– Я спрошу их. – У меня рыбка ещё есть, – включается в их разговор дедушка. – Можно и рыбкой всех угостить. Свежая! Только вчера наловил! У нас здесь сейчас сезон как раз! – А меня все забыли…– тихо шепчу им вслед. – Променяли внучку на миллионера, – добавляю и спешу к ним. Бабушка доверяет мне разлить окрошку по тарелкам, а сама продолжает расспрашивать Тёму, что, где, как и почему. Друг держится стойко и кажется его совсем не пугает и не напрягает бабушкино любопытство. Отвечает спокойно, размеренно, порой шутит. И этим он покоряет мою бабушку. Бьёт в самое сердечко. А дальше бабушка точно начнёт планировать нашу свадьбу. Думаю, этого Артём и добивается. Хитрый и продуманный стал. Но окончательно Тёмка привораживает мою прародительницу, когда вызывается помочь с крапивой перед домом, лично скосив её под присмотром дедушки. – Адель, признавайся, – начинает бабушка, сидя рядом, пока я мою окно. – Откуда у тебя мальчик появился? Мы же недавно только говорили и никого не было. Где успела найти за несколько дней и такого хорошенького? – Мы давно знакомы, ба, – выдыхаю, взглянув на Тёму. – Давно? И почему вы тогда до сих пор не вместе? – Он за границей живёт, – отвечаю, зная, что расспросов не избежать. – Да и мы потеряли общение на несколько лет. Вчера встретились и вот… – И он замуж зовёт уже? – Зовёт, – киваю и, отложив тряпку, спускаюсь. – Говорит, что любит и не только… – Подозрительно быстро что-то… – Он мне это и пять лет назад говорил, но тогда… я выбрала его брата. Диму. – Это брат Димы?! – удивляется, громко воскликнув. – Ты шутишь! Совсем непохож! Да и посмотри на него! Тот богатым сопляком был! А этот может и богатый, но свои деньги сам заработал! Своим трудом. И сейчас косит крапиву, косу деду не на секунду не отдаёт. Трудяга! Мужчина! Да ты шутишь! Совсем же разные… Хотя мать твоя и сестра её, тоже не очень похожи. – Он такой был всегда, бабуль! Добрый и всем помочь хочет. – Нравится он тебе? – Нравится. Очень. – Так чего он тогда ждёт твоего ответа? Этот парень намного больше достоин быть с тобой, чем его брат. Помнишь, Дима с тобой приезжал? Они с твоим дедом пошли картошку садить. Покопал немного, да и устал, – рассказывает, но я и сама это видела и поняла. – И впечатлить он тебя хотел одну. Ему наш огород и помощь старикам не нужна. Хвостом своим павлиньим покрутить перед тобой хотел. А Артём этот не вырисовывается. Делает, потому что помочь хочет. От души! Может, и тоже хвостом крутит, да только он мне больше нравится. Настоящий он какой-то. Живой. Свой. Ни разу не оглянулся посмотреть смотришь ты или нет, – от её слов на глаза слёзы наворачиваются, потому что знаю: права! – Да и ты, глупая моя, улыбаешься. Опять… Как я давно не видела этого в тебе. Ты же за год будто потухла. – Бабуль, я боюсь. – А ты бойся и иди вперёд! Иначе так и будешь всю жизнь жить и бояться. Думаешь, я не боялась, когда после того, как меня жених перед свадьбой обидел, выходить замуж за твоего деда? Или после того, как мне сказали, что у меня малыш может больным быть, пошла рожать? Люди всю жизнь чего-то бояться и это нормально! Надо все страхи перебарывать. – Бабушка, я боюсь предательства. И хоть знаю, что Тёма не предаст… страх где-то здесь, – тычу пальцем в сердце. – Он съедает меня. – Где? – спрашивает и накрывает мою руку своей. – Твой страх здесь, Адель, – показывает на голову второй рукой. – И это маленькое, почти ненужное чувство, занимает много места в твоей голове. Вытолкни его оттуда и дай места, чтобы узнать этого парня лучше. И знаешь… я больше чем уверена, что ты его полюбишь так сильно, что потом будешь корить себя даже за день сомнений. – Бабушка, это слишком быстро. Мы только вчера встретились и соглашаться на замужество? Отношения? Быстро это очень! – Ничего не быстро, глупая моя! Не терять время, зная, что будешь счастлива – самое умное решение, – заключает она. – На свадьбу можешь не соглашаться, раз быстро, а вот узнать его лучше, гулять с ним и общаться как с мужчиной – лучше с этим не тяни. Сама жалеть будешь. Любит он тебя, ты его полюбишь и будете вы счастливы. А время терять не надо! Поверь мне, старой женщине. Он тебя добьётся рано или поздно. Упрости ему задачу и вместо всех этих ненужных игр займитесь чем-то