– Хоги! Мэгги упала на колени и обняла тёплого старого кота. Хотя все гости смотрели на неё, она зарыдала, уткнувшись в мягкую густую шерсть. Когтистая лапа похлопала её по плечу. – Эй. Из-за тебя сейчас все швы размокнут. Мэгги выпрямилась и, утерев слёзы, увидела самодовольную кошачью морду. Пожалуй, Хоги выглядел немного иначе, чем всегда. Более старым, более усталым. И у него появилась новая боевая рана, самая впечатляющая из всех – огромный шрам с неровными краями, тянувшийся от горла почти до самого хвоста. И обе задние лапы Хоги были забинтованы. Слёзы снова потекли по лицу Мэгги, но старый кот положил лапу ей на руку – на сей раз убрав когти. – Мы сделали это, девочка. Я знал, что так и будет. Не было никаких сомнений, что миссис Валери Хичкок под конец вечеринки стала самой почётной гостьей. Хотя время шло к одиннадцати, Эсме откуда-то достала запылённую бутылку шампанского. Мэгги подумалось, что им стоило бы проверить срок годности перед тем, как это пить, но она решила не портить вечеринку. Если между Эсме и Хоги когда-то существовала вражда, теперь кот явно был прощён. Эсме так суетилась над ним, что у Мэгги глаза полезли на лоб. Тётя принесла остатки лосося и банку макрели и ворковала над котом на диване, поглаживая его ушки, а Хоги жмурился так, что его глаз почти исчез в густой шерсти. Затем Мэгги, Эсме и остальные гости расселись, чтобы послушать историю Валери. Она перевязала Хоги, пытаясь остановить кровотечение. Потом, добравшись до своей машины, поняла, что кот не дышит, и фактически реанимировала его, сделав искусственное дыхание рот в рот. Затем врачи из ветеринарной скорой помощи сделали срочную операцию. И, наконец, Хоги провёл последние две недели в качестве самого избалованного обитателя кошачьего зверинца миссис Хичкок в Хендоне. Возможно, она никогда бы не узнала, что кто-то ищет этого кота, но её племянница, живущая в Уэст-Минчене, увидела объявления. Если б не это, миссис Хичхок оставила бы Хоги у себя. – Я удивлена, что ты захотел вернуться, – прошептала Мэгги, пока миссис Хичкок в подробностях рассказывала, как она ухаживала за котом днём и ночью. К изумлению Мэгги, Хоги раздражённо дёрнул хвостом. – Извини, – прошипел он себе под нос, – обычно я не употребляю таких выражений, но, откровенно говоря, эта женщина безумна, как мартовский кот. И все те кисочки, которых она держит у себя, тоже давно поехали крышей. Это было похоже на «Апокалипсис сегодня». Они все чокнутые! Мэгги закатила глаза. В ту ночь Хоги спал на диване, а Мэгги расстелила своё пуховое одеяло на полу и устроилась на нём, укрывшись пледами. После всех треволнений старый кот почти сразу задремал, и его неглубокое дыхание впервые за много дней погрузило Мэгги в сон без сновидений. 33. Канун Рождества Вконце концов именно Хоги убедил Мэгги выйти из дома. – Провести остаток жизни в этом жалком подобии квартиры – судьба хуже смерти, – промурлыкал он с дивана. – Как только вылечусь – вернусь на свою территорию и отвоюю её обратно, это уж точно. Он оглянулся на стеклянный ящик на пианино. – И эта сова начинает меня пугать, право слово. Сделав своё смелое заявление, Хоги немедленно уснул. Он был ещё очень слаб. Мэгги же сидела и думала о том, что сказал кот. Он прав: нельзя прятаться здесь до конца жизни. Если ходить только по людным улицам и не приближаться к лесу, возможно, всё будет в порядке. По крайней мере, волчица-Кейн не посмеет напасть. Но как насчёт шаров? Как насчёт Элдроу? И как насчёт лунных ведьм?.. Мэгги надеялась, что они поубивали друг друга в той грандиозной драке. «Это то, чего они все заслуживали», – с горечью подумала она. Так или иначе, Мэгги выходила на улицу, заправив длинные волосы под шапочку и прикрыв шарфом большую часть лица. Сперва она вздрагивала от каждого шороха. Казалось, что буквально все прохожие следят за ней, и Мэгги поспешно возвращалась в квартиру через пять минут после начала прогулки. Но мало-помалу она осмелела. Может быть, Тёмный мир всё-таки отпустит её?.. Мэгги обнаружила, что ей нравится прохаживаться по улицам в зимних сумерках, заглядывать в окна домов и смотреть на бледный диск луны на фоне холодного синего неба. И вот однажды она осознала, что направляется к дому Дот. Это не слишком её удивило. Мэгги хотелось взглянуть на него, хотя она не до конца понимала почему. Вспоминая их последний неприятный разговор, Мэгги думала, что тогда всё было очень сильно не так… что Дот боялась. Она завернула за угол. Дом с башенкой стоял на своём прежнем месте. Мэгги подошла к нему. Ничего не изменилось. Время от времени проезжали машины, и маленький мальчик в толстовке с капюшоном пинал футбольный мяч, стуча им о стену дома. Тук-тук – как глухое сердцебиение в морозном воздухе. Мэгги вздохнула. Почему Дот предала их? Она ведь была вроде как другом… или, по крайней мере, союзником. Мэгги до сих пор носила с собой записку – крошечную полоску бумаги со странными иероглифами. Она не знала, что там написано, но теперь понимала, что речь шла о ней. Мэгги