– Отец заставил меня заделать ту прогнившую дыру в заборе. Я приступил к работе, и она просто, понимаешь… Челюсть Хантер отвисла. – Что? Сняла свою футболку и сказала: «Эй, Джекс, пожалуйста, полюбуйся на мои потрясные титьки?» – Нет! – прошипел он. – Она загорала топлес, и я ее увидел и не смог отвернуться. Хантер уронила голову на свои руки. – Господи, Джекс! – Да знаю я! – сказал он, проведя руками по своим щекам. – Я извинился и сказал, что буду стричь газон этим летом бесплатно. Она отказалась, поэтому я решил, что лучшая тактика – избегать ее, пока не свалю в колледж. Хантер покачала головой. Ее хвост скользнул по шее и безвольно повис на плече. – Впереди еще два года. – Именно поэтому мы и прячемся. Блестящие теннисные туфли Барбары Риттер замелькали в поле зрения Хантер, когда она с подругой подошла к столу. Глаза Джекса округлились, и он так сильно прижал палец к губам, что кожа вокруг его ногтя побелела. Простые белые кеды замерли прямо перед Хантер. Кольцо грязи опоясывало подошву, словно шоколадное безе. – О, Барбара, а как тебе эти? Это… – Последовала короткая пауза и шелест листьев, прежде чем женщина продолжила: – Амарант кровавый. Здесь сказано, что он достигает довольно больших размеров. Если высадить его вдоль забора, он загородит территорию от любопытных взглядов соседей. Лицо Джекса загорелось, словно красный сигнал светофора. Туфли Барбары приблизились к большим горшкам, стоявшим по другую сторону плюща. – Но название, Сьюзен. Амарант кровавый. Я не собираюсь высаживать на своей территории что-то со словом «кровавый» в названии. Не после того, что я подслушала сегодня утром. Кеды развернулись «лицом» к блестящей паре. – Я так и знала, что ты мне что-то недоговариваешь. Может, ты и сделала очередную инъекцию ботокса, но у тебя на лице все было написано. Выкладывай! Сверкающие золотом носы туфель задергались на месте, словно две щенячьи попки. – Заместитель Картер сегодня утром останавливался у кофейни. Окна были опущены, а он практически орал в телефон о Доминике Пэрротте. У Хантер перехватило дыхание. Сьюзен вздохнула, ее кеды расслабились и чуть разошлись в стороны. – Мне всегда было жаль Доминика. – Еще один вздох. – Такая тяжелая и удручающая работа, да еще и дочь воспитывает практически в одиночку, пока жена разъезжает по деловым встречам и бог знает чем там занимается. Я видела его несколько дней назад. Он говорил, что вскоре уезжает на какую-то конференцию похоронных услуг. – Она сделала паузу. – Подозреваю, это код, буквально означающий «я хочу свалить подальше от своей ужасной жены». – Сьюзен сделала вдох, поднявшись на цыпочки и опустившись обратно на землю. – Может, стоит угостить его моими горячими тягучими булочками. – Ну, не обольщайся. – Барбара отвела правую ногу в сторону, продолжив рассказ: – Сама знаешь, я не люблю говорить плохо о покойниках. Или, как в данном случае, о семье покойного, но… Сьюзен сделала шаг назад. – Доминик Пэрротт мертв? Джекс сжал руку Хантер. Ей хотелось закрыть уши обеими руками и зарыться в землю, как крот, но ничего бы не изменилось. Смерть приковала себя к спине Хантер и служила ей словно невидимые крылья. – Тише ты, Сьюзен. – Барбара придвинулась ближе к подруге. – Об этом еще мало кто знает, просто я подслушала разговор заместителя Картера. А еще… Драматическая пауза заставила желудок Хантер сжаться. Отделанные блестками туфли дрогнули, когда Барбара продолжила: – Доминик Пэрротт был убит в его собственной машине. Прямо у полицейского участка. Если это уже не самое безопасное место, то я не знаю, где вообще можно находиться. Сьюзен вновь резко вдохнула, и носки ее туфель прижались друг к другу. – Ты как будто пересказываешь эпизод из детективных сериалов. Золотые блестки прекратили свой танец и продолжили свой путь по гравийной тропинке. – Ну, я ничего об этом не знаю. Я стараюсь держаться подальше от психологических телевизионных драм… – Голос Барбары затих, и ее туфли превратились в две яркие кляксы, когда они с Сьюзен повернулись и направились к главному зданию. Хантер прижала ладони к земле. Но убийства же были связаны с ней, Мерси и вратами, не так ли? Оторвав руки, она посмотрела на отпечатки в виде звезд, оставшиеся на грязи. Полицейский участок находился далеко от каждого дерева. Что это значит? Что все это вообще значило? Она выбралась из-под стола и встала. Ей были нужны ответы. Глава восемнадцатая Дневник Хантер лежал открытым у нее на коленях, и она щелкала своей автоматической ручкой, пока они с Джексом приближались к ее дому. Она сделала пометку рядом с названием инсектицида, который они купили в «Цветочном мире», и сокрушенно вздохнула. Теперь это больше не дневник для написания романа. Отныне ему суждено было заполняться списками срочных дел и случайными сравнениями и метафорами, которые приходили ей в голову в течение дня. По крайней мере, случайные сравнения и метафоры, которые раньше всплывали у нее в голове в течение дня. Но это было словно в прошлой жизни, когда она