— Мне нужно съездить домой. — Одну минуту, — вздохнул и достал мобильный, доложив в трубку: — Диане Вячеславовна необходимо съездить домой, — послушал ответ, дал отбой и вновь заговорил преувеличенно-уважительным тоном: — Вас отвезут. Хотелось позвонить Тимуру и высказать ему в крайне недружелюбной форме что я думаю по поводу комендантского часа, но, по большому счёту, было плевать. Так даже лучше: не придётся тратиться на такси. Через сорок минут выходила у своего подъезда, в сопровождении незнакомого верзилы поднялась в квартиру, подождала на площадке, пока он обследует каждый угол, прошла и закрыла дверь перед его носом, очень рассчитывая на то, что он вернётся в машину. Хватило ему минут на двадцать, я же в это время красилась и сооружала нехитрую причёску, а после того, как увидела его в машине, переоделась в платье и вышла, зашагав вверх по лестнице. Мой рай. Мой оазис спокойствия, больше не приносящий облегчения. Достаю телефон и набираю общий номер интернет-провайдера. Время позднее, но с края дома я отлично вижу слабый свет из подвального окна. Кто-то там точно есть. — Алло, — отвечает Николай вяло, а я начинаю тараторить: — Коля, это Диана, выручай! — Что стряслось? — встрепенулся Николай. — Короче, за мной какой-то мужик увязался, не могу из дома выйти, прикинь! А меня на дне рождения подруга ждёт! Я на крышу поднялась… — Не продолжай, — осадил меня деловито и повесил трубку. — Надеюсь, это значит, что ты всё понял и спешишь на всех парах… — вздохнула тихо и буквально через несколько секунд увидела его, весёлой трусцой спешившего к моему дому, к последнему подъезду. На подходе задрал голову, я приветливо помахала рукой с крыши, а через десять минут мы вместе уже спустились вниз. — Одолжишь ключик? — улыбнулась смущённо и потупила взгляд. В аду. Меня ждут в аду! — Конечно! — прыснул возмущённо и вложил мне его в руку. — Ты прекрасна… — Мне пора! Рванула в сторону, скривившись от себя самой, от своих ужимок, от своей лжи, от своего лицемерия, из соседнего двора вызвала такси, и вскоре заходила в тот самый бар, из которого уехала с Тимуром, до конца не отдавая себе отчёт в своих действиях. Народу было — не продохнуть. Я пробиралась через толпу, практически расталкивая людей плечами, и почти дошла до дамской комнаты, гадая, на кой ляд вообще притащилась, как будто это был единственный бар в городе, как будто он не мог подцепить кого-нибудь прямо на улице, остановившись у тротуара на своей роскошной тачке, со своей роскошной улыбкой, в своей белоснежной рубашке. Почти дошла, как вдруг незнакомый мужчина сделал шаг вбок. Я так хотела поймать его за руку, убедиться в своих подозрениях, что совершенно забыла подумать о последствиях. И вот он, сидит на высоком барном стуле вполоборота, рядом с ним изящная блондинка в мини, с бокалом вина в руке, касаясь его бедра коленями. Ненавязчиво, подаваясь вперёд, улыбаясь и то и дело поправляя безупречную причёску. Ныряю в уборную, как в воду с высоты, задержав дыхание. Ныряю в свою бездну, в своё отчаяние, в пустоту своей души. Убедилась, удостоверилась, дальше что? Я почти поверила, почти поддалась соблазну, почти достроила свой город, светящийся, искрящийся, манящий. — Вы будете заходить? — нервный голос рядом и я понимаю, что подошла моя очередь в кабинку. Очередь, которую я не занимала. Чувство, которого я не желала. Боль, которую я успела забыть. — Нет, — отвечаю через силу и выхожу в зал. Делать тут больше ровным счётом было нечего, я рассчитывала под прикрытием других людей прошмыгнуть на улицу и отправиться заливать горе на крыше, но в баре вдруг стало на удивление пусто. Пустынно даже. «Куда все делись?» — успела подумать озадаченно и тут из-за угла вывернул Тимур, держа за талию блондинку, а я нырнула за кадку с огромной пальмой. Не совсем тот оазис на который я рассчитывала… Соболев проходит практически мимо меня, всего в нескольких шагах, останавливается у неприметной двери и открывает её, пропуская блондинку вперёд. «Что?! — орёт внутренний голос, — прямо сейчас, прямо тут, без колебаний, без тени сомнения?!». Как же это выбесило. Не помня себя, я вышла из-за деревца и пошла к той самой двери, печатая шаг. Остановилась, выждала пару минут, отлично зная, с какой скоростью Соболев умеет раздевать, после этого вновь двинулась к намеченной цели. Распахиваю дверь, гневно сверкая глазами, готовя в голове длинную тираду на тему «ты ещё больший мудак, чем я думала», а передо мной встаёт стеной мужчина в чёрном костюме и чёрной рубашке, застёгнутой на все пуговицы, но без галстука. Впиваюсь взглядом в его шею, которую перетягивает ворот