Ну, не знаю, может, у сильных мира сего вроде самого хана или османского султана дело обстоит именно так, но гарем правителя Кафы, прямо скажем, не поражал. Старшая жена – довольно упитанная баба непонятного возраста таращилась на меня из-под платка маленькими злыми глазками и, судя по всему, искренне опасалась, что я накинусь на нее и немедленно обесчещу. Три чуть менее упитанные фемины, бывшие не то служанками, не то младшими женами, жались за ее спиной и старались не отсвечивать. Пятая и хуже всех одетая старуха держалась чуть в стороне. Ей-богу, если у меня и были какие-то фривольные мысли, то после знакомства с личным составом гарема они мгновенно улетучились. – Гм, сударыни, – прокашлявшись, начал я свою речь, – вашей безопасности ничего не угрожает! Присутствующий при разговоре в качестве толмача подьячий Фрол Ляпишев попытался донести мою мысль до испуганных женщин, но, судя по ставшим еще более испуганным глазам, не преуспел. – И если вы не будете причинять нам хлопоты, то с вами ничего не случится, – продолжил я, вызвав у всех, кроме плохо одетой старухи, новый приступ ужаса. Ничего не понимая, я продолжал свою речь, пока эта бабка не вышла вперед и не огрела переводчика полотенцем. – Ты чего людей пугаешь, ирод? – прошипела она офигевшему подьячему на чистом русском языке. – Зачем голову срубить обещаешь, когда тебе ничего такого не сказано! Коли тебя дурака поставили толмачить, так ты и переводи, как велено! Мои телохранители, заметив ее движение, выступили вперед, но, сообразив, что лично мне ничего не угрожает, успокоились и тоже принялись с интересом наблюдать за расправой. – Тише-тише, бабушка, – с усмешкой поспешил я унять ее. – Еще прибьешь моего слугу, чего доброго, а у меня их и так не в избытке. – Так не бери на службу дураков, никто их и бить не станет! – отрезала та. – Ты как с царем разговариваешь, старая карга! – прикрикнул на нее подьячий. – Или на дыбу захотела? – Прости, государь, если по недомыслию что не так сказала, – пошла на попятную старуха, с неприязнью поглядывая на Ляпишева. – Коли повелишь казнить – твоя воля. Только хозяек моих не обижай. – Не бойся, я с бабами не воюю, – постарался успокоить я женщину, после чего спросил: – Коли по-нашему бранишься, стало быть, русская? Али потуречилась? – Чего уж там, обасурманилась я. В детстве угнали меня татары, так всю жизнь среди них прожила. Кормилицей была. А нынче вот… – Бог простит. Как звать-то тебя? – Аксою. Это по-ихнему значит вроде как Белая. – А по-русски? – В прежние времена Фаиной звали. – Понятно. Вот что, бабушка Фая, будь добра, скажи мне, может твоя госпожа на супруга повлиять, а то брызжет старик слюной, ругается по-черному. Никакого сладу с ним нет. Разве что плетьми его поучить… – Нет, государь. Я его много лет знаю, упрямый, как ишак. С таким не договоришься. – Пусть так. И еще скажи мне, сколько еще полоняников у паши? Всех ли освободили, никого не обидели, не скрыли? Старуха отчего-то замялась, отвела глаза, словно раздумывая, но потом решительно качнула головой: – Нет никого. – Ты сама волю получить не хочешь? – На что она мне теперь? Стара я привычки менять. Останусь с ними, а там, как бог даст! – Пусть так. Идите. Скоро вам огласят вашу участь. Оставшись один и немного поразмышляв в тишине, я приказал отправить пленного бейлербея и всю его семью в Азов. Толку от них все равно не будет, только людей станут отвлекать от дела, а у меня теперь каждый человек на счету. В общем, так и не угомонившегося старика поволокли связанным, бабы и слуги с узлами в руках потащились следом, где их всех вместе погрузили на одну из фелюг. Помимо пленников, на собранный из захваченных парусников флот загрузили все, что только удалось найти в большом торговом городе, каким, несомненно, была Кафа. Тюки тканей и обработанных кож, славящиеся по всему Причерноморью, татарские седла отличной выделки, стоящие больших денег, различные припасы – от зерна до драгоценных пряностей, и полсотни больших бочек пороха для арсенала спешно восстанавливаемой