Слева от здания, в сотне метров, стояла машина «Скорой помощи». Рядом с ней толпились зеваки – они смотрели, как санитары заталкивают в нее носилки с телом. Со станции тянуло запахом бензина и машинного масла. Под грузовичком лежал мужчина в джинсовой спецовке. Из стоявшего на полке радиоприемника лилась трескучая композиция, смутно напоминающая какую-то песню в стиле кантри. – Мистер Грейвс! – громко позвал Грэм. Мужчина сдвинул платформу и выпрямился. – А, это ты, сынок, – сказал он, утирая лоб. – Чем обязан твоему появлению? – У Хейли движок барахлит, и я притащил ее машину на буксире, так что, может, глянете, а то ей срочно надо ехать. – Отлично! – бросил мужчина, снимая бейсболку. – Показывайте, что там у вас стряслось. – Моя мать несколько раз пыталась до вас дозвониться, – сообщил Грэм, провожая Роберта Грейвса к машине Хейли. – Но у вас все время было занято – должно быть, что-то с линией случилось. Хозяин автомастерской остановился, показав знаком, чтобы они немного подождали, и быстрым шагом направился в контору, располагавшуюся справа от главного входа. Когда он туда вошел, Хейли разглядела за окном девицу в джинсовых шортах, сидевшую на стуле с телефоном в руке. Та смутилась и тут же отложила телефон. Грейвс хлопнул дверью и подошел к машине, возле которой они его ждали. Без лишних проволочек он открыл капот. Мельком заглянув под крышку, он выпрямился. – Да, точно, у вас пробит радиатор охлаждения, правда, не уверен, что у меня найдется подходящий на замену, зато обещаю поставить временную заглушку, чтобы вы смогли двигаться дальше. – А сколько времени, по-вашему, это займет? – Боюсь, до вечера не управлюсь: перво-наперво надо разобраться вон с тем, – сказал он, махнув в сторону грузовичка, под которым они его застали, когда приехали. – Ладно, – немного расстроенным голосом сказала Хейли. – В худшем случае могу доставить тебя обратно к нам домой, – предложил Грэм, – а потом привезти сюда. – Спасибо, но у тебя и без того из-за меня полно хлопот, наверное, я лучше поищу поблизости кафе, где можно подождать. – Валяйте, поезжайте, – бросил мистер Грейвс, смерив Грэма взглядом. – Я закрываюсь сегодня раньше, а твой дом мне как раз по дороге, так что подгоню машину прямо туда, заодно самолично поприветствую твою матушку. Хейли ненадолго задумалась: уж очень не хотела она оставлять машину. Но куда меньше ей хотелось торчать целый вечер в этом городе. К тому же она не имела ничего против того, чтобы провести еще какое-то время в компании Грэма и Нормы. – Что ж, идет, так и сделаем, – все же согласилась она. Между тем мимо ворот станции под вой сирен пронеслась машина «Скорой помощи», которую они уже видели. Мистер Грейвс вскинул голову и взял тряпку, чтобы вытереть руки. – Тут после полудня зверски избили какого-то малого, – сказал он, провожая взглядом отъезжавших медиков. – Его нашли в паре кварталов отсюда, он валялся на улице, а рядом с ним стоял на коленях шестилетний мальчонка, такая вот беда. Хейли встала у входа на станцию техпомощи и оглядела улицу. Спектакль закончился, и небольшая толпа зевак начала расходиться. Грэм отцепил жесткую сцепку, с помощью которой тащил машину Хейли на буксире. Хейли открыла свой багажник, достала оттуда чемодан и сумку с клюшками для гольфа и переложила их в багажник «Бьюика» Нормы. Затем она передала мистеру Грейвсу ключи от «Шевроле», села на переднее сиденье «Бьюика» рядом с Грэмом и, взглянув в зеркало заднего вида, увидела, как хозяин автомастерской заталкивает ее машину в бокс. Грэм включил радиоприемник, выехал на улицу и свернул направо, на проспект, где было множество магазинов. – Моей подружки нет дома, а то могли бы заехать к ней и пропустить по маленькой. – Вы давно вместе? – Скоро будет полгода. А у тебя есть кто-нибудь? – Есть, правда, сейчас у нас все не так просто. – Ладно, в таком случае не буду допытываться, – сказал он и улыбнулся, щурясь от солнца, игравшего всеми цветами радуги на кончиках его волос. Хейли немного смутилась и отвела взгляд в сторону: а что, если Грэм, с виду такой милый паренек, точно так же обманывает свою подружку, стоит ей только отвернуться. Она сдержала улыбку, представив, что