Но никто не собирался меня возвращать, поэтому я брела по уже ночному городу, сбивая ноги о булыжники мостовых и теряясь в лабиринте улиц. Наконец-таки нашла улицу Темных Плащей. Уже знала — мне подсказали, — что на следующем перекрестке нужно будет свернуть на улицу Ремесленников, а там до Тупика Слепых, на перекрестке с которым стоял «Сквозняк», и рукой подать. Тут пролетевшая неподалеку магическая молния заставила меня прижаться к стене, вырвав из темноты вывеску «Стекольная мастерская». Но стрелять — кидаться магией! — перестали, перешли в рукопашную. Раздался звон мечей, перемежавшийся с криками, стонами и хрипами. Наконец, все затихло. Судя по всему, кого-то быстро прикончили и отправились дальше по своим делам. Вот и я тоже пошла. Неподалеку от перекрестка миновала сомнительное заведение «У тетушки Хло», возле которого в вонючей луже валялись двое то ли в стельку пьяных, то ли павших. Может, это были те самые, которых совсем недавно прикончили в полумраке?.. Оказалось, все-таки пьяные, потому что один из них попытался поймать меня за ногу, заявив заплетающимся голосом, что не прочь со мной поразвлечься. На это я отшатнулась, а потом мстительно пнула грязную руку. — Сперва проспись, — заявила ему, — а потом поговорим о развлечениях! Несмотря на ужасную ночь, заведение тетушки Хло работало, хотя ставни закрывали окна. Изнутри доносились приглушенные звуки музыки и раскаты смеха, сменявшиеся истошным женским визгом. Судя по всему, развлекались как могли. Я же пошла дальше, на этот раз без приключений добравшись до нужного перекрестка. Свернула на улицу Ремесленников — так гласила висевшая на цепочке надпись под одним единственным на всю округу горевшим газовым фонарем. Примерно черед сотню метров после перекрестка обнаружила погруженную в темноту таверну «Сквозняк». В полумраке сложно было разглядеть название, но я все же ее разобрала. Выходило, что мы с Анаис добрались до нужного места. Я окинула взглядом двухэтажное здание, кое-где поросшее казавшимся в свете луны черным плющом, с двумя бочками у входа и с закрытыми ставнями окнами. Заметила, что на первом этаже все-таки горел свет — пробивался сквозь щели, — и это меня порадовало. Значит, внутри были люди, и очень скоро мы с Анаис окажемся в тепле и относительной безопасности. По крайней мере, мне хотелось в это верить. — Мы пришли! — сказала я спящей девочке. — Мы добрались до нашего нового дома. Вместо ответа Анаис продолжала сопеть мне в ухо. Жар явно усилился, и это наполнило меня даже не тревогой, а ввергло в состояние, близкое к панике. Но я запретила себе паниковать У меня нет на это времени, сказала я себе. Мне нужна ясная голова, потому что, пусть мы и добрались до нужного места, еще неясно, как нас встретят внутри. Но все обязательно будет хорошо!.. Те, кто находятся за этой дверью, обязательно нам откроют. Они нас впустят — меня и Анаис, а потом… Я все им расскажу, а позже уже решу, что делать дальше и где искать доктора. Но тревога меня не отпускала, когда я, кусая губы, поднялась по ступеням и, остановившись на широком крыльце, постучала в закрытую дверь. Затем постучала еще раз, потому что никто не спешил мне открывать, хотя я выждала какое-то время. К тому же, мне казалось, что до этого внутри звучали голоса, но, стоило подать признаки жизни, как люди замолкли. Причем, надолго!.. Нет, так не пойдет, сказала я то ли себе, то ли им. После чего, повернувшись спиной к двери, заколотила в нее уже ногой. Не собиралась никуда уходить, решив, что отобью себе пятки, но буду стоять здесь и стучать. Хоть до рассвета, хоть до Первого или Второго Пришествия в этот мир, потому что мне попросту больше некуда было идти!.. — Открывайте! — крикнула я, когда расслышала чьи-то приближающиеся шаги. На это хриплый мужской голос крайне невежливо посоветовал мне поваливать к демонам, потому что таверна закрыта. — Мне все равно, — заявила ему через дверь, — закрыты вы или нет! Открывайте сейчас же, потому что пришла ваша новая хозяйка! В ответ раздался смешок, но я не собиралась сдаваться. — Меня зовут Лорейн Дюваль, — сказала я невидимому собеседнику. — У меня есть дарственная от Джона Грехема, подписанная нотариальной конторой «Два Йосера» и заверенная в Ратуше Виллерена. «Сквозняк» теперь принадлежит мне, и вы обязаны меня впустить! — Старый Джон Грехем умер, — возразил мне тот же самый голос. — А кто ты такая, я понятия не имею, так что убирайся! Ходят тут всякие!.. — Может, и ходят, — согласилась я. — Может, и всякие. Мне глубоко наплевать, что ты не имеешь понятия, кто я такая. Но если ты сейчас же меня не впустишь, то я уйду, но в следующий раз явлюсь сюда уже с солдатами. И мне тоже все равно, кем они будут — Лилиями или Клинками, но они выломают дверь и засадят тебя в каталажку. После этого я засужу тебя так, что, поверь, ты серьезно пожалеешь, что не впустил законную хозяйку в ее собственность! На это мне ответили гробовым молчанием. Правда, тишина затянулась не так уж и надолго. Потому что раздался скрип отодвигаемого засова, — о, какой сладкий звук! — и у меня отлегло от сердца. Тут дверь открылась, я заморгала