Барабас поднял меня на руки, как будто я ничего не весила. — Вы хотели что-то ещё сказать, детективы? — Она не из Стаи, так что не смей утверждать, что это место преступления будет делом Стаи, — прорычала Цой. — Даже и не надеялся. — Барабас вышел за дверь на солнечный свет. Он направился по улице. — Я припарковался сбоку, чтобы они не могли меня заблокировать. Они используют забавную тактику: паркуются сзади и хорошенько поджаривают тебе мозги, пока не поторопятся и не соизволят убрать свой автомобиль с дороги. Ты в порядке? Я кивнула. Я была так счастлива уехать отсюда. — Барабас, если бы ты не играл за другую команду, я бы вышла за тебя замуж. Он усмехнулся. — Если бы я не играл за другую команду, я бы принял твое предложение. Ты ответила им «без комментариев». Если бы все мои клиенты были такими умными, моя жизнь была бы намного легче. Намного, намного легче. Он остановился у джипа Стаи, открыл пассажирскую дверь и осторожно погрузил меня внутрь. — Куда мы едем? — В офис. Он ближе, чем твоя квартира, и лучше укреплен. Дулиттл уже там и ждет твоего прибытия со всеми видами игл и прочими орудиями пыток. — Отлично, — пробормотала я. — Он немного на взводе. Будет весело, — пообещал Барабас и завел мотор. Когда мы выезжали с парковки, мой желудок сделал полноценное сальто внутри. — Ты же никому не расскажешь о том, что носил меня на руках? — Это будет наш маленький секрет. — Спасибо. Глава 10 Дулиттл — очень приятный человек. На вид ему около пятидесяти, хотя он, вероятно, немного старше — оборотни живут дольше и выглядят моложе, чем большинство обычных людей. Его кожа была темной, почти иссиня-черной; серебро перемежало его короткие темные волосы; он говорил мягким голосом с успокаивающим южным акцентом; очки, которые он постоянно носил, в сочетании со слегка рассеянным взглядом делали его похожим на любезного профессора колледжа, человека, который специализировался на истории или антропологии и провел большую часть жизни в своем кабинете, полном книг. Вы почти ожидали, что он усадит вас за стол, чтобы поговорить по душам о какой-то давно забытой цивилизации, и убедит, что на самом деле четверка в вашем докладе, это не так уж и плохо. Однако в тот момент, когда появлялась какая-то травма, какой бы незначительной она не была, Дулиттл превращался в упрямого, сварливого тирана, который обращался с вами, как с ребенком. Он служил главным медмагом Стаи. Ежедневно он сращивал сломанные кости, удалял серебро и другие посторонние предметы, зашивал раны и обычно каждую минуту бодрствования, следил за тем, чтобы оборотни Стаи продолжали дышать. И делал это со стойким упорством, которое, как известно, было так присуще его внутреннему зверю. Если и существуют какие-то законы природы, то один из них наверняка гласит, что спорить с барсуком-медоедом — пустая трата времени. Как только я переступила порог, Дулиттл усадил меня в кресло. Он взял образец крови и осмотрел место укуса на моей ступне и более крупный рядом с плечом, который приобрел уже сливово-лиловую опухоль. Барабас рассказывал о месте преступления, а Джули и Асканио кружили на заднем плане, тихие как две мышки. — Гадюка? — спросил Дулиттл, глядя мне в глаза. — Похоже на то. По крайней мере, та, которую я поймал, была. Но не гремучая змея. — Барабас пожал плечами. — Клыки всего три дюйма. — Тошнит? — Да. — К тому же, я продолжала обильно потеть. Пот заливал мое лицо и спину, липкий и холодный, а мое сердце билось слишком усиленно. Укус на руке тоже не затянулся. Это был плохой признак. Lyc-V затягивал большинство ран за считанные минуты. Кто-то постучал в дверь офиса. Барабас подошел ко входу, отодвинув металлическую крышку, прикрывающую узкое окошко-глазок, и заглянул в него. — Там твой любовник. — Барабас, открой чертову дверь, — прорычал Рафаэль. Барабас закрыл окошко: — Ты хочешь, чтобы я впустил его? — Думаю над этим. Барабас снова открыл окошко. — Она думает над этим. — Андреа, — позвал Рафаэль. — Позволь мне зайти. — В последний раз, когда я видел вас двоих вместе, вы были так счастливы, — сказал Барабас. — Просто из любопытства: Рафаэль, как, черт возьми, тебе удалось все испортить? Голос Рафаэля приобрел это опасное я-нахожусь-почти-на-грани звучание: — Напомни мне, как у тебя обстоят дела с Итаном? — Не твоё дело, — отрезал Барабас. — Впусти меня, и я не оторву тебе голову. — Ты все равно этого не сделаешь, — сказал Барабас. — Мы же друзья. — Пусть заходит, — сказала я. Если мы не впустим его, он не уйдет. Он просто будет стоять там у двери и с громкими криками обмениваться с Барабасом взаимными ругательствами. Моя голова и так трещит. Барабас распахнул дверь, и вошел Рафаэль. Он увидел меня и побледнел. — Только не волнуй ее, — предупредил Дулиттл. — Даже и не думал. — Рафаэль придвинул стул и сел рядом со мной. Доктор посветил мне в глаза фонариком, послушал биение сердца и сунул мне в руку стакан с какой-то мутной жидкостью. — Выпей. Я сделала крошечный глоток. На вкус было похоже будто кто-то смешал керосин со скипидаром. — Это отвратительно. Дулиттл внимательно посмотрел на меня через свои очки. — А теперь, юная леди, осушите стакан до дна. Если я могу все бросить и бежать сюда, вы, по крайней мере, можете отплатить мне за мою доброту, приняв это лекарство. Я проглотила напиток. Он обжег мне горло, и я закашлялась. — Док, вы пытаетесь меня убить. . — Выпей еще немного, — сказал Рафаэль. Я ткнула в него пальцем. — Ты слышал, что сказал медик. Не волнуй меня. Я храбро сделала еще один глоток мерзкой жидкости, пытаясь заставить ее упасть внутрь и там и оставаться. — Очень хорошо, — одобрил Дулиттл. — Кажется, я припоминаю, что предупреждал тебя, чтобы ты не противостояла этой змее. — Это змея столкнулась со мной. Вернее, мне противостояла женщина со змеиными клыками. — Если ты допьешь весь стакан, я дам тебе леденец. Во всем этом разговоре было что-то глубоко абсурдное. — Перестаньте относиться ко мне, как к ребенку. — Я сделаю это, если ты возьмешь на себя ответственность за свое затруднительное положение и примешь лекарство. — Дулиттл повернулся к Барабасу. — Я так понимаю, ты не видел женщину-змею, о которой идёт речь? Барабас покачал головой. — В ту секунду, когда я ступил на порог, судмедэксперты накрыли ее голову. — Очень досадно.