— Дурга, скажи, куда ты её дела? — кричала она. — Не скажешь?.. Ах, ты не знаешь! Конечно, ты глупенькая девочка, ты ничего не знаешь! Говори скорей, не то я сейчас тебе выбью все зубы! Говори же, слышишь! Мать Тенпи хотела было вырвать девочку из её рук, но кто-то из родственниц, приехавших на свадьбу, остановил её: — Не спеши, подожди. Разве не ясно, что это она взяла. Лекарство от воровства — побои. Пусть она их получит. Тогда она признается и не будет лгать… У Дурги закружилась голова. Она беспомощно озиралась кругом. — Не знаю, тётя. Не знаю, — с усилием, еле шевеля пересохшими губами, прошептала она. — Когда все ушли, я тоже… От страха Дурга не могла шевельнуться и, не отводя испуганного взгляда от хозяйки, жалась к стене. Какое-то время её ещё продолжали уговаривать сознаться. Но Дурга твердила только одно: — Не знаю. Не знаю, тётя. — Сразу видно, опытная воровка, — заметил кто-то. — А помнишь, тётушка, плоды манго, которые она украла у нас в саду… — начала Туну. Эти слова, казалось, переполнили чашу терпения хозяйки. Она вдруг испустила резкий вопль и закричала: — Ах ты, негодница, мошенница, дочь воров, ты отдашь нашу вещь! А ну-ка, попробуй не отдай! Она бросилась на Дургу, схватила её за голову и изо всех сил начала бить о стену. — Говори, куда спрятала! Говори сейчас же! Мать Тенпи подбежала, пытаясь удержать хозяйку за руку. — Что вы делаете? — воскликнула она. — Что вы делаете, хозяйка? Бог с ней, с этой коробкой! Зачем вы её так бьёте? Оставьте девочку! Хватит, оставьте же! — Ой, смотрите, кровь идёт! — заплакала Туну. Из носа Дурги капала кровь. Сначала никто не заметил этого. Край её сари на груди окрасился кровью. — Тенпи, — сказала мать, — принеси скорее воды. Она в ведре. На крики и шум сбежались женщины и дети из соседнего дома кузнеца. Вместе со всеми прибежала мать Рану, которая зашла в дом кузнеца поболтать. От побоев перед глазами у Дурги всё кружилось, она растерянно глядела на собравшуюся толпу. Когда принесли воду, мать Рану брызнула водой в лицо девочки и усадила её. В голове у Дурги звенело. Обессиленная, она опустилась на пол. — За что ты так била Дургу, сестра? — упрекнула хозяйку мать Рану. — Бедная девочка… — Вы ещё не знаете её! Для вора нет лучшего лекарства, чем побои, вот что я скажу. Но я ещё не отлупила её как следует! Она мне ещё скажет, где коробочка, пусть не думает, что легко отделалась. Ничего, Хорихор не повесит меня и не посадит за неё на кол. — Хватит, успокойся, хозяйка, — увещевала мать Рану. — Какой скандал ты затеяла! — Знай я, что поднимется такой шум, — сказала мать Тенпи, — разве я стала бы спрашивать про коробку? Не нужно мне этой коробки, отпустите девочку! Маловероятно, чтобы хозяйка так легко оставила Дургу в покое, но теперь, когда все были против неё, ей пришлось отступить. Мать Тенпи взяла Дургу за руку и, открыв дверь, вывела её во двор. — Хорошо ещё, что всё так кончилось для тебя, — сказала она. — Ладно, ступай, ступай. Тенпи, открой ей ворота! НАКАНУНЕ ПРАЗДНИКА Близился праздник в честь Шивы. Боддона́тх Моджумда́р с тетрадью для записи пожертвований пошёл по домам. — Нет, господин, — сказал ему Хорихор, — в этом году брать с нас целую рупию будет несправедливо. Я не в состоянии дать целую рупию. — Будет труппа Нилама́ни Хаджри́, — возражал Боддонатх. — Её ещё никто не видел в нашей деревне. Праздника осталось ждать недолго. По деревне ходили санья́си[51], участники праздника; они пели и плясали. Дурга