28. Счастье У Мэгги болел затылок. Она протянула к нему потную руку – и в панике резко отдёрнула её. Что-то торчало у неё из головы. Она лежала, свернувшись калачиком, на твёрдом скользком полу. В теле, разуме и душе не осталось энергии – только пустота. И всё же что-то беспокоило её, как зуд. Рядом кто-то был. И следовало открыть глаза… Наконец разлепив веки, Мэгги увидела, что какое-то животное наблюдает за ней из-за толстого стекла. Оно было заперто в грязном стеклянном ящике. Кот… Одноглазый кот. А рядом с ним – странное неряшливое серое существо с длинным хвостом и сморщенной розовой мордочкой. Мэгги что-то сказала, и собственный голос изумил её, показавшись чужим и незнакомым. Существа выглядели испуганными и усталыми. И, похоже, Мэгги уже где-то видела их раньше… Она приложила руку к прозрачной стенке. Стекло на ощупь оказалось тёплым и скользким. И было очень жарко. Внезапно Мэгги поняла, что не животные, а она заперта в стеклянной клетке. По другую сторону стенки кот поднял лапу и коснулся бы Мэгги, если б не преграда между ними. Затем, к её невероятному изумлению, кот заговорил: – Мэгги, надо убираться отсюда. Он знал её имя, которое она сама-то едва вспомнила! И тогда она узнала этого кота из другого места и времени. Ещё толком не успев понять, что происходит, Мэгги произнесла: – Хоги… Кот издал низкое звучное мурлыканье и, выпустив когти, провёл ими по стеклу. У Мэгги снова заболела голова – на этот раз сильнее. – Ты можешь вытащить эту шутку? – спросил кот, кивнув на её затылок. Но Мэгги чувствовала, что не в силах бороться. В мире не осталось ничего для неё, так что она могла просто-напросто остаться здесь, признав собственную бесполезность. Маленькое серое существо проговорило: – Девочка из иного мира, ты должна бежать отсюда. Мэгги едва нашла в себе силы ответить: – Пожалуйста, просто уходите. Однако на самом деле ей не хотелось, чтобы они ушли. Хоги громко замурлыкал, но его хвост раздражённо дёрнулся. – Крысёныш спас меня за городской стеной. Мы решили вместе разыскать тебя. Между нами говоря, я давно уже мог бы быть дома. Так что хватит себя жалеть. Вставай. Мэгги покопалась в памяти. – Что со мной случилось? Серое существо помрачнело: – Ты спишь. Они выкачивают твоё счастье. Сердце Мэгги заколотилось, когда на неё нахлынул поток воспоминаний. Она снова поднесла руку к затылку и осторожно потрогала прикреплённую к нему гладкую тонкую штуковину. На ощупь она напоминала мягкую кость – крепкую, но гибкую. Стоило лишь Мэгги прикоснуться к ней, как она почувствовала жуткую боль и закричала. Из глаз брызнули слёзы. Кот невозмутимо сказал: – Ты здесь всего несколько часов. Крысёнок сказал, что они, вероятно, запихнут тебя в эту комнату. Он пролез через какие-то трубы и сумел затащить меня внутрь. Мы видели, что они с тобой сделали. Здесь был этот психопат, шестеро его маленьких друзей и волчица, но теперь все ушли. И пока что они отняли у тебя не так много счастья. Поднимайся и вынь эту штукенцию из головы. Понимаешь? Тогда ты сможешь выбраться. Мэгги попыталась встать, но она была очень слаба. Ноги скользили по дну огромной стеклянной бутылки. В конце концов она, пошатываясь, поднялась и опёрлась руками о влажные от конденсата стены. Оглянувшись, Мэгги увидела позади другие такие же прозрачные контейнеры. Они тянулись бесконечно, как отражения в зеркальном коридоре, только вот на самом-то деле не были одинаковыми. В них сидели разные люди – другие спящие. В ближайшем