— С поваром, няней и уборщицей? Даже не знаю, дорогая, — говорит без тени сарказма, но я пропитываюсь им насквозь. Целую сына и растворяюсь в эфире, пока мама его отвлекает. К своему бывшему месту работы я подходила со стучащим в горле сердцем. Если столкнусь с Тимуром, он точно посадит меня под замок, чтобы не путалась под ногами, но плыть по течению бесполезным трухлявым бревном уже порядком надоело. К тому же, все его попытки разобраться ни к чему не привели, если, конечно, он не развешивает мне на уши лапшу. Кстати, тоже вариант… В само здание я заходить, разумеется, не стала. Время было обеденное, а подруга, с которой мы не общались два года, человек привычки. Зашла в небольшой сквер поблизости и увидела её сидящей в одиночестве на одной из лавок. Засомневалась в своём решении, в душе всколыхнулась старая обида, но желание разобраться пересилило. «Не виноватая я, он сам пришёл!» — примерно так звучало её объяснение. Жаркая Турция, бессмысленная командировка, горячий Соболев. Кто откажется? Любая порядочная женщина. — Подруги так не поступают, Тань, — выдавила с дрожью в голосе, тогда, два года назад. — Я подумала… чёрт, Дин, до смешного! Я подумала, что смогу его соблазнить, увлечь и кинуть, как он кинул тебя! — Что за бред? — морщусь в ответ. — Говори правду или проваливай. — Он прижал меня к стене и поцеловал. И я забыла обо всём, в том числе о тебе. О гордости забыла, о дружбе, о времени. Прости. — Ага. И прощай, — скривилась и захлопнула перед её носом дверь в свою жизнь. И дело даже не в порядочности. Плевать на неё, уж кому-кому, но только не мне осуждать других. Дело во лжи, в нелепой попытке оправдаться, в старательно выдуманной сказке, уже не первой. Сажусь рядом с ней и облокачиваюсь спиной на лавку, закинув локти на спинку. — Идиотская чёлка, ты похожа на продавщицу в магазине в девяностых, — говорит Таня не поворачивая головы. — Врёшь, — хмыкаю в ответ. — Как обычно, — поджимает губы и медленно моргает, прогоняя слёзы. — Тебе чертовски идёт. Дерзкая и решительная, как будто собираешься устроиться на работу к двум бывшим любовникам. В сердце как будто впиваются ногтями, сжимая. За повседневными заботами не было времени подумать, не было времени осознать, но… — Даже не подозревала, что скучаю по тебе, — говорю вслух, не скрывая удивления. — А я часто о тебе думаю. Каждый раз, когда встречаю начальство. То есть, примерно раз по пять в будни, в выходные, извини уж, у меня от тебя выходные. — Расскажи ещё раз, — прошу тихо. — Трахнул и ушёл. Конец, — говорит со смешком. — Про командировку расскажи. Поворачивает голову и смотрит с недоумением и неприкрытым беспокойством. — Зачем? — Потому что я попросила, — пожимаю плечами в ответ. — Да вроде рассказывала уже… да и… бред. Я деталей даже не помню. Мы разругались, я домой поехала, в ночи звонок — летишь ты, собирай вещи, вылет утром, — она вдруг замолчала, как будто собираясь с мыслями, а я напряглась: — Что? — Кое-что я не рассказала… После звонка на мобильный, через час где-то, звонок в домофон. Я решила, что это ты, открыла… короче, Соболев. Я думала, он прибьёт меня. Морда зверская, дверь с пинка открыл, я попятилась, споткнулась и грохнулась. Ну всё, думаю, кранты мне, все карты ему спутала, спор продул, походу, в этой самой Турции и останусь. Говорит — рассказывай. Ну, я и выложила… про маман его, про то, что она попросила тебя спровоцировать, чтобы ты присмотрелась и всё прочее. Выслушал, сказал в командировке забыть о том, что Шахин партнёр и вести себя так, будто вижу его впервые. Ну, так и сделала. Кирина он, похоже, тоже предупредил, неделю там пробыли, три встречи, обсуждали всё тот первый контракт, ничего не подписали и нас отослали обратно. Соболев спустя неделю вернулся, а Ибрагим ещё месяц в клинике провалялся… — В клинике? — подняла бровь, а Таня слегка поморщилась: — Так болтали, — смотрит на часы и поднимается: — Обед закончен, начальство сегодня особенно злое, пойду я… может, как-нибудь выпьем кофе? — Можно, — слабо улыбаюсь в ответ, но хочу лишь одного — чтобы она побыстрее ушла. Торопится и она. Под ноги не смотрит и наступает в собачье дерьмо, громко возмущаясь: — Когда я уже начну учиться на чужих ошибках?! Хмыкаю и вспоминаю, что наступала ровно там же. И тут же напрягаюсь. Наступала. Однажды. Вопреки обычаям, в сквер вместо обеда я пошла без подруги, у неё была запись у стоматолога. И именно этот момент каким-то чудом умудрился увидеть Ибрагим, в припадке «откровения» рассказывая