Норма разогрела овощи в микроволновке и направилась в сад накрывать на стол. После ужина Норма попросила Синди лечь пораньше, пообещав, что завтра они вместе съездят в кино, потом, как обычно, помыла посуду и положила остатки обеда в тарелку для Хейли. На кухонном столе лежал нож для разделки мяса, которым она нарезала ломтики для жаркого. Норма содрогнулась, представив, что с его помощью можно покончить со всеми неприятностями раз и навсегда. Ведь это так просто. Один удар в живот – и можно уйти без оглядки, бросив девчонку на всю ночь истекать кровью в подвале. Никто, кроме нее, не знал, что Хейли до сих пор здесь. И если она сделает все как надо, если проявит достаточно мужества, никто ничего не узнает – никогда. Она закопает Хейли где-нибудь на своем же участке. И девушка навсегда исчезнет из их жизни. Равно как и из жизни других. Только как в конечном счете на это отреагируют другие? При мысли об этом Норма содрогнулась. Она сошла с ума. И как такое могло прийти ей в голову! Но разве у нее был другой выход? Может, еще не поздно отступить? А ведь она могла уговорить Хейли чуть раньше, когда открыла дверь к ней в комнату. Теперь же девчонка и слушать ее не захочет. Впрочем, однажды ей уже пришлось убить. Она знала, как это делается. Но хватит ли смелости? Она не питала ни малейшей злобы к бедной девчонке. Та не сделала Норме ничего плохого, ничего такого, что могло бы заставить ее всадить в нее нож. И посмеет ли она встретиться с Хейли взглядом, когда спустится в подвал с ножом в руке? Ведь единственная промашка девушки состояла в том, что она перешла дорогу ее сыну. Норма налила в стакан воды и поставила его на поднос, взглянув на свое отражение в нем. Главное – не дать слабину. Томми, Грэм, Синди. В конце концов, существует множество способов убить человека. Например, оставить его сидеть на цепи в подвале в самый разгар лета. Тогда Норме даже не придется спускаться туда. Она вдруг ощутила облегчение – у нее будто камень с души свалился. Ей не нужно будет снова встречаться с ней лицом к лицу. Без воды и еды человек может протянуть от силы несколько дней. Ведь, по сути, люди – очень уязвимые создания. И нет ничего постыдного в том, чтобы уничтожить нечто настолько слабое. Норма изумилась: подобные мысли показались ей самыми что ни на есть логичными. Прежде всего следовало набраться терпения и постараться, чтобы никто не пронюхал о пленнице в подвале. Грэм, к счастью, уехал к своей подружке. А к Норме никто в ближайшее время в гости не собирался. Вот он, единственный выход. Все снова станет как прежде. А груз воспоминаний будет нести лишь она одна. Окрыленная надеждой, Норма с трепещущим сердцем схватила стакан и выплеснула воду в раковину. Два дня спустя Она открыла глаза: мир вокруг показался ей чужим и затуманенным, как на киноэкране. Лицо горело огнем, и ей казалось, что ее голова стала раза в два больше и тяжелее – настолько, что ее едва можно было повернуть. Потом она почувствовала, что кто-то держит ее за руки, и увидела незнакомца, который что-то прижимал ей к губам. Она вдохнула чистого воздуха, и он наполнил ее легкие свежестью. Потом ее подняли, она взмыла вверх, точно на ковре-самолете, и увидела над головой краешек синего неба, а еще – машину «Скорой помощи», к которой ее несли… Потом на белом потолке замигали неоновые огни, возникли чьи-то лица и зазвучали голоса, напоминавшие рокот машин, проносящихся по автостраде… Ее окружали женщины в белых халатах и мужчина в зеленой маске, прикрывавшей весь рот; мужчина сделал ей какой-то знак пальцами, и в руках одной из медсестер она увидела шприц, затем почувствовала укол в руку и, не успев испугаться, снова провалилась в бездну – взор ее затуманился. Хейли Выбившись из сил, Хейли перестала колотить наручниками по трубе. Она уже битый час пыталась позвать Норму, хотя понимала, что это бесполезно. Она не имела понятия, который был час, но почувствовала, как от голода свело живот. В горле у нее настолько пересохло, что ей казалось – еще немного, и она вся пойдет трещинами. Нет, такого на самом деле быть не могло. Она злилась, оттого что была не в силах выбраться отсюда. Она тысячу раз пыталась освободиться от оков, дергая цепочку, оказавшуюся очень крепкой. Норма, должно быть, хранила ключ от наручников при себе, но если она подойдет совсем близко, ее можно ударить ногами, свалить на пол, отобрать ключ, улучив минуту, и подтащить его ногой поближе к себе. Потом она точно так же запрет в этом подвале Норму и вызовет полицию. А если в это время невзначай объявится Томми, никакой жалости к нему у нее не будет. Самооборона, только