как ошейник, а на моё бедро вдруг ложится рука и знакомый голос непривычным тоном заявляет: — Она со мной. Чёрная стена отходит в сторону, а в двух метрах впереди я вижу ещё одну одну дверь, к которой Мазуров настырно меня подталкивает. Открывает её и шипит мне на ухо: — Я тебя убью. — Сначала объяснись, — поворачиваю голову, тараща на него глаза, — иначе я сдохну ещё раньше от любопытства. — Двигай, — бурчит недовольно и мы начинаем спускаться по довольно крутой лестнице, устланной красной ковровой дорожкой. На бедном участковом дорогущий костюм, ботинки начищены так, что я вполне могу поправить макияж, склонив голову, трёхдневная щетина добавляет образу дерзости, а жёсткий взгляд заставляет повести плечами. Секундочку… это точно мой бывший сосед по парте Сёмка, смущающийся отпрашиваться в туалет во время урока? Точно тот самый парень, годами таскающий мой рюкзак с видом побитой собаки? Беру его руку и щипаю за запястье, а он тоненько взвизгивает и обиженно смотрит на меня, потирая одной рукой другую. А вот теперь похож! — Ты что тут забыл? — спрашиваю недовольно, пользуясь тем, что на лестнице мы одни. — Пока не знаю, — кривляется в ответ, — смотря что тут. Но, судя по тому, что и ты притащилась — мне явно надо! — Ты говоришь какую-то ахинею, — морщусь, останавливаясь у очередной двери. — Поговорим потом, — отвечает недовольно и распахивается дверь в другой мир. «А вот и все» — хмыкаю мысленно, осматриваясь. Мрамор под ногами, хрусталь под потолком и в руках. Огромный зал, залитый ярким светом, игральные столы, разноцветные фишки, официанты в накрахмаленных рубашках и с подносами выпивки в руках, крупье в чёрных жилетках и галстуках-бабочках, покер, блекджек, рулетка, зона отдыха с мягкими диванчиками… — Ахереть… — тихо бормочет Мазуров и тащит меня в сторону, а я ищу взглядом Соболева и вижу его всё с той же блондинкой у бара, спиной ко мне. Мы минуем все столы, оседаем на диване, с которого открывается прекрасный вид на бар, Мазуров наклоняется к самому моему уху и шипит возмущённо: — Не знаю, во что ты вляпалась, но мне это край как не нравится! — Ни во что я не вляпывалась, — раздражаюсь в ответ, — я вообще хотела мужика на месте преступления застукать. — И? — уточняет язвительно. — И застукала, — сокрушаюсь в ответ. Мазуров отстраняется и оценивает степень иронии по выражению лица, не обнаруживает её вовсе и теряется, буркнув: — Сочувствую. — Да это… — слегка морщусь в ответ и слабо улыбаюсь, — было скорее вопросом времени, чем неожиданностью. И, по-честному, я бы ушла. Смотреть на него тошно. — Ну, вообще, я бы тоже. Играть не на что, да и не фанат я бабки в сортире спускать… — А с виду и не скажешь, — хмыкнула, окинув его взглядом. — Прозвучит гадко, но тряпки я спёр у трупа. — Это действительно гадко, — морщусь, отодвигаясь, а он ухмыляется: — Да я постирал. Правда, пришлось в пиджаке париться, на рубашке дыра от ножевого и кровь не отстиралась до конца… — Замолчи, — рычу сквозь зубы и чувствую, как к горлу подступает тошнота. — Да он всего два дня на улице пролежал, прежде чем нашли! — продолжает со смешком. — Считай, даже разлагаться толком не начал… — Если меня стошнит — то на тебя! — пригрозила сурово, а он начал сдавленно ржать: — Плевать, шмотки-то не мои. — Дурень! — не выдержала, засмеявшись и толкнув его в плечо. — Пошли отсюда, я кожей чувствую зависть окружающих меня мужиков. Непривычное чувство. Поднимается, рывком поднимает за руку меня, а потом тащит к выходу, тесно прижимая к себе. — Сём… — начинаю возмущённо и кошусь в сторону Тимура, но тот как стоял у бара спиной, так и продолжил, а вот Семён зашипел: — Будь добра, разыграй страсть. Мы очень хотели тут поиграть, но приспичило и всё такое. — Зачем? — пролепетала растерянно. — На всякий случай, — скривился в ответ и положил руку на мою ягодицу, а я слабо пискнула от неожиданности и вознамерилась огреть его сумочкой, но он резко отстранился. Слишком! Повернула голову и поняла, что он этого совершенно не планировал. Не успела сказать ни слова, как Тимур, развернувший его к себе лицом за плечо, замахнулся и врезал бедному Мазурову кулаком в челюсть. Не долго думая, я отпустила сумочку, которую держала в правой руке, и отвесила Соболеву звонкую пощёчину в тишине зала. Все взгляды были устремлены только на нас, посетили с интересом ожидали развития событий, Тимур ухмыльнулся, я подняла сумку, Семён поднялся сам и подставил мне локоть, глядя Соболеву в глаза. Я ухватилась за него, мы развернулись и неспешно покинули гостеприимное место, не став дожидаться, пока нас вышвырнет торопящийся из глубины зала охранник.