крепости. Впрочем, этот караван отправится только завтра под охраной или, точнее, конвоем одной из галер. Потому как доверяй, но проверяй. К слову, у всех нанявшихся ко мне на службу моряков есть семьи в Кафе или Керчи, что должно гарантировать лояльность новых подданных. Во всяком случае, им прозрачно на это намекнули. Так что очень надеюсь, никому не придет в голову считать себя самым умным. В общем, остался я в большом доме совсем один. Ну если не считать, конечно, целого табора из телохранителей во главе с Корнилием да по паре денщиков и подьячих. Первые должны заботиться о моем комфорте, вторые пересчитать все ценности, попавшие ко мне в руки, а их реально очень много. Паша за долгие годы службы султану накопил немало, так что во все сундуки мои верные слуги еще даже не заглянули. Но ничего, все тщательнейшим образом соберем, аккуратно рассортируем и отправим в Москву. Люди за целый день умаялись и повалились спать. Те, кто порасторопнее, притащили для себя ковры, пуховые перины и мягкие подушки, другие предпочли устроиться без излишней роскоши, подстелив под себя собственный кафтан и подложив под голову шапку. Для меня, естественно, приготовили шикарное ложе в одном из покоев, но моему величеству не спалось. Во-первых, беспокоился за Митьку с Петькой. Как они там без меня на корабле? Ян, конечно, мореход опытный, но ведь море, даже такое тихое и мелководное, как Азовское, это не фонтан во дворике. Хотя сдуру и там утопиться можно. Во-вторых, во дворце было ужасно душно. Несмотря на толстые стены и навесы вокруг, безжалостное солнце нагрело его так сильно, что даже ночь не принесла желаемой прохлады. Так что я, некоторое время поворочавшись, плюнул на это дело и вышел из покоев вон. Денщики без задних ног дрыхли у входа, увалившись на конфискованные перины, и я просто перешагнул через их бренные тела, постаравшись при этом ни на кого не наступить. Часовые, в отличие от слуг, не спали, но это и неудивительно. У Михальского не забалуешь! В мирное время такой залет без вариантов закончится плетями, а в военное даже не знаю чем. Корнилий может и не разбудить. Чиркнет кинжалом по горлу и поставит смену. С него станется. Правда, дисциплина в его хоругви такая, что нарушители отсутствуют как явление. Помахав служивым, чтобы не тянулись и не отвлекались на меня, я снова прошелся по двору, прикидывая, что делать дальше. Ночной бриз освежал, здесь дышалось много легче. Уже хорошо. С одной стороны, еще ни разу армия под моим началом не добивалась подобного успеха. В сущности, почти все имеющиеся на данный момент в этом регионе османские силы разгромлены, а те, что остались, не могут оказать серьезного сопротивления. С другой, нам никак нельзя останавливаться, иначе крымские татары соберутся в кучу и вышвырнут меня отсюда. Пока я бью с разных сторон, они все время оборачиваются и не знают, откуда прилетит следующий удар. Но стоит замедлить темп, как у хана Джанибека появится возможность собрать войска, и тогда останется только одно – рвать когти! Ведь какое бы большое воинство ни увел в поход калга[18], дома все равно осталось множество татар, и если дать им собраться, нам придется туго. Занятый этими мыслями, я бродил по саду, пока не заметил, как под одним из навесов мелькнула тень. Что сделал бы на моем месте нормальный царь? Разумеется, позвал бы стражу и велел разобраться с происходящим! Но, как говорится, мы не можем ждать милостей от природы… Тьфу! Мичурина[19] зачем-то приплел! В общем, я тут же пригнулся и, стараясь производить как можно меньше шума, осторожно двинулся в ту сторону. Через минуту я достиг-таки своей цели и смог убедиться, что в той части здания, которая была отведена под поварню и кладовые, и впрямь кто-то хозяйничает. – Кто здесь? – зачем-то громко спросил я и в следующее мгновение едва не превратился от удивления в соляной столб. Из сумрака помещения на меня смотрел самый настоящий ниндзя! Весь в черном, с маской на лице, и неимоверно ловко двигающийся. На краткий миг наши глаза встретились, после чего я громко