и всего. Нож. Отвертка. Пила. Только бы посмотреть, как что-то острое вонзится в его тело. Она расслабила руки – они уже стали затекать, поскольку долго оставались в одном положении, как и плечи. Скоро она выберется отсюда. Нужно цепляться за эту надежду и так победить страх. Потом все это останется лишь далеким воспоминанием. Она вернется домой к отцу, которому расскажет все-все. Он отменит свои деловые встречи и станет заботиться о ней, как раньше, когда ему казалось, что его святой долг – оберегать ее от всего мира. Узнав, что Хейли пришлось пережить, он не станет упрекать ее за машину. Ведь машина – ничто по сравнению с жизнью единственной дочери. Она заявит в полицию, и Норму с Томми в конце концов упекут в тюрьму. Когда же ее мучители окажутся в камере, за решеткой, она придет проведать их и не будет скрывать злорадства. Уж тогда-то она вволю поглумится над ними. У Хейли переполнился мочевой пузырь. Она сжала бедра, стараясь не думать об этом. Неужели она того и гляди обмочится? При мысли об этом ей стало тошно. Нет, она будет держаться до конца. Чтобы, по крайней мере, сохранить остатки достоинства. По ее лодыжкам что-то проскользнуло. Она вскрикнула, расправила ноги и осмотрела матрас под ногами, но ничего не увидела. Однако она чувствовала, как они копошатся в темных углах подвала. Пауки. О том, чтобы поспать, не могло быть и речи: этим тварям только дай волю – они вмиг облепят ее с ног до головы. Или того хуже: вдруг, проснувшись, она опять увидит его – как он стоит рядом, приготовившись мучить ее снова и снова? Но, если хорошенько подумать, он не мог знать, что она оказалась взаперти в подвале, да еще в наручниках. Если бы этот скот был в курсе, то какой же легкой добычей для него она могла бы стать: что называется, бери не хочу. Норма заперла дверь на ключ. Так, по крайней мере, ему до нее не добраться. Кстати, а чем все это время занималась Норма? Она не спускалась в подвал уже несколько часов. У Хейли не было больше сил сидеть в одной позе и ждать. Держать ее взаперти просто глупо – этим хозяйка дома только усугубляет свое положение. Хейли с первого же взгляда поняла, что Томми какой-то чудной, – ей не следовало подпускать его слишком близко. Неужели она сделала что-то не так и он вообразил, что она его хочет? Она все еще чувствовала тяжесть его тела. Ей было очень больно – она и представить не могла, что бывает такая боль. Как не могла забыть и ад, который ей пришлось пережить. Если бы только у нее была возможность собрать в кулак все эти воспоминания и ощущения, сжать в комок и швырнуть в бездонный колодец! Она хоть и сопротивлялась, но слабо, и сама позволила ему совершить с ней такое. Она могла бы высвободиться, схватить что-нибудь тяжелое и уложить его на месте, а потом сбежать в надежде найти помощь. Все что угодно – только не слабость! За свою слабость ей теперь приходится слишком дорого расплачиваться. Над головой Хейли послышались шаги – и вдруг они разом стихли, словно кто-то наверху, догадавшись, что она прислушивается, замер на месте. В окно повеяло запахом жареного мяса, и у Хейли снова пробудилось чувство голода. Норма, вероятно, что-то готовила и наконец-то принесет ей поесть. Может, мяса, овощей, сыра, сочных фруктов и воды, главное – воды, целую бутылку чистой воды. При одной мысли, что скоро сможет наесться досыта, Хейли немного успокоилась. У нее появилась хоть какая-то надежда, за которую можно было уцепиться. Еще ни разу в жизни она не испытывала такого голода и такой жажды. Она сидела на кровати в гостевой комнате. Было еще светло, но струившийся в окно свет казался каким-то искусственным – не солнечным. Хейли расслышала, как за окном защебетала птица, и уже собралась встать, но тут поняла, что в дверном проеме стоит Томми, – его голое тело на темном фоне казалось более мускулистым, чем в первый раз. И мышцы у него набухли от желчи. Он с воплем набросился на нее – и растекся по ее коже, точно жижа. В следующий же миг она вонзила лезвие огромного ножа прямо ему в горло. Хейли попробовала выпрямиться, но наручники так больно сдавили запястья, что она тяжело рухнула на матрас. Она осмотрелась вокруг – вдруг Томми еще здесь. Но было темно, хоть глаз выколи. Она несколько раз моргнула. Кромешная тьма – и больше ничего. Наконец она поняла: наступила ночь. Сколько же времени она проспала? Она уже ничего не различала дальше матраса – даже ноги ее наполовину скрывались во мраке. Уже ночь, а Норма так и не спустилась к ней и не принесла ни поесть, ни попить. В доме не было слышно ни звука. Все спали. И Норма ушла спать, так и не вспомнив про нее.