нашла бумажку в кармане джинсов, когда вышла из больницы и получила назад свои вещи. Она неохотно двинулась по дорожке к двери дома. Занавески в большой комнате – где стояли банки с травами, книги и бильярдный стол – были задёрнуты. Дот спит? Мэгги нажала на кнопку дверного звонка и услышала, как звон эхом разносится в глубине квартиры. Она казалась пустой. Но Дот никогда не выходит из дома, не так ли? Мэгги пожала плечами. Да плевать! Она даже не знала, зачем вообще пришла. По какой-то непонятной причине глаза наполнились слезами. В глубине души она не верила, что Дот на самом деле хотела ей навредить. Но было так много всего, чего Мэгги не понимала! Она отправилась домой, так глубоко задумавшись, что не обратила внимания на маленького мальчика, игравшего в футбол. А он перестал пинать мяч у стены дома Дот и смотрел Мэгги вслед. И его глаза мерцали жёлтым в бледном зимнем свете. Пару дней Мэгги не выходила из квартиры, но потом наступил канун Рождества, и она решила, что надо раздобыть подарки для Эсме и Хоги. Поэтому Мэгги снова отправилась в путь, спрятав волосы под шапкой и как следует замотав голову шарфом. На сей раз она приняла дополнительные меры предосторожности, надев огромные солнечные очки Эсме родом из шестидесятых. Она отправилась в Мосс-Хилл – шикарный район с хорошими магазинами. Дороги были забиты машинами, а улицы – запружены людьми, не успевшими купить подарки. В кармане у Мэгги были деньги отца, поэтому она позволила себе развернуться по полной. Хоги она купила банку отборной макрели и диск с фильмом «Поймать вора», а Эсме – две рюмки для шерри, немного хорошего чая и кружку с надписью «Лучшая в мире тётушка». Пожалуй, немного слащаво, но Мэгги казалось, что Эсме понравится. Тётя была очень добра к ней с тех пор, как она вернулась. Закупившись подарками, Мэгги поняла, что делать особо нечего, поэтому она села на скамейку возле модного магазина экопродуктов, переполненного людьми, и принялась наблюдать за группой певцов в джемперах, исполнявших праздничную классику. Этот пугающе восторженный хор как раз начинал петь «Доброго короля Вацлава», когда Мэгги услышала, как кто-то зовёт её по имени. Она закуталась в пальто и натянула на лицо шарф; сердце бешено заколотилось. Но было слишком поздно прятаться: её заметили. Прямо перед ней стояла девушка в тёмно-синем пальто и новеньких вишнёвых мартинсах. Она была намного худее, чем раньше, а её лицо казалось очень бледным. И всё равно она была красива… – Мэгги. Она сняла свои нелепые солнечные очки и приняла беззаботный вид. – О, привет! Ида села на скамейку рядом с ней. Мэгги заметила, что её встревоженная семья топчется неподалёку. Несколько секунд длилось молчание, и Мэгги показалось, что Ида пытается набраться храбрости. Наконец она заговорила: – Мои родители сказали, что ты тоже пропадала! Мэгги пожала плечами: – Вроде того. – Ты можешь вспомнить, что произошло? – выпалила Ида. – Я не могу. Расскажи, что с нами было! – Всё в порядке, – тихо сказала Мэгги. – Не волнуйся. Теперь с тобой всё в порядке. Ида яростно затрясла головой: – Нет! Со мной что-то случилось, но я не могу вспомнить, что именно. Теперь все думают, что я сошла с ума, хотя и не говорят этого вслух. Понимаешь? Мне очень плохо. И у меня есть эта странная дыра в голове. Я не знаю, откуда она взялась. И никто не знает. При мысли об этом Мэгги замутило. Она с трудом подавила желание прижать руку к затылку и нащупать собственный шрам. Ида поспешно продолжала, стремясь как можно быстрее произнести эти слова: – Каждую ночь мне снятся странные сны. Там есть ты. И ты спасаешь меня от… Я даже не знаю, от чего. От чего-то тёмного, что душит меня… Ида чуть не плакала. Мистер Бичвуд вознамерился подойти, но жена удержала его. – Послушай, – сказала Мэгги. – Честное слово, теперь с тобой всё в порядке. Ничего плохого не случится. Ты в безопасности. Ты мне веришь? Ида кивнула, но её глаза были полны тревоги. Мэгги глубоко вздохнула и взяла Иду за обе руки. – Послушай, я знаю, что ты никогда не видела во мне друга. Но я твой друг, нравится тебе это или нет. – Мэгги выдавила улыбку. – Я буду присматривать за тобой. Если я тебе понадоблюсь, просто дай мне знать. Это, казалось, успокоило Иду. Она сжала руки Мэгги и опустила взгляд. – Спасибо. И тут до Мэгги донёсся тихий голос, который она не слышала уже много дней. Он звучал у неё в голове, как секретная запись. Мэгги резко выпустила руки Иды, её сердце учащённо забилось. А Ида искала что-то в кармане. Убедившись, что её родственники не могут это увидеть, она вытащила уробороса. Тёмно-розовое золото блестело в холодном зимнем свете – по-прежнему невероятно красивое. Мэгги похолодела от страха. – На днях я проснулась и вспомнила одну вещь. – Ида протянула Мэгги кольцо. – Оно твоё. Мэгги вскинула руки, словно защищаясь. – Нет-нет. Оно не моё. «Забери меня! Забери меня! Ты мне нужна!» – звучало у неё в голове. Мэгги закрыла глаза. Она-то надеялась, что больше никогда не услышит этот всепроникающий сладкий голос…