от ударившего в глаза яркого света, а затем, еще крепче прижав к себе Анаис, перешагнула через порог своей таверны. Застыла на пару секунд, привыкая к освещению. Затем поморщилась, потому что молодой, светловолосый и худощавый мужчина с неровно подстриженной челкой — похоже, тот самый, кто до этого меня допрашивал, а потом все-таки открыл дверь, — оказалось, наставил на меня заряженный арбалет. — Знаешь что, это уже явно лишнее! — сказала ему. ‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍3.3 Затем мельком осмотрела большое помещение — вдоль стен горело несколько факелов, — увидев заставленный столами и длинными лавками обеденный зал и отметив пару круглых столиков под уходящей наверх лестницей. На втором этаже царил полумрак, и я смогла разглядеть только длинный темный коридор, в который выходило несколько дверей. Зато на первом этаже мой взгляд словно магнитом притягивал к себе растопленный камин, наполнявший обеденный зал блаженным теплом. Это было как раз то, что нужно моей дочери — тепло и покой. — Убери оружие! Я никому не причиню вреда, — сказала я «арбалетчику». Потому что он стоял между мной и сказочным раем, всем своим видом показывая, что может в любой момент выгнать меня назад, в ад… Вернее, на неспокойные улицы Виллерена. Причем, решительно настроенным здесь был не только он. Потому что рядом с длинной барной стойкой, за которой виднелись ряды бутылок, я увидела еще одного мужчину — высокого роста и крупного телосложения, с рыжеватой неопрятной бородой, спадавшей на мощную грудную клетку. На нем была мешковатая одежда, а его внушительный живот охватывал замызганный передник. В руке мужчина сжимал огромный разделочный нож. Повар, решила я. А тот, что с арбалетом, здесь то ли охранник, то ли бармен. Или же одно и другое одновременно. К тому же, в таверне находились еще и женщины, я насчитала четверых. Две из них были постарше, а еще две оказались совсем молоденькими, в ярких платьях с глубокими даже для моего родного мира вырезами и со взбитыми в пышные прически светлыми волосами. Я мазнула по этой парочке взглядом, подумав — неужели здесь собрались еще и женщины с… гм… пониженной социальной ответственностью?! Судя по всему, в таверне вовсю шло закрытое празднество. На одном из столов стояли стаканы, кружки, тарелки с недоеденной едой и початые бутылки. Не хватало разве что блек-джека… Впрочем, инициативу снова взял на себя мужчина с арбалетом, попытавшись выгнать меня на улицу. — Какая еще дарственная?! — спросил у меня угрюмо. — Сейчас же показывай, иначе пойдешь вон! На это я поморщилась. — У меня больной ребенок, — сказала уже не ему, а подошедшей к нам женщине в годах. У нее оказалось приятное лицо, встревоженные темные глаза и выбивающиеся из-под чепца рыжие пряди. — Сперва мне нужно уложить дочь, а потом я покажу вам все, что потребуется. И вот еще, у моей девочки жар. Быть может, у вас найдется что-то, что поможет его сбить?.. Женщина кивнула. Хотела что-то добавить, но тут снова вскинулся светловолосый с арбалетом. — Эй, погоди! — заявил мне. — Не гони лошадей!.. У нас здесь не богадельня, и мы не пускаем с улицы незнамо кого. Либо документы, либо проваливай! — Я не с улицы, — заявила ему, — а из особняка покойного лорда де Эрве. Меня зовут Лорейн Дюваль, и все документы у меня с собой. Но сперва я займусь своим ребенком. Сказав это, направилась к женщине, чувствуя, как каждый мой шаг провожает натянутый арбалет. — Лорейн, — представилась ей. — Мария, — отозвалась она, и голос у нее оказался на редкость приятным. Таким же, как и ее улыбка. — Я здешняя экономка, — пояснила она. — Девочку пока что можно отнести в мою комнату. Заварю ей малиновый отвар… — Нет! — покачалась я головой. — Раз я здесь новая хозяйка, то жить мы будем там, где до этого жил Джон Грехем. Он погиб, поэтому… Поэтому я собиралась занять хозяйское место не только в управлении таверны. Рассудила, что будет логично, если я поселюсь в его комнате — это сразу же расставит все по своим местам. Мария, немного подумав, кивнула. — Пойдемте за мной, госпожа! — сказала мне, на что лицо мужчины с арбалетом скривилось. Но мне было все равно, нравилось ли ему это или нет, потому что я уже шла за экономкой к лестнице. Впрочем, за нами тут же потянулся тот самый арбалетчик и еще повар. Правда, нож он все-таки опустил. Две девицы недоуменно уставились на нас из-за столика, но подойти не решились. Еще одна женщина чуть помоложе Марии, — мне показалось, что она приходилась женой повару, — тоже топталась на месте, бросая на мужа недоуменные взгляды. Явно не понимала, что ей делать и чью сторону принять. — Мария, не чуди! — все-таки не выдержал арбалетчик. — Ты понятия не имеешь, кто она такая! — Но уж явно не агент Лилий! — возразила ему экономка. — Кем бы она ни оказалась, Леннарт, у нее на руках больной ребенок. — Затем повернулась к второй женщине. — Эмилия, достань-ка из кладовой сушеную малину и сделай побыстрее отвар. И вот еще что, добавь в него пару ложек меда! На это Эмилия, немного подумав, кивнула. — Мне нужна вода, — подала я голос. — Но не горячая, а обычная, комнатной температуры.