сделал бы Нил, если бы застал ее в компании с Грэмом. Будь у нее с собой смартфон, она непременно сфотографировалась бы вместе с ним и отправила снимок Нилу. – Раз уж мы здесь, я бы хотел воспользоваться случаем и кое-что себе купить, если не возражаешь, – сказал Грэм, оторвав ее от раздумий. – Ну да, не вопрос, – кивнула Хейли, наблюдая за двумя мужчинами в костюмах, которые стояли на тротуаре и разговаривали. Парень остановился в полусотне метров, рядом с магазином бытовой техники. Хейли осталась ждать его в машине и открыла окно со своей стороны, чтобы впустить немного воздуха. Она достала из сумочки мятную конфету и стала наблюдать за прохожими на улице: вот идет дама, блондинка, в солнцезащитных очках и чересчур облегающем топе; вот по тротуару мчится на скейте мальчишка; а вот еще одна дамочка во всем розовом широким шагом переходит улицу, будто перемахивая через лужи. Хейли открыла бардачок и порылась внутри. Не обнаружив там ничего интересного, стала разглядывать двух- и трехэтажные домики, стоявшие в ряд на другой стороне улицы, удивляясь: неужели Грэм действительно раздумывает, стоит ему жить здесь дальше или лучше перебраться в Нью-Йорк. Несмотря на очередную задержку, она чувствовала себя на удивление умиротворенной. В конце концов, торопиться было незачем, и маленькие неожиданности не сулили ничего плохого. Многие месяцы ее жизнь была расписана как по нотам, и так продолжалось бы до самого турнира. А сегодня ей не о чем было беспокоиться – оставалось только воспользоваться возможностью и провести еще какое-то время в компании приятных людей, с которыми она никогда бы не встретилась, если бы не поломка машины. Интересно, как там сейчас Нил? Все так и пьет у себя дома не просыхая? Может, он заходил к ней, чтобы объясниться? Хейли становилось все обиднее, оттого что она так ничего и не узнала. И все, что ей теперь оставалось, – это дать волю воображению и представить, как он снова якшается с Сидни, ведь сама она уже не в силах ничего изменить до своего возвращения, а это будет только через неделю. Сидни, верно, решила, что добилась наконец своего и навсегда разлучила ее с Нилом. А ведь она уже некоторое время ухлестывала за ним… Теперь, когда в голове у Хейли немного прояснилось, она поняла, что слишком рано вышла из игры. По сути, она даже не попыталась в нее вступить. А это было совсем на нее не похоже. Линдси, пожалуй, была права, когда советовала ей никуда не уезжать. По крайней мере, прежде следовало выяснить отношения с Нилом, а уж потом отправляться в дорогу, следовало, по крайней мере, выслушать его самого… Возможно, Нил ее попросту разлюбил. Может, он давно решил бросить ее ради Сидни. Кстати, об этом Хейли как-то не подумала. Ей сейчас так его не хватало, на расстоянии одиночество становилось просто невыносимым. Она была готова проглотить свою гордость и все простить Нилу, лишь бы он оказался рядом. Лишь бы не уступать его этой девице. Рядом с прачечной стояла телефонная кабинка. Хейли очень удивилась, увидев, что такие раритеты еще существуют. Она посмотрела в сторону магазина, откуда Грэм еще не показался, подошла к кабинке, опустила в аппарат несколько монет и с бьющимся сердцем набрала по памяти номер Нила. Она попала на автоответчик и тут же повесила трубку, не оставив никакого послания. Она попробует дозвониться до него от тетушки. Надо с ним поговорить. И как можно скорее. Если бы Хейли прислушалась к своему внутреннему голосу, то этим же вечером повернула бы обратно в Уичито. Она поставила бы его в неловкое положение, а потом бы все забыла. И Сидни осталось бы только одно – повеситься. В конце концов, не самая глупая мысль. Представив себе такое, Хейли почувствовала, как у нее отлегло от сердца. И тут вдруг женщина в розовом с криком растянулась прямо на тротуаре. Оказавшиеся рядом люди пялились на нее, не пытаясь ей помочь. Женщина поднялась сама, тщательно отряхнула платье, собрала разлетевшиеся в разные стороны пакеты и пошла дальше, а когда поравнялась с Хейли, даже улыбнулась ей, несмотря ни на что. Норма Норма вздрогнула, услышав шум, похожий, как ей показалось, на выстрел. Из окна своей комнаты она быстро осмотрела