собиралась стать известным автором и написать захватывающую романтическую историю «Когда восходит тьма». Теперь же она пыталась остановить убийства, исцелить больные врата, выжить без матери и помочь единственному родственнику в человеческом обличье не развалиться на части. Джекс притормозил на подъездной дорожке, и Хантер, закрыв свой блокнот, уронила голову на подголовник сиденья. На крыльце Кирк закрывал парадную дверь ее дома и остановился на верхней ступеньке, чтобы потянуться. Джекс дотронулся до локтя Хантер своим запотевшим стаканом из «Биг Гулп». – Слаш все исправит. – Его кривые зубы показались из-под посиневших губ. Девушка отвернулась и прикусила кончик трубочки. – Можем мы просто посидеть минутку? Интересно, впаду ли я в сахарную кому прежде, чем мне придется развлекать Кирка. – Хантер нажала на рычаг, и стекло опустилось на несколько дюймов, после чего она снова закрыла его. – Может, он уезжает, – пробормотала девушка, опустив стекло на дюйм вниз, а потом вновь поднимая. Джекс вытер рот ладонью и пожал плечами, заметив на своей руке синий след от сладкого напитка. – Ты делай что хочешь. – Он отстегнул ремень безопасности. – А мне нужно заскочить в туалет перед тренировкой. – Он не стал глушить двигатель и, выскочив из машины, направился к дому Хантер. Она вновь приоткрыла окно, когда Джекс встретился с Кирком на лестнице. – Йоу, Джекси! – Кирк приподнял руку, собираясь «дать пять». Их руки встретились с громким шлепком, который еще сильнее подзадорил квотербека. – Сегодня такой классный день! Джекс зачесал волосы назад и склонил голову. Хантер вытянула шею, но так и не расслышала ответ Джекса. – Выгляжу легко и чувствую себя отлично, дружище. Наконец заполучил сладости от Мерси, если ты понимаешь, о чем я. – Усмехнувшись, Кирк высунул язык и снова вытянул руку для очередного хлопка по ладони. Джекс скрестил руки на груди. – Что? – Кирк покачнулся на пятках и вздернул подбородок. – Ревнуешь? Ты бы тоже купался в сладости, если бы не проводил все свое время с Хантер. Ты же понимаешь, что она никогда не переметнется в другую команду, да? Она же кайфоломщица. Девчонки не хотят видеть, как ты общаешься с другими девчонками. Это заставляет их ревновать, а сумасшедшая ревнивая цыпочка находится на дне списка желаний. Джекс постучал пальцем по виску. – Ты вообще слышишь, что говоришь? – Я-то слышу. Но это ты, кажется, не понимаешь, что я одариваю тебя дельными советами. – Кирк закинул руку на плечи Джекса и повел его вниз по лестнице. – Подвези меня на тренировку. Я, вероятно, буду фигово играть. Моя энергия на нуле. – Кирк отпустил Джекса, когда они подошли к машине. – Эй, у тебя есть протеиновый коктейль? Хантер резко смяла пластиковый стаканчик, когда полностью опустила стекло. – Господи, Хан! – Кирк схватился за грудь. – Ты чуть не довела меня до сердечного приступа. – Он засунул руки в карманы и одарил девушку мальчишечьей полуулыбкой. – Давно здесь? – Достаточно, чтобы услышать, как ты проголодался. – Она через окно протянула ему синий коктейль. – Вот. – И взболтнула стакан, жидкость в котором зашипела. – Отведай немного. – Ухмылка растянула ее губы, когда он подошел ближе, и его нервозность сменилась высокомерием. Он недооценил близнецов. Он недооценил Хантер. – Спасибо. Если бы ты только знала, что я… – начал он, когда Джекс обошел машину спереди. Синяя жидкость брызнула на девственно-белые туфли Кирка. – Что за черт, Хантер? Мои кроссовки! – Кирк поднял одну ногу, затем другую, пытаясь скинуть сгустки слаша на землю. Хантер выскользнула из машины и опустила взгляд на кроссовки Кирка. – У-у-упс. – Она передернула плечами и нахмурилась. – Рука дрогнула. Я не хотела. – Хантер откинула стакан на дорожку рядом с запятнанными кроссовками Кирка и, помахав Джексу, побежала вверх по лестнице. Хантер не чувствовала угрызений совести. Кирк все заслужил, разве нет? Она прикусила щеку и прислонилась к тяжелой парадной двери. В этот раз у нее не было лишней силы, которую можно было бы обвинить. Она была такая, какая есть. И если говорить откровенно, ей хотелось совершить нечто более пакостное. Хантер зажмурила глаза. Она не будет чувствовать себя виноватой. Не будет. Кирк олицетворял в себе все плохое, что есть у мужской части населения. Конечно, Мерси не могла видеть настоящего Кирка, ведь она никогда не сталкивалась с издевательствами в свою сторону. Да, он полностью заслуживал то, что она с ним сделала после всех тех слов в ее адрес и хвастовства о «сладостях Мерси». Мерси. Веки Хантер резко распахнулись, и она бросилась через гостиную на кухню. Мерси сидела на мягкой скамейке, которую они вместе с мамой перетянули блестящим лаймово-зеленым узорчатым бархатом в стиле шестидесятых. Несколько стопок гримуаров лежали перед ней на столе, а со страниц, словно лепестки, торчали розовые стикеры. Хантер поставила бутылку инсектицида на стол и прислонилась к столешнице, изображая беззаботность, хотя и не смогла удержаться от того, чтобы прикусить неровный край ногтя.