— А поопределенней? — Станешь моим телохранителем. Я поставлю тебя во главе команды безопасности. Только не думай, что ты будешь ходить за мной, как тень, и в случае покушения прикрывать меня грудью. Задача телохранителя — не допустить самой возможности покушения, заранее просчитать все выходы из возможной ситуации. Ты справишься. — Это хорошо-о… — удовлетворенно протянул Виктор. — Можешь быть уверен, я тебя никогда своей грудью не прикрою. Кого угодно, но только не тебя. Роман внимательно посмотрел на Крота. Парень явно не шутил, в его голосе не было и намека на иронию. — Выкладывай… — после небольшой паузы произнес Наливайко. — Все выкладывай… — Ты убил моего отца? Это был не вопрос, а скорее утверждение. И Роману опять пришлось взять паузу, прежде чем найти, что ответить. — Чушь собачья! Ты сам прекрасно знаешь — это полнейшая херня! — Перед самой смертью Жека мне кое-что сказал… — таинственно проговорил Виктор. — Жека всегда брехал! — Роман склонился над низким зеркальным столиком и заглянул Кроту в глаза. — Он был неисправимым, патологическим вруном! А что ты хотел? Чтоб он тебе описал во всех подробностях, как он дядю Сережу прикончил? — Люди не могут врать, когда знают, что смерть неизбежна. И Жека не врал… Он действительно описал во всех подробностях… Все, что произошло после того, как вы повстречались с отцом. — Лицо Виктора побагровело, на скулах заходили желваки. — И как ты заставил Жеку выхватить самопал, и как ты держал его руку, и как спустил его пальцем курок, и как потом пригрозил, что прирежешь его, если он проговорится… Продолжать? — Плюнь и разотри, — ухмыльнулся Роман. — Не верю. Ни единому твоему слову не верю! Давненько меня никто на понт не брал… Мальчишка, я же все твои штучки наперед знаю. Чего ты хочешь? Решил шантажировать меня? Думаешь, обосрусь от страха? — Я убил невинного человека… — медленно, отчетливо выговаривая каждое слово, произнес Виктор. — Мои руки в крови… — Чем раньше ты привыкнешь к виду крови, тем большего ты добьешься в этой жизни, — парировал Наливайко. — Руки у него в крови… Нашел чем удивить… У тебя всегда была склонность к жестокости. Ты всегда был психом неуравновешенным. Кто тебя заставлял чикать Жеку? Я? Что-то не припомню… И теперь ты хочешь оправдаться, обвинив меня в гибели твоего отца? Это самое низкое и подлое, что ты мог придумать… — У меня нет доказательств, — Виктор поднялся с кресла и направился к двери, — но я уверен, что батю прикончил именно ты. Кроме того, что Жека был лгуном, он был еще и трусом. Он никогда бы не отважился убить. Это ведь страшно — убивать… Не мне тебе объяснять… — Не уходи! — остановил его Роман. — Сядь и успокойся. К убийству дяди Сережи я не имею никакого отношения! Клянусь памятью матери! Вот тебе крест! — Он размашисто перекрестился. Мы можем договориться, мы можем работать вместе. Я тебе мало предложил? Сколько ты сам желаешь? Назови цену! Десять тысяч? Двадцать? Сколько? — Подавись своими деньгами, сука… — обернулся на пороге Виктор. — Я докажу… И ты сядешь… Статья сто вторая, пункт «г» — убийство с отягчающими обстоятельствами. До пятнадцати лет лишения свободы или вышка. Придушить бы тебя сейчас, да руки неохота марать. — Дурачок… Глупый мальчишка… — иезуитски захохотал Роман. — Я же тебя за такие слова… В порошок сотру… Ты же не знаешь, кто я такой. Думаешь, мелкий хулиганишка, бренькает на гитаре да кошельки тырит?.. Все изменилось, мой мальчик! Слышал, что случилось с Лобовым, первым секретарем горкома?.. — Я буду носить тебе передачи в тюрьму. — И Виктор начал быстро спускаться по мраморной лестнице. — Не трогайте его, пусть уходит! — приказал Роман своим головорезам, которые уже бросились навстречу парню. — А ты, Крот, подумай хорошенько! Даю двадцать четыре часа! Или ты со мной, или убирайся из моего города к чертовой матери! И прихвати с собой братца! И чтоб я вас больше не встречал! Встречу — порешу обоих! — Я подумаю, — пообещал Виктор. — Ровно через сутки ты узнаешь о моем решении. Глава 29. История золотой цепи Волны тихо плескались о борт корабля, свинцовое небо нависло над мачтами. Сэр Френсис Дрейк, адмирал флота Ее Величества королевы Англии, лежал в своей каюте, смотрел в окно на промозглое скопище облаков и думал, что ему хотелось бы умереть не сейчас, а немного попозже. А может, и раньше, только чтобы погода в этот день была ясная и светило солнце. Но он ничего не