Глава 18 Револьверы и чужие вкусы Стеллан уже ожидал ее на условленном месте. Увидев ее издалека, он заулыбался во все зубы и замахал ей рукой. Уинифред почти смущалась, видя, как на нее неодобрительно оглядываются идущие по улице люди. Почему в том, что мужчина ведет себя в высшей степени нахально, обвиняют женщину? Уму непостижимо. Скрипя зубами, она подошла к Стеллану. Тот опирался на новенькую, без единой царапинки трость, хотя не надел перчаток. К современной моде он вообще подходил с придирчивой избирательностью: не носил бакенбарды и не укладывал волосы, игнорировал существование головных уборов, перчаток и накладных воротничков, зато с удовольствием постукивал тростью, небрежно повязывал шелковые галстуки, а его жилеты и фраки были пошиты по новейшим французским выкройкам. – Добрый день, мисс Бейл, – нарочито учтиво поздоровался он и одарил ее насмешливо-восхищенным взглядом с ног до головы. Она вдруг вспомнила, что на ней все еще надето платье миссис Дарлинг. – Оригинальный выбор! Но вот оттенок совсем не для такой юной леди, как вы. Нынче в моде пурпурный, вы разве не знаете? Да и фасон какой-то… излишне скромный. Уинифред вздернула подбородок. – Я не собираюсь обсуждать с вами собственные вкусы. Следите лучше за собой. У вас воротник помялся. – Как вы внимательны ко мне. – Юноша с ухмылкой сунулся к ней. – Не поможете мне его поправить? Выражение лица у него было донельзя самодовольное – Стеллан не сомневался, что она не откажет. Однако Уинифред окатила его полным отвращения взглядом и процедила: – Увольте. Разочарованный, он выпрямился и стукнул тростью. – Вы жесткая, жестокая девушка. Выбираете себе любимчиков, и это ранит мои чувства. Не могли бы вы быть со мной хоть немного поласковее? Стеллан говорил с явной насмешкой, но все-таки в его словах сквозила неподдельная, плохо скрываемая ревность. Он говорит о Дарлинге? Позабавленная, Уинифред поджала губы. – Разве вам недостаточно одного моего общества? Она пошла вниз по улице, не оборачиваясь, чтобы убедиться, что юноша шагает за ней, – ей достаточно было стука трости. Нагнав ее, Стеллан поинтересовался: – Куда мы направляемся? Вы так ничего толком и не объяснили в вашей записке. Мы идем в театр? Никогда не был в театре в Сохо. Может, в «Рассвет»? Там я тоже не был, но, уверен… – Умерьте ваш пыл, – осадила его Уинифред. – Мы идем в оружейную лавку. Вы должны купить мне револьвер. – Да что вы? – Стеллан криво ухмыльнулся. Его клыки оказались чуть длиннее остальных зубов – наверное, именно они и делали его улыбку такой неуютной и хищной. – Кто же в городе посмеет не продать оружие самой Уинифред Бейл? – Не будьте дураком. Много ли людей знает, как я выгляжу на самом деле? – парировала она. – Если я притащусь в лавку и заявлю, что я Уинифред Бейл, не захотят ли доблестные оружейники доложить моему хозяину, что какая-то девица назвалась его шпионкой и приобрела револьвер? – Что ж, в этом вы, пожалуй, правы, – со вздохом признал Стеллан. – А если не называть имени? Просто прийти в лавку и купить оружие? Уинифред оглядела юношу с недоверием. – Мне его попросту не продадут. Вы правда настолько тупы или просто прикидываетесь? Стеллан оскалился. – Я думал, тупость в вашем вкусе. – А я думала, мы с вами условились не обсуждать мои вкусы. Уязвленная намеком, Уинифред отвернулась. До лавки оставалось всего ничего. Некоторое время они шли молча, но потом Стеллан спросил с несвойственной ему серьезностью: – Выходит, он и правда вам нравится? – Не понимаю, о чем вы. – Все вы понимаете! – В голосе юноши прорезалось раздражение. – Не оправдывайтесь, я знаю, что вы ему нравитесь, и думаю, что он нравится вам. Но вы ведь не рассчитываете, что это надолго? По сердцу Уинифред будто прошлись ножом, неглубоко, но противно. Не чтобы ранить, а чтобы просто причинить боль. – С чего вы взяли, что я стану обсуждать с вами подобное? – холодно спросила она. – Ваше дело – купить мне револьвер. – Тедди падок на красавиц, – продолжал Стеллан, будто ее не слыша. – Вы всерьез полагаете, что вы первая, кем он заинтересовался с момента своего приезда в Лондон? Бросьте. – Вы забываетесь, мистер Акли, – как ни в чем не бывало пробормотала Уинифред, делая