и Опу, забыв о сне и еде, бродили за толпой саньяси из квартала в квартал. Одни угощали саньяси, одаривали старым платьем, деньгами, случалось, дарили даже кувшины. А другим нечего дать, кроме горсти риса. Поэтому в бедные дома саньяси не любили заходить. Так в течение десяти дней саньяси обошли всю деревню, потом наступил канун самого праздника. Вечером в этот день под фиговым деревом саньяси должны были показать танец с палками. — Танец с палками будет не под тем деревом, что в прошлом году, — прибежав домой, сообщила Дурга. — Саньяси выбрали большое дерево на берегу реки. Дурга и Опу вместе с другими детьми квартала поспешили на берег реки. После того как танец с палками кончился, все отправились туда, где на следующий день должен был начаться праздник. Вокруг этого места вырубили все деревья, скосили траву. Здесь Дурга и Опу встретили девочек из дома Бхубона Мукхерджи — Рану, Пунту и Туну. Дома их держали в строгости, девочкам не разрешали бегать куда захочется, как Дурге. Они еле-еле упросили старших разрешить им прийти сюда. — Сегодня ночью саньяси пойдут на ночное бдение на кладбище, — сообщила Туну. — Я знаю, — ответила Рану. — Если человек умрёт, его завяжут и понесут на кладбище под дерево чхати́м. Там его оживят. Потом они принесут голову мёртвого и будут читать всякие заклинания. — Я знаю одно заклинание, — заявила Дурга. — Хотите, прочту? Она прочла стишок, засмеялась и добавила: — Какая красивая кукла Гоштабиха́ра будет участвовать в представлении! Я ходила смотреть её в дом Дашу́ Кума́ра. Ты видела, Рану? — А насчёт головы мертвеца — это правда? — спросила Пунту. — А то нет! Вот пойди туда поздно ночью, сама уви́дишь, — подтвердила Рану. — Мы возвращаемся домой. Пошли с нами: сегодня ночью быть на улице — не к добру. Вы идёте, Опу, Дурга? — Почему не к добру? — допытывался Опу. — Что будет сегодня ночью? — Об этом нельзя говорить! — таинственно сказала Рану. — Иди лучше домой. Дурга ушла с ними, а Опу остался. Он не заметил, как спустились сумерки. Опу пришлось одному возвращаться домой, на дороге он не встретил ни души. Мальчик наслушался рассказов о кладбище и о головах мертвецов, и теперь его пробрал страх. У бамбуковой рощи на повороте он почувствовал какой-то странный острый запах. Опу ускорил шаг и повстречался с бабушкой своего приятеля Нере. Она шла на место празднества и несла приношение. Опу сначала не узнал её в темноте. — Чем это пахнет, бабушка? — спросил он. — Разве ты не знаешь? Сегодня все «они» вышли. Поэтому и запах. — Кто «они», бабушка? — Как это — кто? Воинство бога Шивы! Вечером нельзя называть «их» по имени. Опу словно что-то кольнуло. Тёмная ночь, на небе чёрные тучи, рядом бамбуковая роща, непонятный запах и это воинство Шивы — духи и демоны, — сердце маленького мальчика затрепетало от страха в ожидании чего-то таинственного, неизвестного и ужасного. — Как же я теперь пойду домой, бабушка? — испуганно спросил Опу. — Зачем спать в такую ночь, как сегодня! — проворчала старуха. — Пойдём со мной! Я несу горшок с приношениями для праздника. БУДЕТ ПРЕДСТАВЛЕНИЕ! Вся деревня с нетерпением ожидала приезда актёров. Когда наступил вечер и бродячие актёры не приехали, все сказали: — Завтра утром они обязательно приедут. Когда же наступило, а затем прошло утро, все стали ожидать вечера… Опу поел и искупался перед сном. Всю ночь он не мог уснуть, ворочался в постели с боку на бок. Будет представление! Будет представление! Будет представление!