мог поделать, он ясно понимал, что умрет он именно сегодня, так больше и не увидев солнца. — Ну что там? — спросил Джо у лекаря, когда тот, стараясь не шуметь, тихонько выскользнул из каюты адмирала. — Все в руках Господа. — Лекарь театрально закатил глаза и воздел руки к небу. В буквальном смысле это означало — «я умываю руки». Джо кивнул головой и опустил глаза. — Сколько ему еще осталось? — спросил он шепотом, чтобы не слышали стражники. — До вечера он еще проживет, а вот до утра вряд ли протянет, — честно признался врач. — Может, позвать к нему священника? — Я тоже думал об этом. — Лекарь опасливо огляделся по сторонам. — Но я просто побоялся спросить у него. Может, вы это сделаете? — Хорошо, я постараюсь. Спасибо вам, можете идти. — Джо тихонько приоткрыл дверь и вошел в каюту. Дрейк лежал и смотрел в окно. Казалось, он не слышал, что кто-то вошел. Джо переминался с ноги на ногу и не знал, что ему делать. Он уже хотел кашлянуть или подать еще какой-нибудь знак, но адмирал вдруг заговорил сам. — Ну, что накаркал этот шарлатан? — спросил он хриплым голосом. — Небось говорит, что мне уже пора рубить концы? — Нет, что вы! — Джо наигранно засмеялся. — Напротив, он сказал, что через несколько дней дело пойдет на лад и вы обязательно поправитесь. — Язык не поворачивался сказать правду. — Врешь! — в отличии от Джо искренне засмеялся адмирал. — Сколько я тебя учил, а ты так и не научился врать толком. Всему научился, а этому нет. Ну давай, выкладывай, сколько мне еще осталось? Джо молчал. — Ну чего ты боишься, дурачок? — Дрейк наконец отвернулся от окна и посмотрел Джо прямо в глаза. — Или ты думаешь, что я испугаюсь и заплачу? Я отправил на тот свет столько людей, что уж как-нибудь справлюсь с тем, что пора уже и мне самому повернуть штурвал в ту сторону. Сколько, я спрашиваю? Говори, мне нужно знать… — Часов семь. Может, немного больше, — честно признался Джо. — Ну вот и отлично. — Адмирал изобразил на своем лице нечто отдаленно напоминающее улыбку. — У нас еще куча времени. Садись, сынок, потолкуем с тобой о всякой всячине. — Я подумал, может, нужно позвать… — начал было Джо, но Дрейк поморщился и махнул рукой. — Даже не говори мне про этого пройдоху, всю жизнь их терпеть не мог. И за что им только подают, этим священникам? Ну, я понимаю, когда люди еще не умели читать, эти ребята были нужны для того, чтобы растолковать, что к чему. А теперь? Святое Писание я и сам могу прочесть, а слушать их бормотание про любовь и братство мне что-то не очень хочется. — Но я думал, может, вы захотите покаяться? — пробормотал Джо, цепляясь за последнюю соломинку. — Покаяться? — удивился Дрейк. — В чем? Перед священниками я никогда ни в чем не был виноват, пальцем их не тронул. А с Богом мы сами скоро поговорим, без лишних ушей. Джо смотрел на этого человека и удивлялся. Ему было и страшно, и жалко его одновременно. Жалко потому, что Дрейк умирает так внезапно, во время экспедиции, о которой он мечтал последние несколько лет. Все эти годы он добивался организации похода к берегам Латинской Америки, все эти годы он только и говорил о том, что пора, наконец, показать Испании, кто главный у этих берегов. А страшно было от того, что этот мужчина, силе и энергии которого до сих пор мог позавидовать любой не только на этом корабле, но и на берегу, лежит теперь в постели, из последних сил цепляясь за жизнь, и даже не хочет покаяться перед смертью, за которой последует Страшный Суд, где ему все припомнится. Что за смертью обязательно последует Страшный Суд, Джо Инди знал точно, иначе и не могло быть. Как не верить тому, о чем говорят уже шестнадцать веков, даже если никто этого и не видел. — Да ты не стой, садись. — Дрейк кивнул головой на кресло. — Ну если тебе так уж неймется, позовешь священника после того, как я отдам концы. Пускай споет надо мной свою молитву, все веселее будет отлетать на небеса. Джо сел. Дрейк снова уставился в окно, думая о чем-то своем. Казалось, он забыл о присутствии верного друга, с которым ни на день не расставался в последние годы. — Ты знаешь, Джо, что за цепь ты носишь на шее? — спросил вдруг Дрейк. Джо посмотрел на золотую цепь, которую адмирал подарил ему после того, как он обучился грамоте и сделался его пажом. Тогда, много лет назад, она доходила Джо до пояса. — Эту цепь мне подарил мой дальний родственник, сэр Джон Хоукинс, когда назначил меня капитаном одного