удивился его появлению Попел. – Я слышал, что государь неоднократно справлялся о вас, но никто не мог ему сообщить хоть что-то положительное. – Сына искал, – выдохнул тот. – Три дня не ел, не пил, глаз не сомкнул. Всех работорговцев обошел, все их укрытки обыскал… – Ты, кажется, был управляющим в одном из поместий клана Ширин? – прищурил глаза Ахмет. – Верно, – кивнул тот. – И что же тебе надо? – У меня отняли сына. Я хочу вернуть его назад. – Убирайся, у меня никого нет! – Я с тебя кожу с живого сдеру! – посулил измученный разлукой с сыном отец. – Хватайте его, ребята! Пришедшие с Рожковым товарищи, недолго думая, схватили работорговца и принялись сдирать с него халат. – Ты с ума сошел, сын иблиса! – завопил старик. – Говорю же тебе, нет у меня больше рабов. Все ушли! Я разорен! – В самом деле, господин Рожков, – вступился за купца Попел. – Государь обещал защиту мирным жителям. Вы не можете нарушить его слово! – Уйди, лекарь! – Я уйду, но вернусь с солдатами. Это мой долг! – Ладно, – сдался Михаил. – Пусть покажет все свои клети. Пока сам не посмотрю, не поверю! – Это разумное требование, – согласился с ним Вацлав и обратился к купцу: – Покажите этим людям все, что они требуют. Это в ваших же интересах! – Хорошо, – кряхтя, согласился Ахмет. – Смотрите, мне нечего скрывать. Рожков и пришедшие с ним люди бросились в дом, оставив работорговца на попечение чеха и его подружки, и буквально перевернули все вверх дном. Заглянули в каждый уголок от крыши до погреба. Осмотрели все сундуки и кладовки и даже проверили котлы на кухне, но тщетно. В конце концов, убитый горем отец схватил топор и принялся крушить все вокруг, вымещая свое бессилие и зовя сына: «Коля! Николенька! Сыночек! Где ты? Отзовись!», дойдя до полного изнеможения, он остановился и отбросил в сторону оружие. – Все зря, все зря, – простонал несчастный отец, сжав голову руками. – Пошли, что ли? – спросил кто-то из его товарищей. – Тише, – внезапно подала голос Нахат. – Я что-то услышала! Все буквально замерли, и через несколько секунд уже не одной черкешенке показалось, что откуда-то из-под земли донесся еле различимый шум. – Говори, откуда? – Рожкову эта призрачная тень надежды вернула силы. Он подскочил к работорговцу и вцепился скрюченными, как когти, пальцами, тряся турка, как тряпичную куклу. Голова Ахмета болталась на худой шее, редкие желтые зубы обнажились в оскале, но он то ли от испуга, то ли из упрямства продолжал молчать. – Остановись, безумный, – поспешил вмешаться Попел. – Ты же задушишь его. И кто тогда нам поможет? – Оставь старого шайтана. Кажется, я припоминаю! – заявила девушка. – Есть у него еще одна яма для самых строптивых рабов. Я сама в ней сидела! – О чем ты говоришь? – удивился Попел. – Мы обыскали здесь каждый дюйм. – Постой! – перебила его черкешенка. – Меня упрятали туда ночью, было темно, но кое-что я все же запомнила. – Покажите нам это место! – приказал работорговцу чех. – Не заставляйте нас терять время. – Она сошла с ума! Нет у меня никакой ямы! – еле смог пробормотать придушенный купец и отвернулся. Однако что-то в его голосе заставило Вацлава засомневаться, и он сам принялся за дело, приглядываясь ко всякой мелочи и стараясь вникнуть во все детали. И вскоре его усилия увенчались полным успехом. В углу и впрямь нашлась еще одна яма, люк над которой был забросан всяким хламом. Искавшие в этом месте прежде товарищи Рожкова просто переворошили этот мусор, но не стали лезть глубже. Зато Попел не поленился и вскоре обнаружил узкий лаз. Воспрянувший духом Михаил сам спустился туда и обнаружил четырех детей – трех мальчишек и девочку. Одним из них, к немыслимой радости отца, оказался его Николка. Вскоре их подняли наверх. Оказалось, что мальчишки едва живы, а силы кричать оставались только у девочки, за что все принялись ее благодарить.