выругался, а мой противник испарился, будто его здесь никогда и не было! Еще через минуту сюда ворвались стражники во главе с Михальским, но только для того, чтобы застать своего сюзерена в состоянии крайнего обалдения. – Что с вами, государь?! – с тревогой в голосе поинтересовался Корнилий. – Тут был… – замешкался на секунду я, пытаясь сообразить, как объяснить своим телохранителям, кто такие ниндзя. – Короче, тут кто-то был! – Сейчас проверим, – кивнул литвин и сделал знак подчиненным, после которого они тут же разбежались по окрестным помещениям и принялись искать негодяя, дерзнувшего до смерти перепугать «величайшего из завоевателей ойкумены». Впрочем, скоро они стали один за другим возвращаться, говоря одно и то же. – Никого! – Ищите лучше, – разозлился я в ответ. – В самом деле, не привиделось же мне все это! Увы, но и более тщательный осмотр не принес результатов, так что даже я стал сомневаться. – А что вы здесь делали, ваше величество? – осведомился бывший лисовчик. – Вышел прогуляться! – процедил я, глядя прямо в глаза своему ближнику. – И не взяли с собой оружия? – ничуть не смутился он. – Что? – удивился я, сообразив, что у меня при себе даже ножа нет. – Как выглядел злодей? – продолжил расспрашивать Корнилий. – Хм. Весь в черном, лицо закрыто, – попытался припомнить облик незваного гостя я, с некоторой растерянностью понимая, что все это выглядит крайне неубедительно. – Может, мне это и впрямь приснилось? – Кто-то тут все-таки был, – задумчиво заметил телохранитель. – Один из ларей с продуктами открыт, а на полу следы от ног. – Где? – В кладовой рассыпали муку, – пояснил Михальский. – На ней свежие следы. – Может, кто из наших харч искал? – Нога больно маленькая, – покачал головой Корнилий. – К тому же днем там этого следа не было! – Так, – распорядился я, – тащите как можно больше факелов, а мне шпагу и пистолеты. – Еще что-нибудь, батюшка? – спросил, едва не разорвав рот от зевоты, заспанный денщик. – Ага, – нахмурился я. – Плаху, палача и рюмку водки! Водку мне, остальное тем, кто худо царский покой бережет! Судя по всему, угроза подействовала, так как через минуту я был вооружен практически до зубов. Водку, правда, никто так и не принес. На сей раз Михальский производил осмотр лично, внимательно всматриваясь в каждую деталь обстановки при неверном свете факела. И, как и следовало ожидать, его наблюдательность не подвела и на этот раз. В бывшей женской половине дворца нашелся большой сундук, до которого мои подьячие еще не успели добраться. Стражники тоже обошли его стороной, ведь на крышке висел самый настоящий замок. Но бывший лисовчик его немного подергал, после чего просунул лезвие своего кинжала под крышку и, к немалому недоумению всех присутствующих, сумел ее открыть. – Твою ж мать! – выразил я всеобщее настроение и, осторожно заглянув внутрь, наткнулся на уже знакомый взгляд. – Вылезай, гребаный японец, твоя станция! Увы, при ближайшем рассмотрении ниндзя уже не показался мне столь страшным и ловким. Напротив, рост его был невысок, телосложение скорее хрупкое, а глаза вовсе не такие раскосые. А тут еще Михальский сдернул с головы незнакомца тряпичную маску, и по его плечам рассыпались толстые косы. – Девка! – ахнул кто-то из ратников. – Этого следовало ожидать, – буркнул я по-немецки. – Сам Странник в городе, а вокруг него до сих пор ни одной бабы! Никто, кроме Михальского, меня, разумеется, не понял, но бывший лисовчик сумел удержаться от ухмылки. Остальные волком смотрели на ночную гостью, потому как покушалась она на жизнь царя или нет, еще неизвестно, а вот спать не дала никому. И это не говоря уж о том, что Корнилий непременно найдет виновных в этом происшествии, и тогда им всем небо с овчинку покажется. – Кто-нибудь знает, что это за чудо-юдо? – поинтересовался я для порядка у своих людей. Как и следовало ожидать, никто, что называется, ни сном ни духом. Пойманная тоже молчала как рыба об лед, лишь время от времени настороженно зыркая на нас исподлобья. – Чумазая какая, – заметил я, присмотревшись к ее лицу.