вид, что поправляет пуговки на перчатке. Она уже давно поняла: единственное, что нужно от нее Стеллану, – ее эмоции. – Мне нет дела ни до ваших чувств, ни до чьих-либо еще. Однако Стеллан, кажется, не на шутку распалился. Они зашли в очень узкий грязный проулок, но юноша, тесня ее к стене, продолжал идти рядом, пытаясь заглянуть ей в лицо. – Вы не подходите друг другу, мисс Бейл. Я прекрасно понимаю, почему вы нравитесь мне, но чем вы зацепили Тедди – ума не приложу. Впрочем, уверяю вас, это явление временное при любом развитии событий. Уинифред не должна была подпитывать его излияния никакой реакцией, но сейчас ей хотелось расхохотаться. Неужели он считает, что она настолько глупа, что клюнет на его очевидную ложь? – Что вы этим хотите сказать? – без тени улыбки спросила она. – Вам нужен тот, кто сможет в полной мере оценить ваши достоинства, – без обиняков выдал Стеллан. – И вы, конечно же, имеете в виду себя. Нисколько не смущаясь, он кивнул. – Именно так. Они остановились у маленького домика в тупике, такого грязного, что некогда белоснежные занавески на окне превратились в темно-серые тряпки, которые туда-сюда с хлопками тянул ветер. У входа лежала тощая собака с проплешинами на ребрах, лениво покусывая облепленную муравьями кость какого-то животного. Отвратительное место. Зато здесь без лишних вопросов продают добротное, сбытое контрабандой оружие любому, у кого есть деньги. Но, разумеется, не миловидным юным девушкам – до такой прогрессивности не шагнула даже подпольная оружейная сеть. – Купите мне самый маленький револьвер, – приказала Уинифред, сложив руки на груди. – Я подожду вас здесь. – Хорошо, мисс Бейл. Маленький хорошенький револьверчик. Давайте деньги. – Дать вам деньги? С какой стати я должна давать вам деньги, если вы покупаете мне револьвер? На секунду потеряв дар речи, Стеллан ошеломленно распахнул глаза. – С какой стати я… Это же вы просите! – Вот и сделайте мне подарок. Считайте это первой инвестицией в наше общее дело. Бессовестно ругаясь себе под нос, юноша стал пересчитывать монеты. Ладонью он прятал их от Уинифред, но она смогла разглядеть по меньшей мере два новеньких блестящих соверена. – Обычно это для меня раскошеливаются, а не наоборот, – с явным неудовольствием буркнул он, пересчитав монеты и со звоном ссыпав их обратно в карман. – Но для вас, пожалуй, я готов сделать исключение. Обещайте только подумать над моим предложением. Ничуть не тронутая его щедростью, Уинифред выгнула бровь. – Над каким это? Вы мне ничего не предлагали. В ответ на это Стеллан лишь подмигнул ей, ловко перехватил трость и толкнул дверь в лавку. Он вернулся спустя десять минут, неся что-то маленькое, завернутое в платок. Уинифред потянулась, чтобы принять из его рук револьвер, но юноша ловко спрятал сверток себе за спину. – Не так быстро, – лукаво произнес он. – Поначалу поклянитесь, что исполните мою просьбу. – Так озвучьте ее наконец, – скептически предложила она. Игры Стеллана ей уже порядком надоели. – Поцелуйте меня, – вдруг с неожиданной серьезностью попросил он, но не наклонился и вообще не сделал никаких попыток приблизиться к ней. Уинифред охватила растерянность, но она быстро взяла себя в руки и немного насмешливо воскликнула: – Вот оно что! Может быть, предложите мне еще стать вашей любовницей? – Поцелуй – это не так уж много, если вы не законченная ханжа, – с прежней самоуверенной ухмылкой возразил Стеллан. Уинифред поняла, что его задел ее шутливый тон. – К счастью, вы далеки от тех узких взглядов, которыми так кичится высший свет. Я не прав? Разумеется, он был прав. Подарив свой первый и последовавшие за ним поцелуи мужчине, она не считала себя опороченной только лишь потому, что не состояла с ним в браке. Плотские утехи представлялись ей меньшим из возможных грехов, а до порядочности ей дела не было. Но признаваться в этом Стеллану – и, чего хуже, целовать его – Уинифред не собиралась. – Ну уж нет, – отрезала она. – Может, добродетель и переоценивают, но терять ее я вовсе не собираюсь. Юноша сверкнул глазами – как показалось Уинифред, с некоторой злобой. – Вот как? – переспросил он смеющимся голосом. – Переоценивают? Она беззаботно пожала плечами.