ящике привалился к стенке мужчина с редкими волосами и отросшей щетиной. Он не двигался. Голова его свешивалась на грудь. Трубка цвета слоновой кости выходила из отверстия над левым ухом, протягивалась через горлышко бутылки и исчезала в стене. Такие трубки торчали из голов всех пленников. Мэгги не могла этого вынести. Она заколотила кулаками по толстым стеклянным стенкам, желая вдохнуть чистый свежий воздух и убраться отсюда, но только ещё больше слабела с каждым движением. Сделав глубокий вдох, Мэгги снова осторожно пощупала трубку на затылке. Она вздрагивала от боли при каждом движении, а Хоги пристально смотрел на неё. Он не пошевелил ни единым мускулом и, кажется, даже ни разу не моргнул. И всё же Мэгги чувствовала, что кот пытается приободрить её. Она снова посмотрела на полумёртвого мужчину в соседней бутылке. Нужно выбраться. Мэгги закрыла глаза. «Пять, четыре, три, два…» Досчитав до одного, она что было сил дёрнула трубку. В ушах раздался жуткий шум, похожий на визг дикого животного. И за миг до того, как потерять сознание, Мэгги поняла, что кричит она сама. Очнувшись, Мэгги почувствовала невыносимую боль. Всё вокруг было в крови, и раздавался оглушительный сигнал тревоги. Через некоторое время она сообразила, что Хоги и Фрэнк опустили в бутылку одну из лестниц. И теперь, ухватив Мэгги всеми лапами, они тащили её наверх. В тот миг, когда она добралась до горлышка бутылки, в комнату вбежал стражник в маске, размахивая топором. Мэгги свалилась на пол, а Фрэнк кинулся на стражника и как следует укусил его за ногу. Мужчина скорчился от боли, и пока он не успел прийти в себя, Хоги повернулся к нему и вцепился в его лицо. Стражник заорал и закрыл глаза руками. Наверху раздался грохот приближающихся шагов. Послышались невнятные крики и стоны спящих, вырванных из их страшной дремоты. Фрэнк схватил Мэгги за руку. Она с трудом поднялась, и умон поволок её прочь. Мэгги мимоходом быстро оглянулась на свою стеклянную камеру и увидела свисающее щупальце-трубку, ещё недавно воткнутое ей в голову. Оно было покрыто кровью и маленькими кусочками плоти. Мэгги стошнило бы, если б умон не тащил её за собой со всей возможной скоростью. Хоги бежал рядом. Фрэнк затолкнул Мэгги в потайной коридор, где находилось несколько небольших камер, и подтолкнул её к одной из них. – Я когда-то работал здесь, – прошептал он. В углу стояло несколько стремянок и лежали куски материала, похожего на брезент – вроде того, каким накрывали повозки. Здесь же громоздились стопки металлических кастрюль и чашек. Фрэнк накрыл Мэгги брезентом, а затем кот и умон скользнули в тень, спрятавшись среди стремянок и распластавшись на полу. Под плотным материалом было тяжело дышать, и Мэгги казалось, что она пыхтит как паровоз. Она услышала, как в соседнюю камеру вбежали стражники. Раздались вопли и крики, перекрывающие стоны спящих. Потом один из стражников заглянул в их комнату. Сквозь щель в брезенте Мэгги отчётливо видела его – у него был приметный длинный шрам на щеке, видневшийся из-под маски, и необычные жёлтые глаза. Мэгги сидела тихо как мышка. «Пожалуйста, уходи. Пожалуйста, уходи», – мысленно повторяла она снова и снова. Казалось, что стражник смотрит прямо на неё, но он просто постоял в дверях, не входя в комнату, а потом убежал. – Там никого нет! – послышался его крик. Раздались удаляющиеся шаги. Мэгги прижалась головой к холодному камню и с облегчением выдохнула. Отовсюду доносились вопли и топот ног. Весь дворец