Прошлепала босая к двери, заперлась и, сняв мокрый купальник, легла под белую простыню. На тумбочке острым завитком стояла раковина. Тикали часы. Ей снилось море, шапка бакена и прозрачное стекло медузы на плоском камне. Он пришел, когда над морем сетями высыпали звезды. Постучал пальцем в дверь, позвал: — Галя. Это я… Она открыла дверь. — Пойдемте к морю, Галя. Вода фосфорится. Красиво. От него пахло папиросами и одеколоном. Они вышли. Свежий ветер упруго обдувал платье. Они шли по каменной набережной. Он рассказывал о себе: — Я астроном. Это очень интересно, Галя. Вы никогда не видели луну в телескоп? — Нет. — Она вся в вулканах. Они похожи на раковины. А если смотреть простым глазом, кажется, что на луне девушка с коромыслом и ведрами. Правда интересно? — Да. — У восточного народа даже есть легенда, как месяц похитил девушку. Она шла за водой, и он ее украл. Теперь она пленница… Посмотрите. Видите: девушка, коромысло и ведра… — Да. — А вон там яркая голубая звезда. Он взял сзади ее голову большими ладонями и мягко повернул, нацеливая на звезду. — Это Денеб из созвездия Лебедь. Действительно похоже. Денеб — за голову, а две зеленоватых звездочки — за крылья. Правда интересно? — Интересно, — тихо произнесла Галя. — А где Венера? — Она уже погасла. Это вечерняя звезда. А вот Марс. Он красный, и свет его какой-то острый… Есть много созвездий: Орла, Гончих Псов. Галактика неисчерпаема… Послушайте, как волшебно звучит: созвездие Гончих Псов, Арктур, Денеб, созвездие Ориона… Он произносит каждое слово бережно, точно боится помять, и голос его напевен. Они стоят долго. Он берет ее маленькие пальцы, перебирает, приближается к ней лицом и целует в губы. Она не отстраняется, заколдованная звучными словами. Они поют в ней: Денеб, Арктур, Орион. Она гонит их прочь, наслаждаясь их звучанием. Она не отстраняется от Кости. Он целует ее, не обнимая. Ее теплая ладонь лежит на холодном камне набережной. — Я хочу искупаться, — говорит вдруг он. — Пойдемте вниз. Он тянет ее за руку. Звонко ударяя ногами, они сбегают примолкшей улицей к морю. Море лежит черное, как копировальная бумага. Оно слегка набегает на берег, и слышно, как тонкими ручьями вода змеится в гальке. Костя, осыпая камни, идет к черной воде. — А вдруг утонете? — говорит Галя. Он, упруго оттолкнувшись, ныряет, и там, где врезается в воду, зажигается светлыми свечами море. — Фосфорится, — кричит Галя и прыгает по берегу… Когда она возвращается в корпус, дверь уже заперта. Открывает старая тетя Поля с сонными глазами и слабыми от сна руками. Тетя Поля долго ищет ключ, долго ищет, куда его вставить и, наконец, бормочет: — Лучше до утра уж. Чего в ночь будить… В другой раз до утра оставайся. Галя на цыпочках проходит по коридору, юркает в комнату и, запершись, усаживается на подоконник. Она прикладывает к уху раковину, повторяя: — Денеб, Орион, Арктур… — И слышится ей, что и раковина повторяет то же. Назавтра она с утра ждет Костю. Расхаживает по комнате и ждет. Светлые пятна бегают по паркету. Она наступает на них, смеется, — будто по солнцу ходит, будто чувствует горячими ступнями солнце. Стук в дверь. Подлетела. Отомкнула. На пороге тетя Поля. — К врачу, дочка, иди. Зовет. — Нажаловались, тетя Поля? — Дурочка ты, иди. На ванные записываться надо. — Я потом… Я после обеда. — Как знаешь. Мне велено передать. Как-никак в санатории ведь. Не на балу. Галя сдернула со спинки кровати купальник. Наскоро переоделась, слетела к морю, поискала глазами, вскрикнула: — Костя! Он сидел на корточках и тыкал пальцем в медузу. — Медуз ловишь? — Ловлю. — Они холодные, да? — Ага. Она прыгнула с визгом в воду. Она поплыла далеко за бакен. Он остался на берегу. Сидел и смотрел, как тает на солнце медуза. — Ух, как здорово! — сказала она, отжимая волосы. — Ты как русалка, — сказал он… А потом они пришли в ее комнату с голубыми обоями. Было светло, уютно — в окно катилось море. Он курил и не знал, куда стряхнуть пепел. Взял с тумбочки раковину, покрутил ее в руках и погасил в ней папиросу. — Я завтра уезжаю, Галя. — Как завтра? — Так, утром. У меня сын заболел… Она смотрела в окно. Низко у воды пищали чайки. Он встал, расстегнул ворот. — Я пойду. До свиданья, Галя. Она не ответила. Слышала, как стукнула дверь, слышала, как он прошагал по коридору. Потом взяла с тумбочки раковину, выбросила из нее папироску и выдула пепел. Приложила раковину к уху — в ней шумело море.