из своих кораблей. Она тогда была мне так же велика, как и тебе, когда ты надел ее впервые. А через полгода наша эскадра налетела на испанскую засаду. Я тогда командовал «Юдифью» и мне повезло больше других — мой корабль немного отстал от остальных и не принимал участия в сражении. Я бы, конечно, мог подойти и ввязаться в схватку, тогда мы бы наверняка победили. Но я не сделал этого, и испанцы пустили ко дну два судна. Хоукинс потом обвинил меня в предательстве, но мне удалось отвертеться: я сказал, что у нас заклинило штурвал и мы были бы просто плавучей мишенью. Никакой штурвал у меня не заклинило, я просто рассчитывал, что Хоукинса убьют и эскадрой буду командовать я. Джо молчал. Он не хотел перебивать адмирала, но слушать все это ему тоже не хотелось. — Потом я подарил ее своему пажу, которого звали Джон, — опять заговорил Дрейк после долгого молчания. — Это было во время того похода на «Золотой лани», после которого Елизавета сделала меня адмиралом. Мы тогда гнались за галеоном, полным серебра, и я пообещал подарить цепь первому, кто заметит корабль. Так оно и вышло. Мы тогда не смогли перегрузить все серебро на наше судно и взяли галеон на буксир. Среди своей команды я слыл благородным человеком и поэтому решил даровать испанцам жизнь. Я посадил их в шлюпки, дал запас еды на неделю и отпустил. Как ты считаешь, я правильно сделал? — Конечно, правильно! Вы не убили людей, дали им возможность остаться в живых. — Да, я их не убил! — Дрейк засмеялся. — Я просто срубил в шлюпках мачты и снял все весла. Они погибли сами. Я поступал так со всеми своими пленными. — Может, мне лучше позвать священника? — робко спросил Джо. — Что, не очень приятно слушать от меня такие вещи? — Дрейк закашлялся каким-то страшным булькающим кашлем. — Прости, что я заставляю тебя глотать всю эту грязь, но я клянусь, ты получишь за это достойное вознаграждение. — Мне ничего не нужно, сэр. Я… — Джона я заколол прямо у себя в каюте, — резко прервал его адмирал. — Заколол на следующий день после того, как мы прибыли в Лондон. А может, чуть позже, не имеет значения. — Глаза Дрейка горели, голос дрожал. — Этот мальчишка принялся болтать каждому встречному и поперечному о том, что я привез гораздо больше серебра, чем отдал в казну. Я, конечно, мог просто приказать ему не делать этого, но меня взбесило то, что мальчишка не переносил вида крови. Терпеть не могу мужчин, которые боятся крови. Вот я его и заколол, как агнца на заклании. Он даже сообразить ничего не успел. А цепь я с него снял и вручил нашему юнге, Питеру, который все видел и после этого стал моим пажом. Цепь вдруг показалась Джо тяжеленной, как будто весила не два фунта, а по крайней мере пудов пять. — Сейчас я думаю, что гораздо лучше было бы просто выгнать мальчишку и отправить его к родным, но уже ничего не изменишь. Он теперь сидит там, на небесах, и потирает руки, поджидая меня. Скажи, как мне сделать так, чтоб с ним не встречаться? — Дрейк посмотрел на Джо с такой мольбой, будто тот действительно мог все устроить. — Вряд ли вам это удастся, сэр. — Джо сурово посмотрел Дрейку в глаза. Адмирал кивнул головой и тяжело вздохнул. — Я знал, что это не получится, просто хотел услышать это от тебя. И Питер тоже встретит меня вместе с Джоном. Их много меня там поджидает, всех даже не помню, многих даже никогда не знал в лицо. Ну взять хотя бы тех несчастных, которых я приказал убить и отрезать им носы из-за этого проклятого золота. А потом де Фариа съел все эти носы, перед тем как его вздернули на рее. Если бы он отдал мне золото сразу, его бы просто закололи, а так он помер страшной смертью. И добро его не принесло мне никакой пользы, лежит до сих пор в земле и покрывается плесенью. А-а, вон и он сам! — Дрейк вдруг подпрыгнул на кровати, посмотрев в окно. — Посмотри, дружище* вон он сидит на юте вместе с Маркхэмом, которого я задушил собственными руками. Джо в ужасе смотрел на Дрейка, не в силах пошевелиться. — Здравствуй, Маркхэм, ты почему не на вахте?! — весело закричал адмирал и замахал руками. — Я же велел тебе сторожить мое добро! И чего ты якшаешься с этим католиком, когда полно добрых протестантов, которых я тоже погубил! — Сэр, там никого нет, вам показалось, — вмешался Джо, пытаясь уложить старика в постель. — Это тебе показалось! — злобно оттолкнул его Дрейк. — Или ты думаешь, что я уже выжил из ума?! Не-ет, я еще вас всех переживу!