полезным. – Думаешь… стоит рискнуть? – Да, Адель. Стоит. Артём – мужчина видный, взрослый, понимающий и главное, рассудительный. Именно этого не хватает тебе, милая. Он поможет тебе справиться со всеми бедами, если ты будешь открыта ему и не будешь молчать. – А если обожгусь? – То на то воля господа. От судьбы не уйти. Если написано на пути предательство, то оно будет. А если нет, то не встретишь, – она приобнимает меня и продолжает. – Не бойся. Всё будет у вас хорошо. А сейчас иди. Отнеси ему воды. И скажи, что чувствуешь. – Да, – решительно встаю и направляюсь к бутылю с водой, отметив, что он наполовину пуст, как и другие. Набираю в кружку воды и направляюсь к человеку, которому вновь доверюсь. Второй раз в жизни. Но надеюсь, в этот раз меня не сломают. – Тёма, вода, – окликаю его и одариваю его улыбкой. – Держи, – протягиваю кружку, на секунду залюбовавшись наполовину обнажённым телом. Красив! Чертовски красив! – Спасибо, – благодарит, приняв напиток, который залпом выпивает. – Самая вкусная вода – это желанная и в такую жару, – произносит, отдав кружку. – Ты закончил? – Да, – кивает. – Ещё пообещал твоему дедушке сходить на рыбалку. Мы можем на денёк остаться у твоих? У меня никогда не было своих бабушки и дедушки. Это так необычно и так круто на самом деле. Он меня внучком называет и тебя нахваливает. Хотя я и сам знаю, что ты самая лучшая, – подмигивает и я смущаюсь ещё сильнее. Но от своей задумки отступать не намерена. – Остаёмся? – Эмм, хорошо, – пожимаю плечами. – Тёма, у меня тоже просьба к тебе есть. Две. – Хмм, интересно, – тянет, внимательно посмотрев на меня. – Какие? – Мы можем на родник съездить? Набрать воды бабушке с дедушкой. Обычно папа на машине набирает все бутыли, а если нет, то бабушка каждый день сама с пятилитровой ходит. Мы можем съездить? На твоей машине? Тут недалеко. – Пфф, конечно! Сейчас косу в сарай уберём и поедем, – говорит, указав на инструмент в своей руке. – А вторая какая? – Поцелуй меня… – Извини, что ты сказала? – недоумённо переспрашивает, вероятнее всего, не поверив своим ушам. Я бы и сама не поверила, если бы не с моих губ слетела эта слегка неприличная просьба. Но мы ведь не маленькие дети, чтобы играть во все эти игры с покорением, соблазнением и кокетством. Да и времени у Тёмы, как он говорит мало. Надо действовать! Идти вперёд! А там будь что будет! Предаст – значит так суждено. – Говорю, пойдём, косу отнесём вместе, – нагло вру, давая ему это понять своей широкой улыбкой. – Нет, ты сказала что-то другое, – прищуривается, делая шаг ко мне, пытаясь понять, не обманул ли его слух. И он такой милый в этот момент. Больше обычного. Так и хочется обнять его, сказать, что хочу быть с ним. Потому что рядом с этим, казалось бы, взрослым, почти чужим мужчиной – я становлюсь маленькой. Прежней. Беззаботной и главное – целой. Внутренне и внешне. – Совсем не понимаю о чём ты, – игриво произношу, отступая, намеренно дразня его. – Но если догонишь, то так и быть готова выслушать твою версию, – кокетливо продолжаю, хлопая глазками. Развернувшись, делаю всего один шаг бега и меня ловят сильные мускулистые руки отныне моего мужчины. Как звучит-то. Раньше я говорила «мой парень, мальчик», но Тму мальчиком или парнем уже не назовёшь. Он именно мужчина. Не знаю, где находится грань и как её описать, но рядом с Темой она ощутима. Меня ловят слишком быстро и скоро. Быстрее, чем мне хотелось. Не давая поиграть с ним и подразнить его. А так хочется, если честно. Веселиться с кем-либо, как раньше. Чувствовать себя живой. Понимаю, что момент не тот, и всё же… – Адель, мне ведь не показалось? – спрашивает Тема на всякий случай, развернув меня к себе, внимательно заглядывая в мои глаза. – Ты попросила поцеловать тебя. Так ведь? Я не ослышался? – Ты стал ещё красивее, Тём, – выдыхаю вместо ответа. Поднимаю руку к его лицу, чтобы ощутить ладонью его слегка колючую щетину. Всё то время, что мы провели в дороге, мне жутко хотелось поколоть свои пальцы об неё. Как вчера на озере. Мои руки всё время тянутся к нему. – Очень красивым. Тебе идёт взросление, – продолжаю и резко подняв на него глаза, со всей серьёзностью интересуюсь. – Зачем ты заставляешь меня ждать? Поцелуй! Меня! Мы ведь оба этого хотим. – Я поцелую и больше тебя не