мне, что именно тогда я и запала ему в душу. Так на сколько завралась подруга? И как давно? Что, если в этот момент они были вместе? Что, если вовсе не мать Тимура заварила эту кашу с самого начала? Как он там сказал? Это с самого начала было игрой. «А есть разница?» — вздыхает внутренний голос и я достаю мобильный и звоню на ресепшен. — Соедините с Кириным из юридического, пожалуйста, — говорю после приветствия. — Одну минуту! Жду три и слышу недовольный голос Дениса: — Слушаю. — Кофе? — хмыкаю в трубку. — Судя по тону, тебе не повредит допинг. — Мне не повредит адекватное начальство… — бормочет чуть слышно. — Рад слышать. Всё утро о тебе вспоминаю, обыкалась? — Можно и так сказать… жду в сквере. Денис появился минут через пять, хмурый и замученный. Плюхнулся на лавку и вытянул ноги, шумно выдохнув. — Не день, а ад! — начал жаловаться сходу. — Мало того, что работы хоть жопой жуй, так эти моральные уроды решили вспомнить прошлое! Ты прикинь?! Помнишь ту адовую командировку? Когда меня чуть не загребли в аэропорту?! Трындец! Подробности им вынь да положь! Да клал я на них эти подробности… раньше надо было разбираться! Верно говорю? Верно! — замолчал и посмотрел с недоумением: — А ты чего хотела-то, кстати? — А до меня тоже допытывались с этой командировкой, — соврала без раздумий, — хотела предупредить, но, походу, поздняк. Не поверишь, аж домой притащились! Я ж это… в декрете. — О-о-о! — расплылся в улыбке Денис и полез обниматься. — Мои поздравления! Мальчик или девочка? — Мальчик, — улыбнулась, как кошка на солнце, но тут же скисла: — Значит, не помогла… — Ну да… но всё равно спасибо. — Думала, хоть частично долг отдам, ты тогда сильно выручил, когда поменялся со мной местами в семолёте… — Да ерунда, Дин! Я потом уже допёр… приставал? — Ага, — скривилась и отвернулась. Полёт, в котором был зачат Ромка. — Вот за это его терпеть не могу! Уволиться бы, да вроде и до дома удобно и платят нормально… но всё равно нихрена рассказывать не стал. Не помню и всё тут, как в тумане. Портфель хотели отобрать, я не отдал, по морде получил, заперли, потом вы забрали, вот и весь сказ. — Ты тогда, считай, контракт спас. Должны были премию выписать, как минимум! — Ага, премию, как же… — бубнит недовольно, — от этих дождёшься! Надо было отдать портфель тому охраннику вместе с бумагами и печатями, пусть бы сам разбирался! — А, это тот, что тебя потом отпустил? — спросила как бы между делом, мысленно ругая Тимура за то, что не стал меня слушать. — Не, другой, — ответил неожиданно, — тот наоборот осадил его. Нормальный мужик короче. — Беспредел! — сказала с чувством. — А я о чём?! — поддержал Кирин возмущённо. — Он, считай, полномочия превысил, его самого запирать надо было! Второй раз когда прилетели, я его на выходе видел. Даже не уволили! — Замяли по-тихой… тут мы сами виноваты, надо было разобраться, заявить… — Да ну, Дин, кому от этого легче бы стало? — сдулся Денис, поморщившись. — Международный скандал разжигать… а если ещё и СМИ подключатся, вообще жизни не будет. Короче, я забыл уже об этом, как о страшном сне. А этим заняться нечем, вот и начинают старое грязное бельё перетряхивать… — Может, тебя повысить хотят? — брякнула, похлопав ресницами. — Ну и проверяют на благонадёжность. — Я об этом не думал… — протянул задумчиво, а в глазах забрезжил свет. — Слушай, а может! На место Пименова так никого и не назначили, отдел, считай, без начальника… так, кофе отменяется, пойду очки зарабатывать! — Давай, — посмеялась тихо и пошла вслед за ним чуть поодаль. У двери на секунду замешкалась, собралась с силами и пошла получать нагоняй. На посту охраны восседал неизменный Всеволод Игоревич, слегка поднял бровь, увидев меня в коротеньких джинсовых шортах, но я компенсировала непристойный вид широкой улыбкой и тёплым приветствием. — Возвращаешься? — спросил с хитрым прищуром, а я пожала плечами: — Как карта ляжет, Всеволод Игоревич. Может, поганой метлой погонят. И шанс такой реально был. На последнем этаже лишь кабинет Тимура, дверь закрыта, но я слышу, как он говорит по телефону. Дожидаюсь, когда закончит орать на собеседника, делаю глубокий вдох и стучу с чувством, что отрываю пластырь от ещё кровоточащей раны. — Да! — рявкнул Тимур из-за двери, а у меня появилось острое желание сбежать. — Да! — повторил ещё громче. Открываю и делаю шаг. Тимур пялится во все глаза, а я как будто возвращаюсь в прошлое и говорю привычным поставленным голосом: — Прошу прощения за беспокойство, Тимур Александрович.