участок, простиравшийся на сотню метров перед домом. Когда-нибудь она непременно разобьет красивый газон на месте всей этой высохшей травы. По крайней мере, он будет выглядеть куда приличнее, и гостям наверняка понравится. Вдалеке виднелась кровля величественного дома Фишеров. Норма подумала, правда ли то, что Магда рассказывала про Бри, – может, стоит ей позвонить и узнать, как она там? Они были знакомы по меньшей мере лет десять, хотя подругами так и не стали. Встретились однажды у дверей школы. Бри была с дочками-близняшками, ровесницами Грэма. Норма сама рассказала ей про тот дом, который два года назад выставили на продажу. Бри работала продавщицей в шляпном магазине, а Томас – в компании «Вестерн юнион». Норма давно знала, что у них не все ладится, но и представить не могла, что Томас может ее бросить ради другой женщины. Глупышка, наверное, изо всех сил старалась его удержать, поскольку принадлежала к той категории женщин, для которых муж – центр мироздания, а значит, сейчас ей и впрямь было худо. Но, в конце концов, после смерти Харлана, ее саму даже никто не проведал. И потом, ей надоело узнавать новости от других. Это работало только в одном направлении. Войдя в кухню, Норма решила испечь пирог, чтобы как-то отвлечься. С начала лета ей жутко хотелось чего-нибудь сладкого. К счастью, благодаря правильному обмену веществ полнота ей не грозила. Она достала из шкафов и холодильника все необходимое: яйца, муку, сахар и плитку шоколада «Херши». Тут пришла Синди – она села за кухонный стол и принялась рисовать в тетрадке толстыми разноцветными фломастерами. Норма растопила в кастрюле шоколад и масло. Запах напомнил ей, как однажды они с матерью, стоя на коленях на расстеленной в саду циновке, лакомились кусочками торта и смеялись от удовольствия. Сейчас ее матери, томившейся в доме для престарелых, вряд ли случалось лакомиться шоколадными тортами и смеяться от души. Норма уже два года не приезжала навестить ее. Это было выше ее сил – улыбаться, глядя на тело, отличавшееся от трупа лишь тем, что оно все еще дышало. К тому же мать все равно перестала ее узнавать. Нет ничего хуже, чем стерпеться с мыслью, что ты стала чужой для женщины, которая произвела тебя на свет. Норма слила смесь в миску, добавила взбитые яйца и остальные ингредиенты, затем перелила все в форму и поставила в духовку. Через двадцать минут она выставила еще дымящийся пирог на поднос. Потом приготовила глазурь и полила ею пирог. Затем Норма взялась за посуду. Она не выносила, когда в мойке скапливались грязные тарелки, и беспрестанно воевала с детьми, пытаясь привить им свою любовь к чистоте. Перемыв всю посуду, она сняла фартук и повернулась к Синди, увлеченной «творчеством». – Вставай-ка, дорогуша, сейчас будем смотреть видео с прошлогоднего конкурса. А потом отведаем тортика. Это было куда полезней, чем заниматься ужасной мазней. Норма включила в гостиной телевизор и вставила в считывающее устройство диск. Затем, пропустив фрагменты с неказистыми девочками, остановилась на самой, как ей казалось, яркой из всех – победительнице конкурса 2015 года. Бриттани Мур. Она сверкала на сцене, точно алмаз в кучке углей. И всем своим естеством улавливала свет софитов. Мать Бриттани, Глория, получила титул «Мисс Айова» в 1995 году. Определенно, из собак кошек не получается. Они жили вдвоем в Де-Мойне. После победы Бриттани не вылезала из фотостудий. А один голливудский агент даже предложил ей сняться в мини-сериале. Можно было бы позвонить Глории и попросить у нее совета. У Нормы где-то был записан номер ее телефона – кажется, в ежедневнике. Но она уже слышала ее снисходительный тон – таким могла говорить только бывшая «Мисс Айова», мать чудо-девочки, и только с обыкновенной матерью-домохозяйкой из Канзаса. В качестве художественного номера Бриттани танцевала чечетку. Зато Синди пришпилит их всех к креслам танцем, который она репетировала с мисс Гудж на музыку из «Лебединого озера». Впрочем, Бриттани не отличалась идеальной физической формой: у нее был длинноватый нос и широковато расставленные глаза. Так что всеобщее одобрение судей она заслужила только благодаря своей улыбке и золотистому цвету волос.