отпущу. Ты должна это понимать, Адель, – произносит он вместо желаемого прикосновения. – Хотя я тебя больше и так никому не отдам. Даже тебе самой. Я слишком долго ждал тебя, чтобы когда-либо отпустить. Ты не сможешь от меня уйти, Адель. Я не отпущу! – Я и не хочу уходить, Тёма, – шепчу еле слышно, потому что в один момент становится грустно. Оттого что знаю – не лжёт. Потому что дура, которая позволила нам разлучиться. Не увидела кто любит, а кто играет. – Ты любишь меня, и лишь поэтому я не уйду. – А ты любишь? – спрашивает он спокойно, но его вопрос словно бьёт. – Не знаю, – отвечаю честно, а по щеке скатывается слеза. – Но я полюблю. Сейчас я скорее влюблена в тебя. Вчера, когда я впервые тебя увидела, со мной что-то произошло. Словно солнце вышло на улицу и на душе стало тепло, уютно и светло. Словно я проснулась наконец и могу дышать, наслаждаться жизнью. Когда ты проводил меня и ушёл, это чувство стало медленно пропадать, и… мне вновь захотелось увидеть тебя! Ты – моё личное солнце, Тёма! Банально, наверное, но это то, что я чувствую к тебе. И лишь так я могу объяснить это. – Для тебя я готов быть хоть кем угодно, малышка, – ласково произносит и заботливо утирает слезу. – Тебе нужно время. Больше времени со мной, и ты сама не заметишь, как полюбишь меня и будешь ждать нашей свадьбы. Так же сильно, как и я. – Тёма. – А? – Ты такой медленный, – тяну, и не дожидаясь пока он поймёт, сама целую его. Не как вчера, быстро, легко и не давая понять, как сильно он на меня влияет, а наоборот. Чувственно, откровенно, волнующе. До дрожи по всему телу. До бешеного ритма сердца. До состояния, когда всё вокруг пропадает и становится нереальным. Даю ощутить ему каждую эмоцию, которая сейчас руководит мной. Показываю каждую свою реакцию на его прикосновения. Случайные. Намеренные. Они все, словно расплавленная свеча на возбуждённое тело. Открываю себя и отдаю ему каплю своего отчаянья. Мне всё ещё страшно, но я знаю, что Тёма не Дима и не другие. Он умеет думать и анализировать. Умеет верить и слушать. Он не предаст, как его брат. И не поверит, что я могла совершить настолько ужасный проступок. Я не такая… Но мне страшно, что он узнает и поверит. Им. Не мне. Глупый. Безосновательный. Только слишком большой, чтобы его перебороть. Но о нём можно забыть, купаясь в счастье и его любви. На время скрыть от всех. – А ты очень шустрая, – отвечает Тёма, отстранившись, но глядя на меня с такой широкой и влюблённой улыбкой, что хочется снова его поцеловать, но, думаю, моей бабушке хватит представления. – Мне нравится новая Адель. Она не боится делать первые шаги. – Пойдём за водой? – спрашиваю его, закусив губу. – Скажи да. На нас моя бабушка и соседи смотрят, – шепчу ему, глазами указав на сидящих на скамейке бабушек. – Мне не очень нравится быть новостью номер один на селе. Сейчас ещё сплетни пойдут неприличные. – Пойдём, моя самая красивая и любимая девочка, – намеренно громко отвечает, так, чтобы каждый услышал. – На которой я женюсь! Ох, кот мартовский. Помечает границы. Заставляет меня краснеть и улыбаться, а ещё… чувствовать себя счастливой. Вот скажи мне кто-то вчера утром, что сегодня я стану чьей-то девушкой, поправочка – невестой и буду при этом невозможно радостной. Как он это сделал? Всего сутки, а я готова на край света с ним идти? Слишком быстро это! Страшно! Не хочется верить! Но вот мы сидим в одной машине и не можем оторваться друг от друга, наслаждаемся и теряемся в нашем маленьком мирке, который создали давно, но вошли только сегодня. – Тёма, мы так никогда не наберём воду, – устало стону ему в губы и меня отпускают с довольной ухмылкой на губах. – И вообще, до родника не дойдём! Два часа назад уехали вообще-то! И даже бутыль не набрали! – Почему? – спрашивает он, совсем, наверное, не понимая, что сидя в машине и целуясь, мы никак воду не наберём. К сожалению. – Отличный вопрос, Тём, – восклицаю и начинаю дико хохотать, глядя на эту недоумённую моську. – Солнце моё, отпусти меня на пятнадцать минут? Мы только воду наберём и честное слово вернусь в твоё рабство! Прошу тебя! – Какая ты вредная стала, Адель, – выдыхает, откинувшись на спинку водительского сидения. – Будешь такой же вредной – начну перевоспитывать! И поверь мне, перевоспитаю!