был в состоянии полной боеготовности. Однако через некоторое время звуки затихли вдалеке. Мэгги и её спутники прокрались обратно в белую комнату. Там было пусто, и умон побежал к выходу, но Мэгги ринулась к контейнерам. Она должна была забрать Иду! Найдя её, она постучала по стеклу. Неопрятная кучка зелёной одежды даже не сдвинулась с места, и Мэгги снова, изо всех сил, заколотила по прозрачной стенке. – Ида!!! Наконец девочка пошевелилась. Глаза открылись на миг, но тут же снова закатились под веки. Хоги стоял рядом, а вот Фрэнк уже был на полпути к лестнице на верхний этаж. – Слишком поздно! – встревоженно рявкнул он. – Стражники сейчас вернутся. Скоро тебя будет искать весь город! – Мы должны вытащить её! – крикнула Мэгги. – Нет времени! – завизжал умон. – Она пойдёт с нами! Испуганный Фрэнк на мгновение замер, потом дёрнул мордочкой и побежал обратно. Мэгги ухватила приставную лестницу, а Хоги проворно вскарабкался наверх и спрыгнул в контейнер Иды. Мэгги влезла следом за ним и встряхнула безжизненную девочку. Тем временем Хоги начал осторожно покусывать отвратительную трубку, выходящую из головы Иды. Материал был прочным, и коту не сразу удалось даже прокусить дырочку, но в конце концов трубка начала рваться. Ида дёрнулась. Её лицо исказилось от боли, а Хоги продолжал работать челюстями. Наконец трубка сломалась. В тот же миг раздался жуткий оглушительный сигнал тревоги, словно зазвонили разом пятьдесят колоколов, и этот звук настойчиво ввинчивался в мозг. Ида снова потеряла сознание. Хоги принялся изо всех сил лизать ей щёки маленьким шершавым язычком. Через некоторое время Ида пошевелилась и села, но в её мутных глазах не отражалось ни единой мысли. Мэгги посмотрела ей прямо в лицо и заорала: – Ида! Это Мэгги Блу! Ответа не последовало. – Я Синюха! Ты ненавидишь меня, помнишь?! Ты должна встать! Фрэнк бешено носился кругами, как собака, ловящая собственный хвост. – Нет времени! Нет времени! Нас прикончат! Хоги снова принялся кусать Иду, на этот раз за ноги – и посильнее. Девочка взвыла от боли, но по-прежнему не сдвигалась с места. Тогда кот применил уже опробованный приём: повернулся к Иде и, выпустив когти, вцепился в лицо. Ида поперхнулась и закашлялась, но, похоже, это её немного отрезвило. Она дёрнула головой, пытаясь избавиться от вони, её лицо исказилось от гадливости и отвращения. Мэгги удалось вздёрнуть Иду на ноги. Потом она ухватилась за верхнюю часть лестницы, затащила её в контейнер и подталкивала Иду, пока та не поднялась и не перевалилась через край. Мэгги тоже вылезла, но когда она вновь подняла обмякшую девушку на ноги и потащила к выходу, что-то привлекло её внимание. Один из спящих, обитатель соседней бутылки, наблюдал за ними из-за толстого стекла. Он пристально посмотрел на Мэгги, и в глазах мелькнуло узнавание. Потребовалось несколько секунд, чтобы сопоставить ввалившиеся щёки и запавшие глаза с рваными вельветовыми брюками и очками в золотой оправе. Она ведь знает этого человека! Учитель географии невероятно исхудал, кожа посерела, и всё же, в отличие от других спящих, он был напряжён и полон энергии. Пот стекал по его усталому измученному лицу. Мэгги подошла к стеклу. – Мистер Йейтс?.. Мэгги вспомнила, как он был счастлив в тот день, когда мисс Кейн встретила его после уроков и флиртовала с ним – несомненно, для того, чтобы заманить в это ужасное место. Она почувствовала, что ненавидит мисс Кейн больше, чем кого бы то ни было и что бы то ни было.